как на кресле врача. Я вижу ее во всех подробностях, в мельчайших деталях. Вижу, как пульсирует истосковавшийся по ласке клитор, как отчаянно сжимается пустая дырочка, как вытекает из нее прозрачная капля смазки. Медленно ползет вниз, туда, где уже темнеет на простыне мокрое пятно.
И лишь тогда, заставив мою незнакомку показать себя полностью, насладившись созерцанием возбужденной до безумия вагины, я резко и неожиданно накрываю промежность ладонью и сильно сжимаю. Девушку колотит крупной дрожью — нет, это еще не оргазм, но уже очень близко к тому. Потом она замирает, и наши взгляды скрещиваются. Тяжело дыша, мы смотрим друг на друга потемневшими глазами, и в ее зрачках я вижу отражение собственного желания. Я чувствую, как ритмично она сжимает мышцы под моей ладонью, усиливаю нажим. Ее ноздри трепещут, лоб покрывает испарина, на шее неистово бьется жилка.
Не сводя с меня взгляда, девушка разводит ноги еще шире, подтягивая колени к себе, буквально выпячивая сочащееся лоно. Я убираю руку, но только для того, чтобы большим пальцем провести по размякшей щели, собирая, смазку. А потом подношу палец к ее лицу, касаюсь нижней губы, предлагая попробовать, каково возбуждение на вкус. Она послушно пускает меня в рот, облизывает палец, а потом обхватывает губами и посасывает, намекая на то, что могла бы так же поступить с членом.
У меня темнеет в глазах, мир вокруг перестает существовать, мысли и здравый смысл исчезают напрочь. А уж когда моя бесстыжая гостья тянется к шортам, приспускает резинку и хватается за член… Вот тут уже настает мой черед стонать. Я не понимаю, как дошел до такого, как позволил себе потерять контроль. Ясно только одно — игры кончились. Есть только я — и она, мужчина и женщина. И едва уловимый терпкий запах секса.
Утробно зарычав, я подхожу к торцу стола, схватив нимфу за бедра, рывком подтягиваю к себе и приставляю оголенную головку к раскрытой, как морская раковина, промежности. Провожу вверх-вниз между красноватыми перламутровыми створками, похлопываю по налившейся жемчужинке клитора. И, наконец, ввожу в истекающее смазкой отверстие.
И в этот момент меня накрывает с головой, захлестывает волна такого острого, не поддающегося описанию наслаждения, как будто я еще никогда не занимался сексом. Все, что было со мной раньше, все любовницы, побывавшие в моей постели, — жалкая бледная тень по сравнению с этой дикаркой.
У нее внутри тесно, жарко и мокро. И так хорошо, что хочется в голос кричать, вдалбливаясь в нее до основания. Она делает меня первобытным человеком, для которого не существует ничего кроме инстинктов. Массажный кабинет заполняется нашим суетливым дыханием, жалобным поскрипыванием стола, хлюпаньем размякшей вагины и звонкими шлепками.
Еще, еще, быстрее… Да, вот так… Подтягиваю ее на себя, она садится, не слезая с члена, вцепляется в мои плечи, страстно кусает и лижет мою шею, яростно раздирая футболку. Я опускаю руку туда, где соприкасаются наши потные тела, нащупываю окаменевший клитор и натираю, приближая ее оргазм. Мгновение — и она кричит, сотрясаясь в моих руках, стискивает член, и я чувствую, как по моим ногам течет ее влага. Резкий толчок — да, да, да! — выстреливаю, волнами извергаясь внутрь.
Саша
Осознание приходит постепенно. И насколько мощным был оргазм, настолько ужасающей оказывается горькая правда: только что я вела себя, как последняя шалава. Буквально предложила секс первому попавшемуся мужику, накинулась на него, как полоумная. Стоит в разодранной футболке, с пунцовыми засосами на шее и спущенными шортами, наполовину опавший член болтается унылым напоминанием о моем безрассудстве. Господи, ведь даже про презервативы не вспомнила! Как?! Ну как я докатилась до такого?! Выходит, я ничем не лучше шлюхи, которую притащил домой Дима?
Пожалуй, хуже похмелья мне еще переживать не доводилось. И не так важно, что подумает обо мне этот массажист, в конце концов, вряд ли мы пересечемся с ним снова. Подобные вещи просто не могут стать началом чего-то серьезного: он уже воспринимает меня, как легкодоступную девицу без комплексов. На таких не женятся, таких не водят на свидание — таких трахают на массажном столе и забывают на следующий же день. Гораздо хуже, что я не скоро смогу вернуть себе какое-никакое самоуважение. Черт, лучше бы склеила ласты от инфаркта в той парилке с Яном…
Горьковатый привкус стыда и желание провалиться сквозь кафель — вот все, что я сейчас испытываю.
— Слушай… — неуверенно начинает он. — Это было…
— Ошибкой, — с готовностью киваю я. Еще не хватало мне сейчас выслушивать нотации о том, что любая связь со мной — одно сплошное недоразумение. Унизить меня еще сильнее он мог бы, разве что предложив денег. Нет уж, такой возможности я ему не дам. — Извини, не знаю, что на меня нашло.
Всю жизнь мечтала сказать это мужчине. Обычно они, сделав прискорбную физиономию, пускаются в реверансы а-ля «это не твоя вина». Не то чтобы меня сейчас сильно радовала возможность оказаться по ту сторону баррикад, но хотя бы чувствую себя не так погано. И хоть капельку собственного достоинства удалось сохранить.
Хватаюсь за полотенце, спрыгиваю со стола и, нащупав тапки, заворачиваюсь в спасительную махровую ткань максимально туго.
— Подожди, давай погорим… — он натягивает шорты и расправляет рваную футболку.
— Как-нибудь в другой раз, — виновато улыбаюсь, торопливо пятясь к двери.
— В каком ты номере? Как тебя вообще зовут?
— Слушай, вот только не надо мне из вежливости… — запинаюсь, мучительно подбираю слова. — Короче, погорячились — бывает. А теперь не усложняй, у тебя своя жизнь, у меня — своя, — и на этом я выскакиваю за дверь, прислоняюсь к стене и пытаюсь унять дрожь в коленях.
Что ж, хотя бы один положительный момент во всей этой истории есть: пить я сегодня точно больше не буду.
Наспех одевшись, тороплюсь в домик. Не хочется оставаться в СПА-центре ни минутой дольше. Иду — и кажется, что все вокруг таращатся на меня, все знают, что я натворила. Я ведь даже не знаю, как здесь со звукоизоляцией! А если они слышали, как я кричала? Если вообще весь персонал отеля считает меня чокнутой нимфоманкой? Боже, надеюсь, у этого массажиста нет никаких венерических болячек. Выглядит он ухоженно, да что уж там — породистый такой самец, сто очков вперед любому из моих бывших, но разве это дает какие-то гарантии?! Идиотка, мамочки, какая же я идиотка! Прямо хоть иди и бейся лбом о ближайшее дерево.
Воровато добежав до домика, изо всех
