— Ну так и ищите! — вспылил Руфус.
Да, с этим человеком не знаешь, где найдешь, где потеряешь, уже в дверях подумал Кендалл.
Кларенс Фаулер не раз убеждался, что в любви один партнер подставляет щеку, а второй ее целует, иными словами — чем меньше человек любит другого, тем больше он контролирует свои поступки. Сам Фаулер был без ума от Джины, но иногда ему казалось, что она его просто использует. В таких случаях он успокаивал себя тем, что, если бы он был ей безразличен, Джина давно бы с ним рассталась.
Их отношения длились уже два года, но ни разу — ни разу, черт побери! — она не позволила ему остаться у нее на ночь. А может, Джина предпочитает держать его на определенном расстоянии, потому что боится без памяти в него влюбиться?
Сейчас Фаулер лежал подле Джины и смотрел на ее четкий профиль. В правой руке сигарета, вставленная в янтарный мундштук, белоснежная простыня натянута до подбородка, глаза прикрыты. Наверняка обдумывает выгоду от очередной сделки.
Так хочется расшевелить эту Снежную королеву, заставить закричать в любовном экстазе, забиться в его объятиях… Недосягаемая женщина…
Откуда Кларенсу было знать, что когда-то такой же диагноз поставил Джине Жан-Пьер! К сожалению, Кларенс испытал это на собственном опыте.
Прервав молчание, Фаулер в который раз попросил Джину выйти за него замуж.
Она открыла глаза и лениво повернулась к нему.
— Спасибо за предложение, но я не понимаю, зачем все портить?
— Скарлетт сейчас двенадцать, а когда мы с тобой встретились, ей было всего десять… — протянул Фаулер. Вот черт! Он канючит, словно баба!
— При чем тут Скарлетт? — озадаченно спросила Джина.
— Два года, Джина, мы вместе два года! Это ведь не две недели и даже не два месяца!
Джина медленно перевела взгляд на часы.
— Раз уж ты затронул тему времени, дорогой Кларенс, то хочу тебе напомнить, что уже полночь, а утром у меня важная встреча.
Когда дверь за ним закрылась, она прошла в ванную и, с любовью оглядев ряд баночек с этикетками «Воля к жизни», принялась смывать с лица косметику.
Кларенс — самый лучший кандидат в мужья, но не для нее; не может она выйти за него, по крайней мере до тех пор, пока ее не перестанут мучить ночные кошмары. И не только за него она не выйдет — вообще ни за кого. Каждую ночь, даже в самом крепком сне, ей являлся Морган, и она в ужасе просыпалась от собственного вопля: «Я не хотела! Не хотела тебя убивать!»
Она не могла позволить себе заснуть в одной кровати с Кларенсом. Пару раз они вместе ездили в Рим и Париж, но Джина всегда настаивала на раздельных спальнях.
Такова, значит, расплата за совершенный ею грех…
И с Кейт ее связала одной веревочкой смерть Моргана. Эта дрянь всегда ей завидовала — ее достижениям в учебе, в спорте, тому, что она поступила в вожделенный, но недоступный для Кейт Редклифф. Да и на Моргана она позарилась только потому, что он принадлежал Джине. Просыпаясь ночью от собственного крика, Джина раздумывала над тем, как ей отомстить «лучшей подруге».
Ох уж эта подруга! Даже от спальни дочки отлучила. С тех пор как Кейт повесила там фотографию Моргана и Скарлетт, Джина поклялась никогда не переступать порог этой комнаты. Прекрасно зная Кейт, она понимала, что та подарила фотографию ей назло.
По этой же причине Кейт вдруг развила бешеную деятельность, решив устроить прием в честь Скарлетт. Причем в своем собственном доме на Грейси-стрит. Джина вставила сигарету в мундштук — на сей раз из слоновой кости — и нервно закурила.
Она узнала о готовящемся приеме, лишь когда по почте пришло красиво оформленное приглашение. После выступления Скарлетт были обещаны скромный десерт и шампанское. Это уж слишком! Ни одна мать такого не потерпит. Утром надо позвонить этой зазнайке Кейт и вправить ей мозги. Джина затушила в пепельнице одну сигарету и тут же закурила другую.
С чего это Кейт решила, что она сама не догадалась бы устроить небольшой концерт Скарлетт? Джину затрясло. Подобной ярости она не испытывала с тех пор, как дражайшая подруга прислала ей журнал с сообщением о свадьбе Руфуса и Фабриции.
Спокойно, не сходи с ума, приказала себе Джина, невольно повторяя любимые слова Джека Кеннеди. Ах, как это все было давно! И куда девалась та наивная девочка, что так рьяно включилась в предвыборную кампанию будущего президента?
Нет, Кейт ничто не остановит. Значит, следует хотя бы скрупулезно проверить, пригласила ли та на прием нужных людей.
Джина давно научилась не спать по ночам. Вот и теперь, в половине шестого утра, она отправилась в комнату, оборудованную под гимнастический зал, уселась на велосипед и принялась накручивать педали тренажера. Полчаса физических упражнений — и мысли о Кейт начисто вылетели из головы.
А на другом конце города, в уютной мансарде на Кэнел-стрит, на широкой кровати лежала Кейт и слушала концерт Моцарта в исполнении Вильгельма Кемпфа.
Мужа и сына не было дома. Жан-Пьер впервые решил взять Мэтью с собой на охоту. Кейт не могла упустить такую возможность и сразу же примчалась в милое сердцу гнездышко, где они с Морганом так любили друг друга.
На кровати рядом с ней лежал один из трех кашемировых свитеров, которые Морган держал в мансарде. Свитер все еще хранил запах хозяина, и Кейт с нежностью поднесла его к лицу.
Боль в сердце постепенно утихала. Кейт снова откинулась на подушки. Интересно, подумала она, как Джина отреагировала на полученное приглашение?
К Мэтью Кейт относилась как настоящая мать, но оставшуюся без отца Скарлетт она тоже не могла обделить вниманием и лаской и испытывала к девочке поистине материнские чувства.
Представив, в какую ярость пришла Джина, получив приглашение на прием в честь Скарлетт, Кейт мрачно усмехнулась. Может, бывшая подруга наконец разозлится настолько, что решит расквитаться с ней? Теперь Кейт на сто процентов была уверена, что только страшная тайна заставляет Джину держать язык за зубами.
* * *
В Лондоне наступило утро. Руфус взглянул на часы. Половина одиннадцатого. Значит, он не спал уже более двух суток.
Нью-йоркское транспортное агентство, в которое он время от времени обращался с пикантными заказами, вчера прислало в его гостиничный номер девушку по имени Лорейн. Она нужна была Руфусу всего на одну ночь и в данную минуту плескалась в душе перед уходом домой. Лорейн приехала в Лондон на весенние каникулы, чтобы собрать материал для своей диссертации о каком-то никому не известном английском поэте, а заодно и немного подработать. Руфус, как всегда, попросил подобрать ему брюнетку, студентку университета — предпочтительно из Редклиффа. Но, хотя Лорейн полностью отвечала указанным требованиям, ночью у него ничего не получилось.
