которой вы сможете посидеть. — Он слегка смеется. — Хорошо, парни. Убирайтесь отсюда. Увидимся завтра.
Ной ловит меня, когда мы идем в раздевалку. — «Убежище»?
— Тренер буквально только что сказал нам немного отдохнуть.
— Мы будем, но нам ведь нужно есть, верно? Он хлопает меня по плечу. — Увидимся там.
«Убежище» — местный ресторан с большим баром. Это неофициальная тусовка университета Вэлли. Место, куда можно пойти, если вы хотите выпить, чтобы вас заметили и, возможно, не идти домой один.
Когда я прихожу, Дженкинс, Ной и Томми уже сидят за столиком в баре. Эти трое мои соседи по комнате. Мы живем вместе в доме за пределами кампуса, построенном для баскетболистов и названном Белым домом, потому что он большой и белый, напротив арены, где мы тренируемся и играем в игры. На протяжении многих лет дом передавался старшеклассникам и новичкам, и он известен всеми легендарными вечеринками, которые там устраивались.
— Я не был уверен, что ты сможешь это сделать, — говорит Томми и пододвигает в мою сторону пустой стакан. Он всегда готов выпить, всегда готов ко всему, правда. Он выбыл из игры до конца сезона из-за перелома лодыжки, так что я не собираюсь заниматься его делом. Мы проводим хороший сезон. Последние два года мы не попадали на турнир чемпионата NCAA, и это единственное, о чем мы думаем в этом году. Добраться туда, доминировать и побеждать.
— Кто-то должен убедиться, что вы трое доберетесь домой. — Я беру кувшин, стоящий посередине стола, и наливаю себе пива.
Томми проводит рукой по задней части кабинки и ухмыляется мне. — Я слышал, ты провел выходные, сражаясь с нашей соседкой.
— Не совсем.
— Чушь, — говорит Дженкинс.
— Ну, не больше, чем обычно.
— Она сексуальная, я понимаю, но ты можешь перестать ее злить? — спрашивает Томми. — Вчера она накричала на меня, потому что какие-то девушки припарковались перед их домом.
Дженкинс свистит сквозь зубы. — Она очень щепетильна по поводу ситуации с парковкой.
— Это потому, что люди всегда блокируют подъездные пути для вечеринок и прочего. — Я защищаю ее. Однако она не ошибается. По ночам, когда у нас вечеринки, машины стоят вдоль улицы и паркуются везде, где только могут найти место. Это выходит из-под контроля. Я бы тоже не хотел жить по соседству с нами.
— Ну, не мог бы ты просто это исправить? Я знаю, что она вдвое меньше меня, но я ранен, и она меня пугает. — Томми непроизвольно вздрагивает.
— Да, — говорю я со смехом. Я сразу займусь этим. Как будто я весь последний год не пытался заставить Вайолет перестать меня ненавидеть.
7
ВАЙОЛЕТ
Во вторник днем мы с Далией идем через кампус на занятия по дизайну одежды. Это мой последний и самый любимый урок за день.
— Сегодня вечером будет баскетбольный матч, — говорит она, когда мы проходим мимо группы девушек в синих футболках университета Вэлли вырезанных так, чтобы показать свои животы.
Я издаю короткий звук раздражения. Почти невозможно не обращать внимания на события баскетбольной команды. Их игры широко посещаются; в прошлом году, они стояли даже тогда, когда их послужной список не был большим. В этом году они много выигрывают, и уровень волнения трудно игнорировать.
Далия ударяет мое бедро своим. — Расскажи мне еще раз о том, как ты заставила его проверить палатку на наличие дикого животного.
Я съеживаюсь. Когда мы с Дейзи вернулись в воскресенье, мы провели ленивый вечер, расслабляясь с нашими соседками по комнате, Далией и Джейн, и, конечно же, появление Гэвина и проваливание наших выходных было горячей темой. — Это было так неловко.
— Да, возможно, но он это сделал. Ты ему все еще нравишься.
Ее слова, какими бы смешными они ни были, все равно вызвали прилив жара у меня в шее. — О, пожалуйста. Разве ты не слышала ту часть, где он ушел с двумя девушками, которых мы встретили на лыжной базе?
— Я слышала все это шесть раз, когда ты упомянула об этом, — говорит она, вызывающе приподнимая бровь.
Хорошо, возможно, я немного застряла в этом. Не потому, что я думаю, что он делает что-то неправильное, встречаясь с кем хочет, а потому, что меня немного раздражает то, как легко он, кажется, переходит от одной девушки к другой. Это напоминает мне о том, как быстро он ушел от меня, и эта рана еще не совсем зажила.
Мы приходим в класс и занимаем свои места, когда входит профессор Ричардс.
— Добрый день, — говорит она и кладет сумочку «Марк Джейкобс» на стол, которым никогда не пользуется. Она предпочитает расхаживать по комнате в своих дизайнерских нарядах и на шпильках, по сути используя наш класс как свой личный подиум. Ее короткие седые волосы, как обычно, уложены идеально, а губы классического красного цвета.
Прежде чем выйти на пенсию и переехать сюда, она работала закупщиком в нескольких роскошных магазинах в Беверли-Хиллз. Мне нравится ее взгляд на моду. Многие люди, работающие в бизнесе, сами им не живут. Они прячутся за купленными в магазине хлопковыми футболками, создавая или работая над этими великолепными творениями. Хотя в этом нет ничего плохого, просто мне это всегда казалось необычным. Я где-то посередине. Я люблю создавать исторические вещи, платья, корсеты, длинные струящиеся юбки и т. д. Я использую свои модели по особым случаям или, чаще, для веселого вечера с соседками по комнате, но на каждый день я более практична.
Но не профессор Ричардс. Я думаю, она скорее умрет, чем ее увидят в футболке. Она носит в основном платья, иногда смелые брючные костюмы. Она своего рода мой кумир.
— Ко мне обратились по поводу уникальной и, откровенно говоря, беспрецедентной возможности для этого класса. — Она перестает ходить и смотрит на нас. — Мой друг — стилист известной актрисы и певицы. Возможно, вы слышали о ней, Пенелопа Харт?
Она усмехается, услышав коллективный вздох, раздающийся по комнате.
Мы с Далией радостно улыбаемся, и она произносит: — Не может быть!
— Пенелопа собирается отправиться в летний тур. Победивший дизайн станет
