Джоджо Мойес - Серебристая бухта

Ознакомительная версия.

– Вот поэтому я и не вернусь.

– А знаешь что? Я даже не была уверена, хочу ли, чтобы ты вернулся. Я бы позволила тебе вернуться, а потом взяла бы за ухо и выставила за дверь. Ты жалкий, Майк, лживое жалкое ничтожество. – Ванесса сорвалась, мысль о том, что ее разоблачили, привела ее в бешенство. – И знаешь, я рада. Я рада, что ты все узнал. Теперь не надо тратить время на дорогу в аэропорт. И, честно говоря, я бы никогда к тебе и не притронулась, если бы ты…

– Удачи, Ванесса, – холодно сказал я, когда ее голос перескочил на октаву выше. – Всего тебе наилучшего.

Я отключил телефон. В ушах у меня звенело.

С этим было покончено.

Я посмотрел на свой маленький телефон и со всей силы забросил его подальше в море. Он практически без брызг ушел в воду в футах тридцати от берега. Поверхность воды быстро стала гладкой. Меня переполняли такие эмоции, что я, не в силах держать это в себе, заорал:

– Господи! – Мне хотелось ударить по чему-нибудь кулаком или пройти по берегу колесом. – Господи!

– Я не уверен, что он тебя слышит, – сказал мужской голос у меня за спиной.

Я резко обернулся и увидел, что в конце стола преследователей сидят Кэтлин и мистер Гейнс. Он был в синей флисовой рубашке и в своей старой широкополой шляпе. Они сидели и спокойно за мной наблюдали.

– Знаешь, это был очень симпатичный телефон, – сказала Кэтлин, обращаясь к Нино. – Это поколение не знает цену вещам. Они все такие.

– И еще несдержанные. В мое время мы так не орали, – заметил мистер Гейнс.

– Думаю, это все гормоны, – сказала Кэтлин. – Не знают, куда девать.

Я подошел к ним ближе.

– Моя комната, – сказал я, стараясь дышать ровно. – У меня есть шанс… я могу пожить в ней еще какое-то время?

– Тебе лучше заглянуть в твои книги, Кейт, – посоветовал мистер Гейнс, наклоняясь ближе к Кэтлин.

– Я посмотрю, если она еще не занята. У нас сейчас начнется горячая пора… Теперь ведь, кроме нас, туристам негде остановиться. Я обычно не придираюсь к гостям, – добавила она, – но ты так орешь.

Мой пульс постепенно приходил в норму, я был благодарен Богу за этих двух стариков, которые так по-доброму надо мной подшучивали, за солнце, за синюю воду в заливе, за не видимых моему глазу китов и дельфинов, которые весело танцевали под этой водой. За мысли о беззаботной молодой женщине в потрепанной старой кепке, которая где-то в море преследовала китов.

Кэтлин жестом пригласила меня сесть и пододвинула ко мне бутылку пива.

Я сделал первый восхитительный глоток. «Мне нравится это пиво», – думал я, отрывая бутылку от губ. Мне нравился отель и маленькая бухта. Мне нравилась перспектива моей будущей жизни, с меньшим, чем раньше, доходом, с капризными подростками и непослушной собакой и с полным домом женщин с характером. Я был просто не в состоянии осознать масштаб того, что со мной произошло.

Кэтлин это уловила.

– Знаешь, – сказала она спустя несколько минут и поднесла сморщенную руку ко лбу, – сейчас все выступают за акул. Говорят, что их недооценивают, что они продукт среды их обитания. – Кэтлин поджала губы. – А я так скажу: акула и есть акула. Не встречала еще ни одной, которая хотела бы стать мне другом.

– Это верно, – мистер Гейнс одобрительно кивнул.

Я откинулся на спинку стула, и мы втроем некоторое время просто сидели и молчали. Дальше по берегу я видел расчищенную под строительство площадку и блестящие щиты, которые должны были уже скоро убрать. Из комнаты Ханны по-прежнему доносилась музыка, где-то в заливе урчал мотор лодки, на холмах тихо перешептывались сосны. Я собирался жить там столько, сколько мне позволят. Эта мысль подарила мне удовлетворение, которое я не испытывал еще никогда в жизни.

– Это ведь не Грэг поймал ту акулу? – спросил я.

Кэтлин Виттер Мостин, легендарная Леди Акула, рассмеялась отрывистым лающим смехом. Когда она повернулась ко мне, я увидел в ее глазах стальной блеск.

– За свои семьдесят с лишним лет я усвоила одно правило, Майк. Если акула собралась напасть на тебя, хочешь остаться в живых – делай все, что можешь.

Дорога от Сильвер-Бей до аэропорта в Сиднее заняла три часа двадцать восемь минут, еще двадцать минут ушло на поиски места для парковки. И еще плюс к этому четыре остановки по пятнадцать минут, потому что меня тошнило от волнения. Мой желудок меня подводил – так всегда бывало, когда я ходила в море с преследователями, но мне так и не удалось убедить Йоши, что это никакая не морская болезнь. Тетя Кей понимала. Она каждый раз говорила мне, что это ничего страшного. Пока меня тошнило у канавы, я слышала, как она говорила остальным, что специально взяла с собой восемь полиэтиленовых пакетов и четыре рулона кухонных полотенец.

В машине нас ехало пять человек: Майк, мама, мистер Гейнс, тетя Кей и я. Это была не наша машина, а семиместный седан мистера Гейнса. Мы одолжили его, потому что Майк сказал, что в маминой машине, когда мы поедем обратно, не хватит места для одного человека. За нами ехал конвой грузовиков с траловыми сетями и канатами. Они все наверняка пропахли рыбой и притворялись, будто едут не с нами, а по своим делам. Только когда мы останавливались, грузовики тоже останавливались, но из них никто не выходил. Они просто сидели и смотрели, как будто нет ничего интереснее, чем девчонка, которую тошнит в канаву. В какой-нибудь другой день я бы хотела умереть от стыда.

Никто не подходил близко, потому что все знали, как моя мама охраняет свою личную жизнь, но все хотели там присутствовать. Маме было все равно. Честно говоря, мне кажется, она бы и королеву Англии не заметила, если бы та приехала посмотреть. За последние двадцать четыре часа она разговаривала только со мной, все время поглядывала на свои часы и считала, сколько осталось времени, а еще иногда брала меня за руку. Если бы Майк не удержал ее, я думаю, она бы еще два дня назад приехала в зал прилета и ждала бы там.

Майк все правильно рассчитал. Даже с четырьмя лишними остановками мы приехали за пятнадцать минут до прилета.

– Пятнадцать самых долгих минут в нашей жизни, – бормотал мистер Гейнс.

А Майк приплюсовал еще двадцать на багаж и паспортный контроль. И все эти минуты мама стояла как вкопанная и крепко держалась за ограждение, а мы все пытались затеять разговор и смотрели в сторону пропускных ворот. В какой-то момент мама так крепко сжала мою руку, что у меня даже пальцы посинели, и Майку пришлось сказать ей, чтобы она меня отпустила. Он дважды подходил к стойке авиакомпании «Квантас» и возвращался, чтобы сообщить, что наш самолет летит, а не упал на землю.

Ознакомительная версия.