придерживает дверь для кого-либо еще, просто входит внутрь, врезаясь своим телом в мое.
«Мой Ангел», — шепчет он мне в волосы, когда я зарываюсь лицом ему в грудь. «Моя любовь». Его рука гладит мои распущенные волосы. «Моя Валентина».
«Я так волновалась». Я обнимаю его крепче.
«Я в порядке». Он целует меня в макушку. «У нас все хорошо». Он целует меня в лоб. «Но я устал, Ангел. Отведи меня в постель».
Помня, что он все еще ранен, я отстраняюсь.
Но Дом не позволяет мне уйти далеко, переплетая свои пальцы с моими.
Пока он ведет меня к лестнице, я оглядываюсь, вижу Кинга и Саванну, обнимающихся на кухне, и Пейтон, сидящую на коленях у Неро в гостиной. Когда мы делаем первый шаг, я вижу, как Аспен выходит из входной двери. С Робом.
Но я выбросила их из головы, потому что мы уже наверху лестницы.
И вот мы в спальне. И Доминик заталкивает меня в комнату и захлопывает за нами дверь.
«Раздевайся», — требует он, начиная раздеваться.
Я делаю, как он говорит, и бросаю свою рубашку на пол рядом с его рубашкой.
У меня есть мгновение, чтобы понять, что он в другой одежде, чем когда он ушел вчера, и что он, должно быть, нашел место, чтобы принять душ и переодеться. Но затем он спускает штаны вниз по бедрам, и мне уже все равно, во что он был одет.
Потому что он голый. И он мой.
Ярко-белая повязка на его груди напоминает мне, как близко я была к тому, чтобы потерять его. А когда он поворачивается, чтобы забраться на кровать, белая повязка на его спине напоминает мне, что он принял эти пули, чтобы спасти меня.
Он рисковал своей жизнью, чтобы защитить мою.
И это то, что имеет значение.
Не так мы начинали.
Были другие мотивы.
Ничего не важно из того, что было раньше.
Важно то, что происходит сейчас.
Что будет дальше?
Дом устраивается на спине. «Забирайся на меня, мама».
Я стягиваю трусики, затем подхожу к изножью кровати, чтобы подчиниться.
Только я не проползаю по нему полностью. Я останавливаюсь, вставая на колени между его бедер.
Моя рука сжимает основание его уже твердого члена. «Я знаю, что должна злиться на тебя. Из-за таблеток». Я провожу рукой вверх по его длине, затем обратно вниз. «Но я не злюсь».
Его взгляд прикрыт, когда он смотрит на меня сверху вниз. «Почему?»
Я опускаю рот, пока он не оказывается прямо над его опухшей головкой. «Потому что я тоже хочу тебя удержать, Большой Парень. И я решила наклониться ». Затем я смыкаю губы вокруг него, принимая его так глубоко, как только могу.
Доминик со стоном выгибает спину.
Я скольжу обратно вверх, облизывая нижнюю часть его длины. «Но если ты еще раз так меня напугаешь, я не буду заниматься с тобой сексом в течение месяца». Я угрожаю ему, а затем снова всасываю его в рот.
Он наклоняется и убирает мои волосы с лица, чтобы иметь возможность наблюдать, как я ввожу его член в рот и вынимаю его изо рта.
«Никогда, Ангел. Больше никогда», — обещает он.
Я принимаю его еще глубже, и мое горло сжимается от этого вторжения.
Он нежно дергает меня за волосы. «Господи, хватит. Иди сюда, чтобы я мог заполнить твою сладкую киску».
Я позволяю ему выскользнуть изо рта, но прежде чем пошевелиться, я опускаю голову и провожу языком по словам, нарисованным прямо над его членом.
«Вот именно, мама. До самой смерти». Он тянет меня вверх по своему телу. «А теперь садись на мой член и покажи мне, какой мокрой ты стала, когда сосала мой член».
Его руки все еще в моих волосах, и он притягивает мой рот к своему, просовывая свой язык в мой рот, когда я опускаюсь на его длину, он плавно скользит в меня, потому что он прав. Я такая чертовски мокрая.
«Черт возьми», — стонет он мне в губы. «Блядь». Его бедра дернулись вверх, чтобы встретиться с моими.
Я сжимаю его в объятиях.
«Поговори со мной, Ангел. Расскажи мне, что ты чувствуешь», — приказывает он.
«Полная», — говорю я ему. Затем я отталкиваюсь назад, так что я сижу, опираясь руками на его изгибающийся живот. Я раздвигаю ноги, принимая его немного глубже. «Так наполнена».
Он хватает меня за бедра, качая над собой. «Вот именно, любовь моя. Я буду наполнять тебя каждый чертов день».
Он скользит одной рукой по моему животу. Он уже мягкий. Уже круглый. Но он смотрит на меня так, будто он идеален. Как будто я — все, чего он когда-либо хотел.
«Мы сделаем это вот так». Его рука делает нежный круг, а другая крепко сжимает мое бедро. «Ты будешь подпрыгивать на мне раз в неделю, чтобы я мог наблюдать за тем, как меняется твое тело. Наблюдать, как ты растешь». Он скользит рукой вверх, чтобы пощипать сосок. «Буду наблюдать, как эти великолепные сиськи становятся еще больше. И ты дашь мне попробовать. Не так ли?»
Дрожь пробегает по моему телу при мысли о том, что он делает это. При мысли о том, что он сосет мою грудь.
«Иисусе». Он толкает бедрами. «Тебе это нравится, не так ли? Нам придется вернуться в ту маленькую комнату в аэропорту. На этот раз сделать все правильно».
«Доминик», — стону я. Это не должно меня заводить. Но я сжимаю его вокруг себя.
«Бля, идеально». Он скользит рукой по моему бедру к месту между нами. К месту, где он мне нужен больше всего.
Когда он проводит пальцами по моему скользкому клитору, я стону.
Он скользит другой рукой вверх по моей шее. «Открой рот, Ангел. Высунь свой милый язычок».
Я делаю, как он говорит.
«Я больше не буду душить тебя. Пока ты не принесешь в этот мир нашего прекрасного ребенка». Его рука сгибается, затем он скользит выше, просовывая большой палец мне в рот. «Но я буду трахать тебя так, как ты захочешь. Я заполню этот сладкий рот. Я заполню каждый дюйм тебя».
Он быстрее двигает большим пальцем между моих ног. Сильнее.
Я так близко. Так близко к краю.
Мои бедра качаются в неровном движении. Его член проникает в меня так глубоко, его пальцы трутся как раз в нужном месте.
«Кончи для меня, Валентина. Покажи мне, кому принадлежит это тело».
Я обхватываю губами его палец, втягивая его в рот и падаю через край.
Моя
