вопросов. Как думаешь, ты справишься с этим?
— Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, — наконец говорит она, ее голос ровный.
— Играешь в жеманство, да? Мы оба знаем, что ты не настолько наивна, Эмма. — Я наклоняюсь к ней так близко, что чувствую запах ее духов.
— Я действительно не…
— С кем ты переписывалась в последний раз, Эмма?
— Это тебя не касается, — отвечает она с вызывающим видом.
— Ты что-то скрываешь, Эмма? На кого ты работаешь? — Я беру ее за подбородок и заставляю поднять на меня глаза. Ее губы подрагивают, как будто она собирается что-то сказать, но решает не делать этого. Тепло ее кожи — разительный контраст с холодом моих рук. Она словно воплощает в себе все то, чего так не хватало в моей жизни: теплоту, невинность, уязвимость. Но это делает ее еще и опасной, опасно соблазнительной.
Ее глаза расширяются, она явно смущена.
— Я действительно не понимаю, что ты имеешь в виду, но ты можешь взглянуть на мой телефон. Вот, пожалуйста.
Я беру телефон и быстро пролистываю ее сообщения, останавливаясь на последнем разговоре с кем-то по имени Кейт. Цветочные эмодзи украшают тему. Я провожу пальцем по экрану, читая сообщения. Вот что она написала Кейт: "Ладно, они вроде как… горячие. Но это не отменяет того факта, что они меня немного пугают".
Я ухмыляюсь.
— Значит, ты находишь нас горячими? Пугающими, но в то же время… горячими? — Я поднимаю глаза, чтобы встретиться с ее взглядом, в котором смешались смущение и раздражение.
— Это личные сообщения.
— Ты передала мне телефон. Так кто такая Кейт?
— Кейт моя сестра.
— Это правда? Какое отношение к этому имеет твоя сестра?
— Никакого, — защищаясь, отвечает Эмма. — Она просто моя сестра. Послушай, я не знаю, чего ты добиваешься, но мне не нравится, когда меня так допрашивают.
— Я просто пытаюсь разобраться в этих загадочных сообщениях, которые мы получаем, — говорю я, мой голос низкий и серьезный. — А ты, похоже, единственный посторонний человек в этой организации, который может быть с ними связан.
Эмма на мгновение замешкалась, явно просчитывая свой следующий шаг.
— Послушай, я ничего не знаю о каких-либо сообщениях. Я почти никого здесь не знаю. Все, что я пытаюсь сделать, это позаботиться о ребенке и получить деньги.
Я подхожу ближе к Эмме, настолько близко, что чувствую, как учащается ее дыхание.
— Заботиться о ребенке и выполнять свою работу также означает подчиняться мне, — говорю я, мой голос понижается на октаву.
— А что будет, если я этого не сделаю? — Она бросает вызов. Люблю яростных.
— Ты знаешь, Эмма, — начинаю я, убирая ее волосы с лица, чтобы я мог ясно видеть ее, — что случилось с отцом Алины?
Она заикается:
— Н-нет.
— Тебе лучше не знать. — Я ухмыляюсь, позволяя подтексту повиснуть в воздухе. Как раз когда я собираюсь продолжить, мой телефон вибрирует в кармане.
Я не разрываю зрительного контакта, когда достаю его. Не сводя с нее взгляда, я нажимаю на кнопку ответа.
— Что? — Я говорю отрывисто, не желая разрывать напряжение между мной и Эммой дольше, чем это необходимо.
Это Алекс.
— Что-то пошло не так, — говорит Алекс, и в его голосе слышны нотки срочности. У нас могут возникнуть проблемы с операцией "Ледяной укус".
Я скрежещу зубами, чувствуя, как учащается пульс.
— Что за проблема?
— Нарушение безопасности. Нас скомпрометировали. Возможно, это внутренняя работа. Сходи к Трэвису.
Эти слова ударили по мне, как тонна кирпичей, и на мгновение я отвел взгляд от Эммы, мои мысли разбежались. Может ли она быть замешана? Нет, это не сходится. Она была со мной все это время.
И язык ее тела говорит мне, что она не лжет.
— Я разберусь с этим, — говорю я и вешаю трубку.
Вернув все свое внимание Эмме, я убираю устройство в карман.
— Послушай, Эмма. Ты заслуживаешь того, чтобы знать, во что ввязываешься. Ты уже должна была понять, что работаешь не с обычными людьми.
Ее брови нахмурились.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты рискуешь, Эмма. — Я смотрю, как ее глаза перебегают с одного на другое, ища правду в моих словах.
— Рискую чем? — Ее голос дрожит, но она держится уверенно. Смело.
Я делаю паузу, позволяя напряжению нарастать, прежде чем продолжить:
— Риск опасности от наших врагов. Но не волнуйтесь. Мы защитим тебя и ребенка. Здесь никто не сможет причинить тебя вреда. До тех пор, пока ты не предашь нас.
Мой взгляд опускается к ее губам, затем возвращается к глазам. В этот миг я представляю, какими будут эти губы, прижатые к моим. Как ее тело отреагирует на мое прикосновение. От этой мысли у меня замирает сердце, но я сохраняю невозмутимое выражение лица.
— Все ясно, Эмма?
Она кивает, ее глаза не отрываются от моих.
— Кристально чисто, — говорит она, ее голос едва превышает шепот. В глубине ее глаз я вижу страх, но также и твердую решимость. Она не боится рисковать, ставить себя на кон ради того, что правильно.
— Хорошо, — говорю я и отступаю от нее, давая ей возможность отдышаться. — Теперь о бреши в системе безопасности. Мне нужно, чтобы ты помогла мне выяснить, кто за этим стоит.
Эмма смотрит на меня скептически.
— Я? Как?
— Ты — наш лучший шанс выяснить, откуда идет утечка, — объясняю я. — У тебя есть доступ к информации, которой нет у остальных. Если ты заметишь что-то необычное, что-то, что не сходится, немедленно сообщи об этом. Ты сможешь это сделать?
Она колеблется, но кивает.
— Я постараюсь.
— Умница, — говорю я, сверкнув редкой улыбкой. Она раскраснелась, ее щеки окрасились в мягкий румяный оттенок, и я не могу не найти это чертовски очаровательным. Но дело не только в этом. Несмотря на опасность, несмотря на все, она стоит здесь, желая играть в игру. Готова помочь нам. И это
