Джоджо Мойес - Серебристая бухта

Ознакомительная версия.

Наконец, как раз когда я подумала, что меня сейчас снова затошнит, начали появляться первые пассажиры рейса QA2032. Они тонким ручейком проходили через открывающиеся в обе стороны двери. Мы молча смотрели в их сторону, и каждый изо всех сил старался разглядеть девочку с фотографии, которая была распечатана на уже измятом листе бумаги.

«Вдруг она не прилетит? – подумала я, и сердце у меня чуть не выскочило от паники. – Вдруг она решила, что лучше останется со Стивеном? Вдруг мы простоим так несколько часов, а никто не появится? Или еще хуже, вдруг она уже прилетела, а мы ее не узнали?»

И тут она появилась. Моя сестра, почти такая же высокая, как я, волосы у нее были светлые, как у мамы, а нос с горбинкой, как у меня. Она крепко держала за руку сестру Майка. На ней были голубые джинсы и розовая толстовка с капюшоном. Она хромала и шла медленно, как будто все еще боялась встретиться с тем, что ее здесь ждет. Сестра Майка увидела нас и помахала рукой, и даже издалека было видно, что улыбка у нее от уха до уха. Она на секунду остановилась и что-то сказала Летти. Летти кивнула и посмотрела в нашу сторону. Они пошли быстрее.

К этому моменту мы уже все плакали, еще даже до того, как они к нам подошли. Моя мама начала тихо трястись. А тетя Кэтлин все повторяла в носовой платок:

– О Господи, спасибо тебе, Господи.

Оглянувшись, я увидела, что у меня за спиной Йоши плачет на груди у Ланса, даже Майк, который держал меня за плечи, глотал слезы. А я и улыбалась и плакала одновременно, потому что знала, что иногда в мире больше добра, чем ты можешь себе представить, и что все теперь будет хорошо.

Когда Летти была уже близко, мама нырнула под ограждение и побежала, она бежала и на бегу издала такой звук, какой я никогда в жизни не слышала. Ей было все равно, что могут подумать другие. Они с моей сестрой встретились взглядом, их как магнитом притягивало друг к другу, и уже ничто в мире не могло их остановить. Мама схватила Летти, прижала ее к себе, а Летти плакала и держала маму за волосы. Не знаю, как по-другому это описать, но казалось, что каждая из них обрела кусочек себя. Я подбежала к ним и тоже их обняла, а потом тетя Кэтлин и Майк. Я уже смутно сознавала, что вокруг были люди, которые, наверное, думали, что это просто второй ребенок вернулся домой.

Если бы не этот звук, который издала моя мама, когда они опустились на пол, обнимали друг друга и плакали, а мы окружили их со всех сторон.

Потому что этот звук, который издавала мама, пока качала в своих объятиях мою сестру, был долгий, печальный и странный. Как будто в нем были боль и любовь всего мира. Он эхом отлетал от стен аэропорта, отскакивал от сверкающих полов, и люди, услышав его, замирали на месте. Они оглядывались по сторонам в ужасе и в восторге одновременно. Тетя Кэтлин потом сказала, что это было точь-в-точь похоже на песню горбатого кита.

Меня зовут Кэтлин Виттер Гейнс, и я семидесятишестилетняя новобрачная. Даже когда я произношу это вслух, мне хочется поморщиться, так это глупо звучит. Да, он под конец все-таки меня поймал. Сказал, что если ему суждено отбросить копыта, то он бы хотел сделать это, зная, что я буду рядом. А я посчитала, что это не такая уж большая просьба для женщины, которая знает, что он любил ее всю свою жизнь.

Я больше не живу в отеле постоянно. Мы с Нино так и не смогли договориться, где будем жить: он сказал, что хочет быть поближе к своим виноградникам, а я сказала ему, что не собираюсь проживать свои последние дни вдали от моря. Поэтому мы делим неделю на два дома, и пусть все в Сильвер-Бей думают, что мы парочка капризных стариков, нас такое соглашение вполне устраивает.

Майк и Лиза живут в отеле. Отель теперь стал немного современнее и уютнее, чем в те времена, когда я управляла им в одиночку. Майк занялся другими делами, которые ему интересны и приносят кое-какой доход. Например, занимается маркетингом вин Нино, но меня это не особенно волнует, пока у нас на столе вечером есть бутылочка-другая отменного вина. Майка то и дело посещают идеи, как сделать больше денег или расширить площади и еще черт его знает, о чем он там говорит. Я не соглашаюсь, остальные ему кивают, улыбаются и ждут, когда он сам успокоится.

Будут еще другие застройки, другие угрозы, и мы будем с ними бороться. Но сейчас мы живем без страха. Нино Гейнс (или я должна сказать – мой муж?) купил участок Буллена. Сказал, что это мне свадебный подарок. Что-то вроде страховки для наших девочек. Я даже не хочу думать о том, сколько он за это заплатил. У них с Майком есть идеи по поводу этого участка. Иногда они спускаются туда, к выцветшим рекламным щитам, бродят по участку, но, когда заходит разговор, оказывается, что ни тот ни другой не хотят ничего там строить. А я продолжаю делать то, что делала всегда, – управляю немного обветшалым отелем на краю залива и суечусь, когда гостей становится больше.

Ниже по прибрежной дороге дела с миграцией идут отлично. Каждый день приходят сообщения о стаях китов, о самках с детенышами. С пассажирами у преследователей тоже дела обстоят хорошо, ничем не хуже, чем в то же время в прошлом году. Преследователи приходят и уходят, отпускают все те же соленые шутки и каждый вечер жалуются на мои неудобные скамейки.

Йоши снова уехала в Таунсвилл, изучать способы защиты китов. Обещала вернуться, а Ланс часто заводит разговор о том, что собирается ее навестить, но я сомневаюсь, что он поедет.

Грэг ухаживает – хотя это слишком деликатное для него выражение – за двадцатичетырехлетней барменшей из боулинга, и она, кажется, отвечает ему взаимностью. В любом случае он теперь меньше времени болтается у наших стен, и я вижу, что Майка это очень даже устраивает.

Летти расцвела. Они с Ханной сразу стали такими близкими подругами, словно не виделись всего пять дней, а не лет. Несколько раз я замечала, что они спят в одной постели, и хотела это запретить, но Лиза сказала мне, чтобы я зря не волновалась.

– Пусть, – сказала она, глядя, как они спят в обнимку. – Очень скоро они сами захотят иметь личное пространство.

Она сказала об этом с такой легкостью, что мне трудно было поверить, что передо мной та самая Лиза Маккалин.

Первые недели были непростыми. Мы буквально на цыпочках ходили вокруг этой девочки, все очень боялись, что она не выдержит таких резких перемен в своей жизни. Долгое время она ни на шаг не отходила от мамы, словно боялась, что их снова кто-нибудь разлучит. В конце концов я не выдержала и отвела ее в Музей китобоев. Там я показала ей свой гарпун и сказала, что, если кто-нибудь вздумает близко подойти к моим девочкам, я встречу его с моим Старым Гарри. Она немного удивилась, но думаю, что я ее все-таки успокоила. Нино сухо заметил, что, наверное, поэтому у меня нет детей.

Ознакомительная версия.