на покой, в пока еще теплой земле, вплоть до полного ее остывания, продолжается наращивание корешков. Что позволяет растению лучше приспособиться к новому месту, и практически полностью снимается вопрос полива – природа делает все за вас. Ну и за зиму у саженца вырабатывается отличный иммунитет. Ему будут не страшны весенние перепады температуры, что, согласитесь, довольно частое явление в нашей местности.
– Угу. Я помню… Вы это уже объясняли, но поймите, это все так дорого… Не хочется выбросить деньги на ветер.
– Конечно. Удовольствие и впрямь не из дешевых. Но я вам гарантирую, что большинство растений приживется. С этим питомником мы сотрудничаем не один год, можете не сомневаться, что здесь продаются самые лучшие саженцы.
Собственно, ящики с ними уже приготовлены и радуют глаз. Всю эту пеструю красоту осталось лишь оплатить и высадить. Вот будет хохма, если Зоя Константиновна включит заднюю… В работе с простыми людьми такое порой случается. Другое дело – крупные заказчики вроде каких-нибудь строительных компаний или органов исполнительной власти, отвечающих за благоустройство города. Впрочем, с последними столько гемора, что пару раз сунувшись в эту тему и обжегшись на откатах, я решила сосредоточиться исключительно на частных заказах. Да, не так круто и престижно, но гораздо спокойнее.
– Ладно. Тогда какие наши дальнейшие действия?
– Вы оплачиваете счет, я гружу в багажник то, что планирую высадить сегодня – вот этот можжевельник и спиреи. Остальное довезут вечером.
– Отлично. Я могу рассчитывать, что вы задержитесь, чтобы произвести приемку?
– Конечно. Об этом можете не беспокоиться.
Кивнув, Зоя Константиновна уплывает в сторону офиса. Все же, несмотря на некоторые нюансы, она вполне адекватная баба. Не капризная. Из тех, что сделали себя сами, заработали и разбогатели, но не утратили связи с реальностью.
Довольная тем, как разворачиваются события, надеваю рабочие рукавицы.
– Так, Викуля, ты опять собралась таскать ящики?! – окликает меня местный садовод – дядя Женя.
– Да тут нетяжело.
– Уйди с глаз моих! Совсем с ума посходили с этой вашей эмансипацией. Ты сама-то хоть сколько весишь? – возмущается дядя Женя, подхватывая ящик с саженцами. – Нести куда? На стоянку?
– Ага. И зря вы меня ругаете. Мне это вместо фитнеса. – Смеюсь.
– Лучше уж на фитнес пойди, – хмыкает, окидывая мою тощую фигурку полным жалости взглядом. – Ты свою развалюху еще не поменяла, я смотрю.
– Эй! Попрошу! Это, между прочим, настоящий пикап.
– Может, когда-то давно так он и звался. А сейчас просто корыто с болтами.
– Ну, поржавел немного. А так вполне ничего.
Это правда. Старый форд служил мне верой и правдой не один год, но в последнее время я и впрямь начала задумываться, что настало время его поменять на машину поновее. Вон, у китайцев вроде ничего стали получаться.
– Так нормально?
Дядя Женя осторожно ставит ящик в кузов.
– Поперек лучше. Я в нагрузку и можжевельник хочу забрать. Сделаете еще одну ходку? Или все же мне позволите? – кокетничаю.
– Схожу. Куда тебя девать?
Пока мы возимся, на стоянке появляется молодая пара, которую я заприметила, как только они подъехали. По парочке сразу было видно, что проект своего сада они составляли сами, решив сэкономить на специалисте. И, похоже, до сих пор не сошлись во мнении, какие растения им стоит приобрести сегодня. Бродя между рядами саженцев, они шипели друг на друга как две змеи, споря буквально по каждому поводу, и не замечали, как их ругань отражается на ребенке – чудесной малышке в милой шапочке с подсолнухом. А у той губки дрожали… Уж не знаю, от обиды или от страха. В любом случае я едва удержалась от того, чтобы не сделать им замечание. Ведь еще вопрос, как я сама бы справлялась с ребенком. Какой бы матерью для него или для нее стала, учитывая, что у меня не было нормального примера. Может, и не зря у меня с этим не срастается?
– Мы уже сажали эти гребаные елки в зиму! Я всю премию на них извел. И что? Они пропали!
– Потому что кто-то не сподобился их укрыть.
– Когда мне было этим заниматься?! Я ебошу по двенадцать часов.
– А я, по-твоему, отдыхаю, да? Не декрет, а сплошная, блин, вечеринка…
Отсекая себя от вынужденной необходимости наблюдать за чужой ругней, забираюсь в машину и завожу мотор. Тот сегодня выделывается. Вот и сейчас глохнет. Выругавшись под нос, толкаю дверь. Открываю капот, с умным видом туда заглядываю, хотя мои познания об устройстве скрытого там агрегата уверенно стремятся к нулю.
– Вот, Викуль, это же ваши?
– Ага. Вы не видели, куда запропастилась моя заказчица? Отправила ее оплатить счет, а та пропала. Такая большая шатенка? – рисую руками круг.
– Не-а, – качает головой дядя Женя, водружая еще один ящик в кузов и оглядываясь на продолжающую собачиться парочку.
– Ладно, сейчас ей позвоню.
Пока я достаю из поясной сумки айфон, припаркованная ближе к воротам газель начинает сдавать задним ходом. Я отхожу, давая водителю больше пространства для маневра, и краем глаза ловлю стремительное движение чуть левее, а дальше… Дальше какие-то инстинкты срабатывают – не иначе. Понимаю, что времени нет, что девчушка, выбравшаяся из своей коляски, попала в слепую зону. Бросаюсь к ней на пределе физических возможностей, а в голове пульсирует – только бы успеть! Только бы успеть, а?! Но, кажется, я слишком медленно для этого двигаюсь.
Дядя Женя успевает охнуть. Кто-то закричать… Девочка распахивает глаза, я хватаю ее и, что есть сил прижав к груди, отлетаю в сторону. Боль в коленях настолько сильная, что меня на пару секунд оглушает. Адреналин пузырится в крови, дыхание сбилось, воздух шипит в легких, выжигая нутро странной химической реакцией. Кто-то опять кричит. Кто-то к нам подлетает. Где-то хлопает дверь. А я не могу взгляда отвести от испуганных глаз малышки.
– Ты как, Вик? Ударилась? Больно? – беспокоится дядя Женя.
– Боже мой! Анютка, котик, иди к маме… Ты куда смотрел, идиот?! Ее чуть не сбила машина!
– То есть, твоей вины в этом нет? – цежу я, с трудом поднимаясь на ноги.
– Что? – оборачивается ко мне истеричка.
– Ничего! За ребенком смотри. В другой раз меня может рядом не оказаться, мамаша, блин.
Лицо женщины, которая оказывается примерно моей ровесницей, вспыхивает. Она шевелит губами в инстинктивном желании что-то возразить, ответить агрессией на
