агрессию, но ее рот болезненно кривится, прежде чем она успевает сказать хоть что-то. Осознание накрывает ее постепенно. Страх лишиться любимой дочери вытесняет собой все… Все вообще.
– Анют… Анюточка, – плачет, забирая дочь из моих резко ослабевших рук. Папаша бросается к ним обеим.
– Спасибо вам, – сипит, крепко обнимая своих девчонок.
Я киваю, потому что тупо не могу ответить. Откат проходится по телу волнами колючей безудержной дрожи.
– Вика, я все оплатила. Можем ехать.
Оглядываюсь на Зою Константиновну, о которой умудрилась забыть.
– У вас все хорошо? Что-то случилось?
– Девочка чуть под машину не попала, – хриплю я. – Но уже все нормально, как видите.
– Да какое же нормально, если на вас лица нет?
– Ничего. Мне предстоит много работы, а она меня успокаивает. Так что? Едем?
– Если вы уверены, что сможете управлять машиной в таком состоянии.
– А какие варианты? – вздыхаю я. – Все уже загрузили.
– Я могу сесть за руль.
– А ваша машина как же?
– Поручу кому-нибудь пригнать, не переживайте.
Пожевав в нерешительности губы, я все же вынуждена согласиться, что так будет лучше. Протягиваю Зое Константиновне ключи.
– Ну, какая у меня машина, вы видите, – говорю вместо извинений.
– Это еще что! В молодости я и не на таких развалюхах гоняла. Была у меня как-то двадцатилетняя копейка… До сих пор ее с нежностью вспоминаю, хотя и нервов на нее ушло – мама дорогая. А ведь все равно выручала. Еще как, ты что? Я только-только бизнес начала, а тут Пашка родился. Зашивалась я в то время…
Если бы я верила в знаки, то подумала бы, что бог неспроста мне послал Зою Константиновну. Он будто разговаривал со мной через эту бойкую женщину, показывая на ее примере, что совмещать бизнес с материнством вполне возможно. И тем самым перечеркивая мой, пожалуй, самый жирный довод против, если не считать моего нежелания искать Мира, которое вряд ли что изменит.
– Но справились же? Кто-то помогал? Муж? Или родители?
– Ой, да какой муж, Вик? Мужики мне попадались сплошь ленивые. Домкратом с дивана их было не поднять. А родители, может, и помогли бы. Так жили за тысячи километров и ни в какую не хотели переезжать. Сама понимаешь, когда жизнь прошла на одном месте…
– Да, наверное, понимаю. Так у вас один сын?
– Два! И еще две дочки.
– Ничего себе.
– Ага! Все от разных папань. Прикинь, какой я была неугомонной? Все думала, ну вот этот уж точно тот самый, – гогочет, лихо вписываясь в поворот. Я смеюсь, уж очень мне импонирует то, с какой ироничной легкостью Зоя Константиновна относится и к себе, и к жизни.
– И черт с ним, что тот самый не встретился. Зато детей аж четверо.
– Ну почему не встретился? – лукаво поглядывает на меня заказчица. – Встретился. Но рожать от него мне уже поздно. Да и смысла в этом нет в нашем возрасте. Ну, а у вас есть дети? Или карьера пока важнее?
– Я как раз в раздумьях о том, как быть. У меня довольно сложная ситуация. Так что даже не знаю.
Пожимаю плечами, а у самой из головы не идет трагедия, которая чуть было не случилась. И глаза Анютки… Они затронули струны, спрятанные глубоко-глубоко в душе. Заставили на многие мои решения взглянуть иначе. Да, ребенок – это, безусловно, большая ответственность, с которой справляются далеко не все. Оставаясь бездетной, можно прожить жизнь в свое удовольствие, но так и не узнать, что бы привнесло в нее родительство. И тем самым посеять внутри мысль о том, что, возможно, ты упустил что-то важное и прекрасное. Мне бы не хотелось однажды пожалеть об упущенной возможности.
– Нашему поколению такие сомнения были чужды, – продолжает Зоя Константиновна. – С одной стороны, мне очень нравится то, что нынешние молодые люди подходят ко всему настолько осознанно, а с другой… Есть в этом как будто какой-то расчет, а значит, нет места божьему промыслу.
– В некоторых ситуациях без расчета никуда.
– Ох, конечно, не слушайте вы меня! Лучше скажите, когда, наконец, зацветут мои гортензии?
– Будущей весной, – улыбаюсь. – Мы же их только высадили.
Дальше разговор течет вокруг проекта и предстоящих посадок. Погода радует – денек солнечный и погожий. Работать на улице – одной удовольствие. В такие моменты я очень сожалею, что такая возможность мне выпадает нечасто. Прерываюсь, только чтобы выпить чаю с пирогом, не устояв перед приглашением хозяйки.
– Красота…
– У вас, наверное, сад – вообще прелесть.
– О, я сапожник без сапог, – смеюсь. – И живу в квартире. Только никому об этом не рассказывайте, иначе моя репутация будет безвозвратно потеряна.
Зоя Константиновна улыбается.
– Кстати, Виктория… Тут одна моя соседка интересовалась, кто проектировал мой сад. Мужик у нее при деньгах. Так что, если выгорит – получите хорошего заказчика, что скажете?
– Конечно. Почему нет? Я оставлю визитку.
– Ой, да какие визитки. Сейчас приглашу ее, тут все обсудите. Заодно и участок глянете. Там конь не валялся, а Ленка спешит сделать из него конфетку к свадьбе.
– Ну, это вряд ли, конечно. Осень на дворе, – глубокомысленно замечаю я.
– Так и ей еще, насколько я знаю, официального предложения никто не делал, – замечает Зоя Константиновна, в очередной раз являя мне язвительную сторону своей личности.
– Ну, тогда зовите, – благодушно соглашаюсь я, еще не зная, чем эта встреча закончится.
Почему-то, когда у девушки такая яркая внешность, ждешь, что и имя у нее будет соответствующее.
А она просто Лена…
Его женщина.
Я сразу ее узнаю, хоть видела всего раз на фото, найденном Наташкой на бескрайних просторах интернета. Но то ли лицо у Лены настолько запоминающееся, то ли мой интерес к ней слишком болезненный – хватило и этой малости, чтобы ни с кем ее не спутать.
– Вот, Виктория, познакомьтесь. Лена. Моя соседка.
– Очень приятно.
– Все нормально? Вы как привидение увидели.
– Да, конечно, – оживаю я, с трудом раздвинув в подобии приветливой улыбки онемевшие губы. – Просто язык чаем обожгла. Очень вкусный он у вас, Зоя Константиновна. Что вы добавляете в заварку?
Заказчица переводит удивленный взгляд с меня на давно уж
