убьет его. Чтобы не двигало Ходаковым в тот момент — это будет жестоко с её стороны.
Пытаясь успокоиться, Денис взял её руки в свои, лаская большим пальцем тонкую кожу запястья
— Мне проще думать, что это Антон, — отвел взгляд в сторону, собираясь с мыслями. — Тогда это будет не самое страшное, что происходит в моей жизни. Ты говоришь «помочь», а я даже сам не знаю, как себе помочь, Ксюш. Чем больше стараюсь жить по-нормальному, следовать общепринятым правилам, так сразу какая-то задница. И потом… я боюсь, что могу сорваться, понимаешь? — приласкал её щеку, потерся носом, глубоко вдохнул с воздухом запах её кожи. — Боюсь потерять человечность. А Антон… с*ка, словно испытывает мое терпение. Провоцирует и провоцирует, провоцирует и провоцирует, тварь. Знаю, бесится, что выбрала меня, и не успокоится, это понятно, но, я не могу остановить его, не переступив через отца. А я не хочу терять его. Только он моя родная кровь. Но если я узнаю, что за всем этим, — обвел камеру временного задержания пылающим взглядом, — стоит батя… Ксюх, я…
О том, что он потом сделает, оставалось только догадываться. Но то, как хрустнули сжатые кулаки, было красноречивее любых слов. Неужели переступит?
Хорошо, что в этот момент Денис не видел её лица. Он бы тоже многое понял. И то, какими потухшими стали глаза, и как вспотели ладошки, а тело предательски вытянулось в струнку от напряжения.
— Это даже похлеще подставы, — жёстко усмехнулся он, всё-таки увалив внушительным кулачищем по решетке, а потом упёрся локтем в эту самую железяку, играя скулами. — Тут замешана смерть человека. Не моя жизнь, а чья-то. И какой должна быть ответка? М?.. Лично я не знаю, Ксюх. Не решаюсь представить, потому что как только подумаю об этом, у меня вот тут, — похлопал себя по загривку, — волосы встают дыбом.
Ксюшин взгляд забегал. Это он ей говорит? Да у неё со вчерашнего дня волосы по всему телу стояли дыбки. Но был ещё один важный вопрос, на который она хотела получить правдивый ответ. От него зависело многое. Слишком многое.
— Тот груз, что ты якобы сопровождал, — сглотнула, настраиваясь на решающий рывок, — скажи честно, это наркотики или… оружие?
— Я же просил не лезть с этими вопросами ко мне, — в голосе лёд, отрезвляющий. Остужающий. А в сердце — словно тысяча иголок вонзились. Значит так?
— Ты считаешь, я не имею права знать? Денис, если ты думаешь, что незнание как-то повлияет на мою жизнь и тем более сон — то глубоко заблуждаешься. Я хочу знать, что ты сопровождал!?
— Ксюх, держись от этой темы подальше. Я серьёзно.
Здорово. Просто супер. Она тут с ума сходит, а он предупреждает не вмешиваться? Закачаешься просто. Что дальше? Ещё одна смерть? Тюрьма с реальным сроком?
Поток вопросов прервал вошедший дежурный. Так быстро? Денис, видимо, подумал о том же, вмиг изменившись в лице.
— Езжай в универ, — перехватил её руки, задержав на своих щеках. — Скоро будут результаты экспертизы, так что постараюсь к вечеру приехать. Потом и поговорим о твоих правах, хорошо?
Сколько уверенности в его голосе. Сколько непоколебимости. А вот глаза… совсем не были уверенны в данном раскладе. Она-то знала, от чего и от кого он зависел.
Ласково погладила колючую небритость, царапая подушечки пальцев, очертила контур губ, и поцеловала, с разрывающимся на части сердцем.
Собираясь уходить, потянула на себя руки, но Денис прижал их обратно, пытливо всматриваясь в заблестевшие от слёз глаза.
— Ксюш, ты со мной? — спросил неожиданно, считывая всколыхнувшееся вокруг них напряжение. Не понравилось, как она отвела взгляд, как улыбнулась невесело. В груди разлилось тревожное чувство. С чего бы вдруг?..
— Поговорим потом, — прошептала, покосившись на дежурного.
Скомкав на шее шарф, Ксюша так и не подняла глаза, чтобы посмотреть напоследок. Вылетела в коридор, тяжело привалившись к стене. Подступившие слёзы прогнала прочь, прикусив сжатый кулак. Дрожали руки. Дрожала сама душа. В смятении гнала прочь подкравшиеся сомнения, наверняка зная, что стоит им посеять хотя бы малую кроху семени — пути обратно не будет.
Если вы сомневаетесь — это уже скорее «нет», нежели «да». А она сомневалась. Со вчерашнего вечера сомневалась.
Каким-то нечеловеческим усилием заставила себя выйти на улицу.
— Володя, я пройдусь немного, ты езжай, — попросила парня.
— А как же универ? — заметив, что она прошла мимо, Александров пристроился рядом. — Понял, тебе нужно побыть одной. Не дурак. Тогда, давай отвезу, куда скажешь.
— Не нужно. Я всего лишь пройдусь. Можно?.. — и потеряв контроль над эмоциями, закричала: — Хватит на меня давить!
Володя растерянно застыл посреди улицы. Ненормальная.
— Ты чего? Кто на тебя давит? Я же как лучше хочу. Ксюх!.. Да подожди ты!.. Ксюх..
Но она уже не слышала, убегая как можно дальше. Во рту стоял противный привкус желчи. Тошнотворные позывы волнообразными толчками подкатывали к горлу, грозясь вытолкать наружу то ли вчерашний обед, то ли завтрак.
Перед глазами поплыло, лишая способности ориентироваться в пространстве. Тело налилось ватой, стало непослушным, бескостным. Странное ощущение. Кажется, бежала прямо, а какого-то хрена заносило в сторону, будто пьяную.
Несколько раз врезалась в прохожих, получив в ответ грубые толчки. Но никто… никто из них не поинтересовался, всё ли у неё хорошо. Вокруг одни безразличные лица.
Обессилено прижалась к столбу с афишами, проясняя зрение. Зря убежала от Володи. Кому сделала хуже? Кому что доказала?
Всё расплывалось перед глазами, в ушах звенело, а ноги отказывались держать.
— Эй, студенточка, ты чего? Ксюша?!! Вот это встреча! Эй?!.. — кто-то звал её, шарпал за плечо, лупил по щекам. И голос такой знакомый…
***
— Зашибись, — протянула Соня, поставив на стол чашку с недопитым кофе. — У меня просто нет слов… А ты пей, пей, чёрный кофе отлично подымает давление. Сама страдаю подобным. Перенервничала ты сильно, ещё и погода шалит, вот и накрыло.
Как попала к Соне — помнила смутно. Хреново было настолько, что едва узнала дом, в котором прожила почти два месяца.
Обвела глазами уютную залу и припала губами к чашке. Горькая жидкость щипала язык, царапала горло и
