class="p1">Но я сокращаю расстояние между нами, ударяя ладонью по рукоятке ножа в его плече, загоняя его глубже.
«Хочешь поговорить о неблагодарности?» Я правой рукой вытаскиваю один из своих клинков. «Я был готов позволить тебе прожить свою жалкую жизнь здесь, внизу, без помех. Но теперь нет».
Я хватаю нож в его плече левой рукой и выдергиваю его. Это требует усилий, особенно потому, что я только что засунул его глубже, но звон в моих ребрах напоминает мне, как близко этот человек подошел к тому, чтобы разрушить все, что у меня есть.
Почувствовав, что я собираюсь сделать, Неро хватает спинку стула моего дяди и отодвигает его от стола, освобождая нам место.
«Гонсалес теперь означает Чикаго. Ты умрешь». Я бросаю нож, который только что вытащил из его плеча, ему на колени.
Он ругается на меня, и Неро бьет его по затылку.
«Подними его», — рявкаю я дяде.
Его глаза сверкают, и я вижу, что он будет озлобленным ублюдком до самого конца.
Он хватает нож и встает, кровь пропитывает его рубашку. «Ты думаешь, что можешь просто прийти сюда и убить меня?»
"Да."
Вместо того чтобы напасть на меня, он, как трус, бросается на пистолет.
Но я тоже бросаюсь. И я оказываюсь там первым, мой замах попадает ему в подбородок. V-образная форма челюсти позволяет моему ножу войти плавно, словно разрезая торт. И наш совместный импульс означает, что острый кончик моего лезвия легко пронзает его нёбо, скользя вверх в мозг.
Нож выпадает из его рук, и его руки слабо тянутся ко мне.
«Передай привет отцу от меня». Мой бицепс напрягается, и я засовываю нож выше, одновременно поворачиваясь.
Остатки его жизни ускользают из его глаз.
И все кончено.
Я отталкиваю его, отпуская хватку, и лезвие остается у него в голове, когда он падает на пол.
Я протягиваю руку через стол, беру его неиспользованную салфетку и вытираю часть крови с рук.
Неро издает звук, похожий на смешок. «Круг придурков».
Кинг тоже хихикает.
Я закатываю глаза. «Не могу поверить, что вы, идиоты, управляете гребаным Альянсом».
«Ты проделал довольно долгий путь, чтобы присоединиться к нам». Неро поднимает левую руку, сгибая пальцы вокруг своего окрашенного в красный цвет инкрустированного бриллиантами латунного костета. «Полагаю, это тоже делает тебя идиотом».
Я повожу плечами и прижимаю руку к боли в груди, чувствуя напряжение в швах. Но я думаю о Валентине, которая ждет меня дома. Я думаю о ней и ребенке, которого она растит в своем животе, и улыбаюсь. «Никаких сожалений».
Вэл
Солнце встает, наполняя пентхаус мягким оранжевым сиянием. Я спускаюсь по лестнице и нахожу девочек на кухне.
Аспен сидит за кухонным островом рядом с Саванной, пока Пейтон возится с кофеваркой.
«Доброе утро», — приветствую я их, выдвигая табуретку рядом с Аспен.
«Тоже не можешь спать?» — спрашивает она меня.
Я качаю головой. «Я знаю, что они постоянно делают что-то подобное, но я не знаю, как к этому привыкнуть».
«К этому не привыкнуть. Не совсем», — отвечает Пейтон, которая замужем дольше, чем кто-либо из нас. «Хочешь кофе?»
Я качаю головой. «Нет, спасибо». Я слышу разочарование в своем голосе.
«Ты уверенна?» — спрашивает Пейтон, вероятно, услышав то же самое.
«Я уверена», — вздыхаю я.
«О, точно, ты не можешь», — небрежно говорит Саванна, но мои глаза все равно расширяются.
Аспен медленно поворачивается ко мне лицом. «Что она имеет в виду, говоря, что ты не можешь?»
Я перегибаюсь через стойку и смотрю мимо Аспен на Саванну, которая закрыла рот рукой.
«Извини», — говорит она, прикрывая ладонь своими извинениями.
«Ты беременна?» Аспен выглядит настолько шокированной, что мне почти смешно.
Пока еще рано говорить об этом людям, но поскольку, похоже, все ясно, я пожимаю плечами. «Да».
Аспен толкает меня в плечо. «И ты рассказала Саванне, но не мне?»
«Я не хотела!» — защищаюсь я. «Она была со мной, когда меня осматривал врач. И когда он спросил, есть ли шанс, что я… Мне пришлось сказать ему правду».
Саванна усмехается. «Значит ли это, что я наконец могу рассказать Кингу? Эта тайна убивает меня».
Я пожимаю плечами. «Может быть».
«Как это вообще произошло?» — спрашивает Аспен.
Саванна фыркает. «Ну, когда мужчина вставляет свой член в тебя…»
Аспен разворачивается, чтобы оттолкнуть Саванну. «Очевидно, мне не нужны разговоры о птичках и пчёлках».
Саванна хихикает. «Справедливое замечание».
«Кстати, мне тоже не нужны разговоры», — говорю я им, а затем решаю, что если я хочу, чтобы эта группа стала моей семьей, то я хочу быть с ними откровенной. «Прямо перед тем, как вчера ребята ушли, я сказала Доминику, что беременна».
Саванна ахнула, прислонившись к стойке, чтобы увидеть меня. «Что он сказал?»
«Он сказал мне, что счастлив». Я закусываю губу. «И он сказал мне, что несколько недель назад подменил мои противозачаточные таблетки на подделки».
Аспен снова толкает меня в плечо. «Что?! Почему?!»
Я стараюсь не улыбаться, глядя на ее возмущенную реакцию. «Потому что он хотел оставить меня».
У Аспен отвисает челюсть, а Пейтон издает звук «ууу» с другой стороны стойки.
Аспен поворачивает голову, чтобы посмотреть на Пейтон. «Ты думаешь, это мило?»
Пейтон совсем не выглядит смущенной, когда кивает головой. «Так и есть».
Аспен хохочет. «Это психоз».
Я фыркнула и рассмеялась. «Ты думаешь, это психоз», — бормочу я, прежде чем успеваю одуматься.
Все поворачиваются ко мне лицом, поэтому я поднимаю безымянный палец, демонстрируя черную тушь. «После того, как я выбросила кольцо из окна машины, Доминик накачал меня наркотиками и вытатуировал на мне свое имя. По одному разу за каждого мужчину, с которым я была».
«Я знала, что ты бы не сделала этого сама». Саванна хлопает рукой по стойке. «Я слышала, что татуировки на пальцах — это чертовски больно».
Вместо гнева, который я ожидаю увидеть на лице Аспен, она выглядит впечатленной. «Ладно, это довольно горячо».
Я смеюсь. «Ты такоятже сумасшедшая, как и все мы».
Аспен пожимает плечами и берет свой кофе.
«Подожди», — Пейтон наклоняет голову. «Зачем ты выбросила кольцо в окно?»
Я поджимаю губы. «А, точно». Думаю, об этом мне не стоит им рассказывать. «Ну…»
Прежде чем мне приходится придумать ложь, я слышу, как открывается входная дверь, и я вскакиваю со стула, торопливо пересекая комнату, пока дверь не открылась.
«Доминик!» Его имя вырывается наружу криком, и мое зрение затуманивается. Потому что он здесь. Он здесь, и я так рада.
Доминик даже не
