твой сынок. Хочу е. у — хочу играю — хочу по улицам с карамелькой за щекой гуляю. Не зыркай-не зыркай, Роман жестокий Игоревич, и вали-ка спать. Завтра…» — он вскинул руку, чтобы полупьяным взглядом свериться с механическими часами, определенно удивившись циферблату и тому, что там вполне отчётливо отображалось, ехидно и весьма глубокомысленно произнёс — «уже сегодня рано всем вставать. Юрьев, не изображай мороз и успокойся. Кинуть палку довелось или ты…».
«Идиот!» — я злобно прошипел, повернувшись к «тридцатилетнему отроку» спиной, и снова повалился на кровать.
«Э-э-э-э…» — матрас пружинил и играл. — «А я где буду спать?».
«На коврике, у входной двери или у ванной. На место, ПЁС!» — столкнул надравшегося на пол и был таков, предусмотрительно развалившись под весь мой рост кроватной диагонали…
— Ром, с Асей беда.
— Что случилось? — мгновенно подскочив, усаживаюсь на кровати, активно ёрзаю, пока передвигаюсь на пятой точке, спокойно приближаясь к изголовью.
— Прикрой мудя, козёл, — шепчет, мне подмигивая, Никитос. — Юрьев, как жена с тобой живёт, если ты, словно маленький ребёнок, которому обо всём, что хорошо ли плохо, нужно громко многократно сообщать?
— Прочь пошёл! — одной рукой прикрыв динамик трубки, второй показываю направление для его немедленного удаления и комкаю покрывало в районе открывшегося так некстати паха. — Закажи чего-нибудь пожрать. Разберись с гостиничным сервисом и не возникай. Скажи спасибо, что её здесь нет, иначе… — а он, по-видимому, этой фразой заинтересовался. Стоит и слушает кретин, а личное пространство, строгая секретность и гребаная конфиденциальность для странного соседа — пустой звук и маленькая профанация? — Это важный звонок, Платонов. Если начнёшь кобениться, пристрелю из чёрного нагана. Отвали!
— Да ты жестокий капитан Козлани. Бедная жена, — покачивая головой и бёдрами, на которых сейчас развесилось большое полотенце, Никита наконец-то отползает от кровати, где вчера так лихо он просрал свой входной и выходной билет на определенно королевское спальное пространство.
— Что? — снова возникает босс.
— Это Платонову. Извини. Я слушаю.
— Она в больнице. Экстренная госпитализация.
Когда неугомонные всё только успевают?
— Её прооперировали.
Ни черта себе!
— Кость-Кость, давай помедленнее, — подтянув к груди колени, раздираю пальцами закисшие за очень непростую ночь глаза. — Что случилось?
— Женские проблемы.
Ему, по-видимому, нужно авторитетное мнение специалиста в этом направлении? Он просит о протекции, которую я не хотел бы Красовым ни за какие деньги предлагать?
— Маргарита Юрьева — не лучший вариант, — цинично улыбаюсь.
— В смысле? — по-моему, шеф очень удивлён — да он практически недоумевает. — Ром?
— Чем я могу помочь? — скривившись из-за своей нерасторопности, дёргаюсь и спешно исправляю обстановку. — Ты где?
— У себя пока. Собираемся с Тимошкой проведать маму. Вы ведь в городе?
— Э-э-э…
Ну твою мать! Голый хрен курсирует между санузлом и широким входом в спальню.
— Никита! — ору дебелому козлу.
— М? — мудила поворачивается чрезвычайно разукрашенной спиной ко мне и поднимает руки, играя увесистыми бицепсами. — Что надо, мой маленький герой? — покачивает бёдрами, словно торпедирует восставшим из небытия здоровым членом открытую в парашу дверь.
— Прикройся, придурок.
— Что у вас там происходит? — похоже, Красов хочет быть и там, и тут. — Я приеду через пару часов. Подыщи мне номер в аккуратной гостинице, пожалуйста. С детским манежем и без излишеств в виде секс-услуг на гардеробе. Нужны удобства и гробовая тишина на этаже. Короче, организуй нам комендантский час. Стоимость, конечно, значения не имеет. Полагаюсь на твой вкус и хватку. Ромка, это важно. Имеется предчувствие, что я надолго задержусь. Не скрывай от администрации, что нас будет двое. Не хотелось бы потом с барбосёнком по ночам шнырять в поисках жилплощади.
— Хорошо. Без вопросов. Разберусь.
— Дашь знать?
— Конечно.
— Платонов жив? — внезапно задает вопрос.
Что беззаботному-то сделается? Никита — здоровый и толковый парень, но временами, мать твою, такой балбес и распиздяй.
— Он доволен жизнью. Личной и профессиональной. Всё нормально — никуда наш сын полка не делся и в неприятности не встрял.
— Поплюй!
«Тьфу-тьфу!» — смотрю на левое плечо и на пустой стакан, раскачивающийся на прикроватной тумбочке возле меня. А у кого-то, видимо, нехилый был с утра сушняк.
— Я очень надеюсь, что так и дальше будет, — продолжает Костя. — Рад слышать, что хоть у кого-то всё в ажуре и без эксцессов.
— Я могу Оле позвонить, если…
— Позвони-позвони, — хихикает наш Костя. — Если Лёлька после всего, что ты натворил, поднимет трубку, увидев на экране обидчиково имя? Ты знаешь, дорогой мой друг, это слишком далеко зашло. От тебя не ожидал.
Это как понять? Что-то я с утра вообще не отбиваю ни одного коронного дубля.
— То есть?
— У меня на рабочем столе лежит миленькая жалоба со слезливой просьбой разобраться в сложившейся ситуации. Она считает, что я долбанный профсоюзный деятель? Мне есть дело до ваших постельных игр? Это что, мать твою, за новости? Юрьева желает организовать, вернее, возродить, древний и ужасный ритуал.
— Вызвать Сатану?
— А ты пока посмейся, потом, Ромка, я над вами посмеюсь, когда под задницы коленом дам и не побрезгую.
— Всё! Я слушаю.
А босс сердит. Это и понятно — у него жена в больнице. А что меня так веселит? То, что у Лёлика с выдумкой нет проблем или то, что босс попал под неуправляемый каток, который бешеная баба разогнала, сняв стоп-кран и вырвав с корнем тормозные, мать её, колодки?
— Её интересует, как проходил во времена социализма, товарищеский справедливый суд. Дева просит разобраться в непростой ситуации, в которую, по её, итить, словам, ты погрузил их с головой. Ты, блядь, на эту голову больной? Планка в стратосферу отлетела? Сначала мордобой на рабочем месте, у меня практически под носом, потом грызня, в буквально смысле слова, на тихом пляже, а теперь вот это! Ты не явился…
— Ко-о-о-сть… — жалобно мычу, перебивая нагло шефа.
— В ЗАГС!
А я её предупреждал! Это — «между прочим». Всего делов-то — накатала письмецо. Значит, шариковую ручку умеет в пальчиках держать.
— А что ещё?
— Мало, полагаю?
— Ну-у-у-у…
— Ромка, вам под сраку лет, а вы с ней чудите похлеще мелкой Цыпы, которую силком пришлось укомплектовать в больничную палату.
— Это же не наши методы, — прыскаю в ладонь, ко рту ковшом приложенную, который сам собой растягивается в очень мерзостной улыбке.
— Это сила, Юрьев. Ты показываешь, что на многое способен. Связи подключил? Без Ростова, полагаю, здесь не обошлось. Выставил гражданку Юрьеву немного невменяемой?
Пусть будет так! Хотя, по правде говоря, я никого таким не выставлял. Но боссик прав — Андрей ещё разок помог. У них всё с Василисой склеилось. Пошла лафа. Он проталкивает шарик в лунку
