загладить свою вину перед тобой, Эмма? — Мой голос низкий и хриплый, мой взгляд прикован к ее лицу.
Ее глаза удивленно расширяются, но затем она, кажется, овладевает собой.
— Я дам тебе знать, — говорит она, не сводя с меня взгляда. В нем есть нотка осторожности, но и что-то еще. Может быть, любопытство?
Я подхожу еще ближе, достаточно близко, чтобы уловить намек на ее духи, что-то легкое и цветочное, что заставляет меня думать о весне. Мои глаза на долю секунды опускаются к ее губам, прежде чем я снова встречаюсь с ней взглядом.
— Не торопись принимать решение, Эмма. Но не затягивай, — пробормотал я, понизив голос. Напряжение вибрирует между нами, как натянутая струна.
Ее взгляд переходит на мои губы и снова на глаза. Она прикусывает губу, словно сдерживая слова или действия.
— Не буду, — тихо отвечает она.
Я киваю и поворачиваюсь, чтобы уйти, каждый шаг отягощен усилием, которое требуется, чтобы уйти.
— Спокойной ночи, Эмма.
— Спокойной ночи, Александр.
Дверь захлопывается за мной, но напряжение, сотканное из обещаний и вопросов без ответов, остается. И я знаю, что сегодня никто из нас не будет спать спокойно.
ГЛАВА 5: ПОДВОДНЫЕ ТЕЧЕНИЯ
НИКОЛАЙ
Перемещаясь по нескольким экранам своего компьютера, я в последний раз просматриваю чертежи операции "Ледяной укус". Оружие, маршруты, контакты — все должно быть идеально согласовано. Здесь нет места ошибкам, не тогда, когда федералы и конкурирующие банды дышат нам в затылок. Эта сделка укрепит нашу власть, даст нам преимущество, в котором мы так отчаянно нуждаемся.
Я прикуриваю сигару, смакуя первую затяжку. Кто-то должен иметь мозги в этой проклятой организации, и эта задача ложится на меня. Дмитрий хорош с мускулами, Александр — с деньгами. Но стратегия — это моя игра.
Но тут я снова получаю дурацкое загадочное сообщение:
Лед тает.
То же самое загадочное дерьмо, только другой день. Я уже дважды менял номер, но эти сообщения продолжают приходить. Дмитрий продолжает отмахиваться, сетуя на мошенников, но это не похоже ни на одно мошенничество, с которым я сталкивался.
Я откладываю сигару и беру трубку, размышляя, стоит ли показывать это Александру и Дмитрию. Время выбрано неудачно, как раз в тот момент, когда операция "Ледяной укус" на очереди. Но, с другой стороны, может ли это сообщение быть связано с ней? Может, кто-то изнутри пытается нас предупредить или угрожает нам?
Бросив телефон на стол, я откинулся на спинку кресла и провел руками по волосам. У меня есть потенциальный стукач, операция, находящаяся на острие ножа, и няня — все они запутались в этом беспорядке. Интуиция подсказывает, что все они связаны между собой.
К черту, пора разобраться во всем самому. И начать надо с этой новой няни.
Я хватаю пиджак и направляюсь к двери. Если в этой операции есть слабое звено, я должен найти его и устранить. Новая няня, Эмма, — самое подходящая кандидатура для начала. Она — чужак, неизвестная переменная в уравнении, которое и так слишком сложно.
Я останавливаюсь перед ее дверью. На мгновение я задумываюсь о том, чтобы постучать, сделать это вежливо. Но вежливость еще ничего не дала мне в жизни. Я поворачиваю ручку и толкаю дверь.
Она там, выглядит удивленной, но не испуганной. Хорошо. Мне не нравится, когда люди сдаются.
— Нам нужно поговорить, — говорю я, встречаясь с ней взглядом. — Сейчас.
— Почему вы, ребята, никогда не стучите? — Она отвечает, явно раздражаясь.
Уголок моего рта приподнимается в довольной ухмылке. Наверное, Александр, этот ублюдок никогда не был склонен к любезностям.
— Может быть, нам нравится держать тебя в напряжении, — отвечаю я, — но хватит об этом, у нас есть более важные вещи, которые мы должны обсудить.
Смена тона привлекает ее внимание. Забава в ее глазах исчезает, сменившись блеском озабоченности.
— Хорошо, — говорит она, — я слушаю.
Я делаю шаг в комнату, закрывая за собой дверь с тихим щелчком.
— Садись, — приказываю я, жестом указывая на стул у ее стола. Она мгновение колеблется, словно взвешивая варианты, а затем садится.
Обойдя стол с другой стороны, я прислонился к нему, скрестив руки на груди, и встречаюсь с ней взглядом.
— Итак, Эмма, расскажи мне о себе.
— Я уже прошла через собеседования, — начинает она, явно опять раздражаясь. — А в чем, собственно, дело?
Я прервал ее, мой голос понизился на октаву.
— Меня не интересует, что написано в твоем резюме. Я хочу знать, из чего ты сделана, с чем ты можешь справиться. Эта работа не просто присмотр за ребенком. Речь идет о том, чтобы стать частью мира, о существовании которого большинство людей даже не подозревает. Сможешь ли ты справиться с этим?
Она сглотнула, ее глаза немного расширились, но она не разрывает зрительного контакта. Хорошо, у нее есть мужество.
— Сможешь ли ты справиться с неожиданным? — Без предупреждения я отталкиваюсь от стола и сокращаю расстояние между нами, стоя в нескольких сантиметрах от нее. Я вижу, как ее глаза опускаются к моим губам, и не могу удержаться от ухмылки. Я наклоняюсь, мои губы почти касаются ее уха. — Ты справишься со мной?
Ее дыхание сбивается, и я понимаю, что попал именно туда, куда хотел. Она одновременно заинтригована и осторожна — опасная, но манящая комбинация. Я отстраняюсь, по-прежнему не сводя с нее глаз.
— Ты справишься со всеми нами?
Она нахмурила брови, явно смущенная.
— Что ты имеешь в виду под всеми вами?
Я выпустил беззлобный смешок.
— Ты не такая неопытная, какой притворяешься, Эмма. Ты знаешь, что мы за люди. Ты работаешь не только на меня, ты работаешь на всех нас. А это влечет за собой определенные ожидания.
Ее глаза сузились в подозрении.
— И что же это за ожидания?
Я снова наклоняюсь к ней, мое дыхание обжигает ее шею.
— Абсолютное послушание, — говорю я мягко, подчеркивая каждое слово. — Полная свобода действий. Никаких
