дачу. Кажется, нашлись покупатели. Об этом бабушка сообщила по телефону упавшим голосом. Я сомневалась, что в октябре Йован и его семья приедут на дачу, но все-таки теплилась надежда, что я смогу хоть одним глазком его увидеть.
Я закинула ноги на стену и через смартфон включила на умной колонке плей-лист со страницы Йована. Решила, что хотя бы так мы будем ближе. Влюбленная сумасшедшая, такая же, как Леня… Из динамиков полилась песня Hazy группы Thought Beings. Я разглядывала свои голые ноги. Загар уже смылся, как и летняя безмятежность. Песня доиграла до конца, и я включила ее снова, поставив на репит. Не услышала, как дверь приоткрылась и в комнату заглянул папа.
– Тук-тук, – сказал отец. – Музицируешь?
Я вскочила с кровати, едва не запутавшись ногами в пледе и не рухнув на пол. Папа рассмеялся, а я бросилась к нему в объятия. От папы пахло свежим одеколоном после бритья. А еще с ним я всегда чувствовала себя нужной.
– Наконец-то ты приехал! Мама сегодня даже сама за готовку взялась ради тебя.
– Да, ужин был отличным, – засмеялся папа.
К приезду папы мама всегда готовила ужин. Правда, сама ничего не ела – берегла фигуру. Не всегда ее блюда удавались, но папа съедал все до единой крошки и очень маму хвалил. Мне хотелось, чтобы и меня когда-нибудь кто-то так же сильно полюбил.
– А что у тебя сегодня с настроением? – спросил отец. – И к ужину не вышла. Мама сказала, ты опять на нее сорвалась.
Я помрачнела. Еще до папиного приезда я хотела рассказать ему о Лене, но потом передумала. Вскоре отец опять уезжал, и к чему ему лишнее беспокойство? А я сама быстренько разберусь со всеми проблемами, маленькая, что ли? А Лика со Славкой мне помогут. Неужели мы вместе не сможем придумать, как отделаться от Лени? У них светлые головы. И с ними не страшно.
Я снова легла на диван. Отец подошел к окну и распахнул плотные шторы. Тут же в комнату с улицы проник тусклый свет. Однако уютнее в комнате не стало. Между мной и отцом вдруг возникло напряжение. Так часто бывало, когда он надолго уезжал, а потом мы некоторое время не могли найти тему для разговора. Особенно когда, возвращаясь, он первым делом проводил время с мамой, а не со мной. И у нас имелся единственный вариант избавиться от этого неловкого чувства…
Папа будто прочитал мои мысли. Он сидел на подоконнике, забавно покачивая ногами, а потом спросил:
– Ну что, прокатимся?
Я оторвала голову от подушки:
– Сегодня?
– А что? Скоро завершать сезон, а мы с тобой и не погоняли как следует. Я же вижу, что ты грузишься, но почему-то не хочешь мне ничего рассказывать. Так проветришь голову хоть… и вдруг надумаешь поделиться тем, что тебя гложет? А?
Мы с ревом проносились мимо освещенных каменных зданий, прохожих, машин. Мокрый после дождя асфальт ярко блестел. Воздух шелестел в ушах, а сердце молотило как бешеное. Город плясал вокруг, сверкая вереницей фонарей и мигающими светофорами.
Миновав спящих сфинксов, мы остановились недалеко от Университетской набережной. Отец даже не старался мне поддаться. К назначенному пункту подъехал первым и теперь, сняв шлем, поджидал меня. Это мне напомнило наши с Йованом гонки на велосипедах. Но раздражения я не чувствовала. Мне не хотелось быть первой в наших соревнованиях. Хотелось просто жить и быть рядом. Я поставила мотоцикл на подножку и подошла к отцу. Тоже стянула с головы ярко-желтый шлем, и мы с папой восторженно переглянулись. Ноги после быстрой езды, как после классных поцелуев, ослабели.
– Ну? Ты надумала мне все рассказать?
Я замешкалась.
– Все в порядке, честно. Ничего такого, с чем я сама не смогу разобраться.
– Не врешь? – Отец внимательно посмотрел мне в глаза.
Я только покачала головой.
– Так, один надоедливый поклонник.
– И я смогу уехать в командировку и оставить тебя со спокойной совестью? Вернусь-то только к Новому году…
– Езжай, конечно! – улыбнулась я. – Я взрослая. Сама справлюсь.
– Знаю я, какая ты взрослая, – рассмеялся отец. – Будто себя не помню в свои девятнадцать. Все тебя считают сознательным человеком, ждут каких-то обдуманных настоящих поступков, а в душе ты все тот же ребенок.
– Возможно, – пробормотала я.
– Но, если что, ты всегда можешь рассказать обо всем маме.
Я молча отвернулась и уставилась на темную Неву. Столько лет отец делает вид, что между мной и мамой нет напряжения. Он будто не хотел в это верить и надеялся, что, когда я стану старше, мои «подростковые заскоки» и протесты против мамы пройдут. Но с годами пропасть между нами становилась только больше.
Отец подошел ко мне, обнял и поцеловал в макушку.
– Помнишь, как в детстве я тебе сказал, что на руках живут микробы, поэтому руки надо чаще мыть. И ты их мыла только для того, чтобы микробы твои стали чистыми и им хорошо жилось.
– Помню, – рассмеялась я. Почему-то снова хотелось плакать. Жаль, у меня больше нет возможности проводить с отцом много времени.
– Маша, а ты ведь и тогда считала себя взрослой.
Нева сверкала вечерним блеском. Совсем скоро она покроется льдом. И мы будем жить одной лишь надеждой на весну…
– Может, сделаем еще кружочек? – предложила я.
Глава пятнадцатая
Бабушка страшно волновалась перед приходом потенциальных покупателей. С самого утра начисто вымыла весь дом. Теперь каждый уголок блестел. Риелтор рассказала, что дом хочет приобрести семейная пара: он взрослый состоятельный мужчина, она намного моложе, кажется, в каком-то сериале снималась. Эта риелтор Таня была той еще сплетницей!
Бабушка суетилась, переставляя вещи с места на место. Мелкий дождь снова шуршал за окном.
– Вот здесь была детская, – вздыхала бабушка, – а здесь ты первые шаги сделала. Не помнишь?
Ожидая непунктуальных покупателей, мы несколько раз успели попить чаю. Бабушка предавалась воспоминаниям:
– Помню, как твоего отца застукали с сигаретами. Ему тогда четырнадцать было. А знаешь, как все вскрылось? К твоему деду друзья пришли с работы, стоят на крыльце, болтают, потом один из них закурить попросил. А этот охламон, папка твой, рядом стоял, уши грел. И на просьбу закурить на автомате во внутренний карман куртки за пачкой полез. Услужливый какой, поганец! Видела бы ты, как у деда лицо вытянулось от удивления.
Она рассмеялась, но глаза у нее были грустными, давно я не видела у бабушки таких глаз.
Дождь пошел сильнее. Калитку мы оставили открытой, и, когда в дверь постучали, обе выскочили из-за стола.
– Я открою! – бросилась я к двери и замерла на пороге, когда увидела Йована. Дождевые капли стекали по его лицу.
– Привет, а ты чего здесь? – спросила я, даже не стараясь скрыть радость в своем голосе. Мы не виделись с того самого дня, когда я была приглашена на семейный обед.
Йован выглядел смущенным.
– Сегодня приехал на электричке, и
