только слишком интимные, но и клиенты, как правило, задают слишком много вопросов, когда мы остаемся наедине.
— Джинджер, — говорю в надежде, что он поймет намек, заткнется и будет наслаждаться танцем.
— Твое настоящее имя, — настаивает он.
— Это мое настоящее имя.
Схватив свой стакан со скотчем, он вздыхает: — Ты можешь предложить что-то еще или это единственный трюк на этой вечеринке?
Учитывая, что работаю здесь всего два месяца, я все еще относительно новичок в этой индустрии, но ходят слухи, что некоторые девушки оказывают особые услуги определенным клиентам, которые готовы платить.
Однако это не моя тема.
Единственное, чего должны ожидать от меня клиенты, — большие сиськи, неплохая задница и посредственные танцы.
Смотрю на часы на стене и с облегчением замечаю, что его время истекло.
— Извини, красавчик. Вечеринка окончена.
Он засовывает пятидолларовую купюру мне в трусики.
— В следующий раз научись вести себя прилично.
Блядь.
Допив остатки своего напитка, он уходит.
Бормоча проклятия, проскальзываю мимо охранника Буббы и направляюсь в гримерку.
Вайолет — или лучше сказать Ангел, потому что она надела свои обычные белые ангельские крылья и маскарадную маску из перьев — должно быть, замечает разочарование на моем лице, потому что спрашивает: — Все так плохо, да?
Протягиваю ей пятидолларовую купюру: — Ты мне скажи.
Она морщится: — Ой.
— Ты бы зарабатывала больше, если бы не была такой стервой по отношению ко всем, — подхватывает Кэнди Кейн. — И если бы умела танцевать.
Ей ли говорить. Она не только грубит всем девушкам, которые здесь работают, но и на прошлой неделе упала со сцены, когда пыталась станцевать тверк.
— Не обращай на нее внимания, — бормочет Вайолет, проводя пальцами по своим длинным светлым волосам. — У тебя все хорошо получается. Некоторые парни просто придурки, которых нужно поставить на место.
Аминь.
Фредди, хозяин, заглядывает в дверь: — Джинджер, ты выходишь на сцену через пять минут.
Потрясающе.
Лео обхватывает мои бедра и входит в меня в последний раз, прежде чем откинуться на спинку кровати.
— В один прекрасный день ты меня убьешь.
Сейчас мы в номере отеля, потому что я отказываюсь ехать к нему домой и трахаться с ним, пока его жена там.
Мы пересекли много границ, находясь вместе, но пересечь эту просто… неправильно.
Наклоняясь вперед, обвиваю руками его шею.
— Перестань, Лео. Ты не такой уж и старый.
Нахмурившись, он слегка дергает меня за волосы.
— Соплячка. — Выражение его лица становится серьезным: — Ты кончила, милая?
— Да, — вру, проводя пальцами по его влажным волосам с проседью.
По правде говоря, я испытываю оргазм только ночью в своей комнате, когда ласкаю себя, но Лео необязательно знать об этом.
Хотя мысль о том, чтобы трахнуть его возбуждает, потому что это так табуировано и запретно… я делаю это не из-за секса с ним.
Он проводит рукой по моей обнаженной спине: — Ты хоть представляешь, насколько ты особенная для меня?
Его слова заставляют меня улыбнуться.
— Нет, — морщу нос, — почему бы тебе не сказать мне?
— Я сделаю для тебя все, Аспен, — он приподнимает мой подбородок и устремляет взгляд своих карих глаз на меня, — все, что угодно.
Сокращаю расстояние между нами, прижимаясь губами к его губам.
В глубине души я знаю, что не должна верить его красивым словам, пронизанным похотью, потому что все мужчины лгут, когда хотят что-то удержать.
Но только не Лео.
Между нами нет притворства. Мы точно знаем, чем являются наши отношения.
Схватив его руку, кладу ее на свою грудь и прижимаюсь к нему голой киской.
— Мне понадобится еще немного времени, если ты захочешь повторить, — шепчет он мне в губы. — В отличие от тебя, я не подросток.
Отстранившись, смотрю вниз на его вялый член.
— Держу пари, если я пососу его, ты будешь готов для меня.
Закрыв глаза, он стонет: — Черт возьми. Ты убиваешь меня.
Слезаю с его колен и прижимаюсь губами к члену.
— Еще не время умирать из-за меня, — облизываю его головку, пробуя себя на вкус. — Я еще не закончила с тобой.
Его пальцы путаются в моих растрепанных волосах.
— Черт.
Втянув головку в рот, поднимаю на него глаза: — Лео.
Я хочу, чтобы он это сказал.
Мне нужно, чтобы он это сказал.
Нервы сдают, когда он, наконец, это делает.
— Хорошая девочка.
Скольжу губами по всей длине, надеясь, что он снова станет твердым для меня.
— Милая, — шепчет он минуту спустя. — Мне жаль, но сейчас этого не произойдет.
Пытаюсь скрыть свое разочарование, плюхаясь на матрас.
— Все в порядке.
Наклонившись, он обхватывает ладонями мою обнаженную грудь и сжимает ее.
— Завтра вечером.
Уже собираюсь согласиться, но тут вспоминаю, что завтра пятница, соответственно одна из самых напряженных ночей в клубе.
— Завтра не могу. Занимаюсь с Вайолет.
Я могу быть честной с Лео практически во всем, но ни за что на свете не скажу ему, что работаю стриптизершей.
Не только потому, что он расстроится, но и потому, что он будет швырять в меня деньгами и требовать, чтобы я ушла.
Тогда он получит меня… потому что я буду нуждаться в нем, чтобы выжить.
Не позволю ни одному мужчине иметь такую власть надо мной.
Потому что я не моя мать.
— В последнее время ты часто с ней занимаешься, — подмечает он, поднимаясь с кровати. — Если бы я не знал тебя лучше, то подумал бы, что ты встречаешься с кем-то еще за моей спиной.
— Я просто стараюсь сохранить успеваемость и получить стипендию.
Это не ложь. Я действительно пытаюсь получить стипендию в хорошем колледже.
Но на случай, если мне это не удастся, у меня есть семь тысяч на банковском счете.
Надеюсь, что к лету будет как минимум втрое больше.
Вздохнув, он одевается.
— Я уже сказал тебе, что заплачу…
— Мне не нужны твои деньги, — опускаю взгляд на молнию, которую он застегивает. — Только твой член.
И уверенность в том, что кому-то в этом мире не наплевать на меня.
Возвращаясь к кровати, он наклоняет голову и быстро целует меня в губы.
— Ты можешь получить от меня все, что захочешь.
Поджимаю губы, притворяясь, что размышляю: — Как насчет чизбургера и картошки фри? Потому что я умираю с голоду.
Чувство вины появляется на его лице.
— Тогда я предлагаю тебе заказать еду в номер, потому что медсестра Ленор уходит рано сегодня, так что мне нужно возвращаться.
— О.
Странный укол разочарования мелькает в груди, но потом я вспоминаю, что она
