Глава четвертая
Вячеслав с раздражением бросил трубку. Как порой его доставал Владимир со своими адвокатскими замашками и поучающим тоном! Черт, он же давно не глуповатый мальчуган, то и дело попадающий в заварушки! Чтобы хоть немного успокоиться, несколько раз с силой сжал и разжал кулаки, в глубине души тоскливо признавая, что друг во многом прав. Ему безумно нравилась эта милая девочка, и тянуло его к ней, как ни к кому прежде. Прикрыв глаза, он с ожесточением прошептал:
– Я справлюсь с этим, справлюсь! Я взрослый мужчина, в конце-то концов! – и пошел на кухню, мечтая, чтобы эта изощренная пытка поскорее кончилась. Или, наоборот, никогда не кончалась?
Вошел и замер. Пусто. На столе стояла его чашка с кофе, но не было ни девушки, ни чайника. Дыханье перехватило, и он не сразу смог вздохнуть полной грудью. Невесть на что надеясь, метнулся в прихожую, но забавной лисьей шубки на вешалке уже не было. Он безнадежно прислонился к двери.
Ушла! Наверняка услышала его дурацкие слова. И почему ему даже в голову не пришло, что она может их услышать? Слишком занят был собственными переживаниями? Даже двери не прикрыл! Говорил-то он для Володьки, чтобы тот наконец отстал от него со своими душеспасительными речами, и не додумался, что может так обидеть девочку.
Вернувшись в кухню, медленно, с болезненным наслаждением выпил кофе. Он был хорошо приготовлен – в меру крепкий и чуть сладковатый, как раз такой, какой он любил. Поставив на стол пустую чашку, положил голову на прохладное пластиковое покрытие, чувствуя себя жалким бессильным стариком.
Внутри разгорелся настоящий пожар из неистовой страсти к девушке, острого стыда за глупое, совершенно нелепое чувство к ней, такой невозможно молоденькой, и злости на нее же, так не вовремя вздумавшей чинить свой чайник и еще сильнее растравившей его тайную боль.
Настроение, еще недавно приподнято-тревожное, скатилось на ноль. Идти никуда не хотелось, но обещание есть обещание. Надо ехать. Вызвал такси, чтобы не связываться с собственным авто и без помех выпить. Вдруг алкоголь сможет притушить терзающие его боль и досаду?
Зайдя в фойе ресторана, сдал куртку гардеробщику, скользнул небрежным взглядом по своему отражению. Показавшийся в зеркале высокий мужчина в строгом костюме был несколько угрюм, даже мрачен, но это его отнюдь не портило, поскольку окружавшие женщины посматривали на него с нескрываемым интересом. Вячеслав заставил себя изогнуть губы в жалком подобии улыбки и шагнул в зал. Он был уже полон. Внимательно посмотрел вокруг, высматривая друга.
Владимир с коллегами из адвокатской конторы занимали несколько столиков в дальнем углу. Широкими шагами прошагав через зал, Вячеслав остановился подле них и благонравно отвесил общий поклон. Владимир расположился в настоящем цветнике – вокруг него сидели весьма привлекательные особы в нарядных платьях.
Надеясь, что столь приятное общество поможет развеять охватившую его хандру, Вячеслав невольно расправил плечи и выпятил грудь, стараясь подать товар лицом. Заметив это, язвительно скривил бровь – а что ему еще остается, как только петуха из себя изображать?
Сел рядом с Владимиром, и тот, наливая ему для затравки стопку коньяку, тихо спросил:
– Ну и как у тебя дела с чайником?
Вячеслав не сразу врубился, про какой чайник у него спрашивают, но, сообразив, ответил внезапно охрипшим голосом:
– Нормально. Починился и ушел.
Владимир с удовлетворенным смешком кивнул головой. Понятливо взглянув друг на друга, мужчины чокнулись и одним глотком выпили коньяк. Закусив долькой лимона, Вячеслав почувствовал, как по жилам пробежало освежающее тепло, и напряжение покинуло скованные члены. Да, алкоголь – великая сила. Жаль, что как лекарство его можно употреблять лишь в редких случаях.
Владимир представил ему сидевших рядом дам, благосклонно поглядывавших на импозантного мужчину. Но его заинтересовали не они, а сидевшая неподалеку жгучая брюнетка около тридцати в бархатном платье с глубоким декольте, бросавшая на него откровенно зазывные взгляды. Он улыбнулся ей несколько ироничной улыбкой и поднял стопку, давая понять, что пьет в ее честь.
Произнесли новогодние тосты, и Вячеслав выпил еще коньяку, чувствуя, как из сердца уходит острая неудовлетворенность, сменяемая жаждой хоть какого-нибудь, но действия. Потом начались танцы, и он попрыгал перед брюнеткой, извивающейся перед ним гипнотической змеей.
Охотно впечатлился откровенно обольстительной позой и на вопрос Владимира, нашел ли он объект для выполнения поставленной вчера цели, ответил согласием.
Потом заиграли медленный парный танец и он шустро, боясь конкурентов, пригласил брюнетку.
Положив руки ему на плечи, она плавно заскользила в такт его шагам.
– Вы хорошо танцуете! – он ничуть не кривил душой.
Она приветливо улыбнулась, показав белоснежные зубки, и ответила тем же:
– Вы тоже.
Принимая ее комплимент, мужчина склонил голову и представился:
– Вячеслав! – и посмотрел на нее, ожидая того же.
Весело засмеявшись, она пропела высоким музыкальным голоском:
– Лариса!
Вячеслав с неудовольствием изогнул правую бровь. Почему-то это имя он не терпел с детства, сам не зная почему. Но вежливо улыбнулся, скрывая разочарование.
– Очень приятно!
Лариса быстро закивала, давая понять, что это взаимно, продолжая всё так же беззаботно смеяться, и он поддался ее безмятежному настроению.
Они еще несколько раз станцевали вместе, потом он извинился перед разочарованными соседками и пересел за ее столик. Выпив с Вячеславом на брудершафт, Лариса многообещающе поцеловала его в губы, и, когда вечеринка закончилась, вопрос о том, что ему делать дальше, не стоял. Поймав такси, он со смешком задал сакраментальный вопрос:
– У тебя или у меня?
Заливисто рассмеявшись, она объяснила:
– У меня нельзя. Я снимаю квартиру напополам с подружкой. У нас договоренность: парней к себе не водить.
Кивнув головой, он обронил:
– Понял. – И назвал водителю свой адрес.
Они вышли из такси и, чуть пошатываясь, поднялись на третий этаж. Смешливой Ларисе всё казалось на редкость забавным. И его квартира, и шелковые простыни, и даже рисунок его трусов.
Когда он наконец уложил ее в постель, вдруг понял, что ничего уже не хочет. Ее бесконечное хихиканье выводило его из себя, и он чуть не сказал ей, что смех без причины – один из признаков душевного заболевания. Поняв, что что-то не так, она прижалась к нему всем своим горячим нагим телом и спросила у него:
– Что такое, милый, я тебе не нравлюсь?
Он уже хотел соврать, что выпил слишком много, чтобы изображать из себя мачо, как вдруг перед глазами мелькнуло милое лицо сегодняшней гостьи. У него тут же взыграло либидо и он потянулся к Ларисе, закрыв глаза и представляя на ее месте совсем другую девушку.
