«Если он все еще бывает таким, – мелькнула у Тома смутная мысль, – значит, дело не так далеко зашло!»
Они, громко топая, прошли мимо будки привратника, старательно призывая друг друга к тишине и подавляя взрывы хохота, словно расшалившиеся школьники.
Зайдя в комнату, окна которой выходили на Кентерберийский Двор, Том, шатаясь, постоял у камина, а потом пробормотал заплетающимся языком:
– Ох, мне же еще столько тащиться до Северного Оксфорда!.. Слушай, а может, я посплю тут на твоей кушетке? Забыться, забыться чудесным сном…
Оливер неловко привалился к двери в спальню.
– Хорошо, будь моим гостем. Может, ты притащишь меня в половине десятого на экзамен? Надо же, какая забавная перспектива!
Том уже засыпал, как вдруг услышал голос Оливера, который говорил так связно, будто был абсолютно трезв:
– А знаешь, там все равно ничего бы не вышло.
– Ты о чем?
– О моем брате и Элен. Я никогда не считал, что они подходят друг другу, хотя я тебе не завидую: расстраивать их помолвку, когда за их спинами уже стоит отдел светской хроники, – дело нешуточное! Дарси слишком прямодушен, а Элен – очень верный друг. М-м… Элен… Как жаль, что я упустил свой шанс! Любовь всей жизни…
– Оливер!
– Да?
– Пошел к дьяволу!
Настало утро. Элен видела, что за окном становится все светлее, и считала удары маятника.
Мысли ее совершенно прояснились. Предстоящая неделя имела для нее огромное значение. И она не пожертвует ею ни для кого! Ни для кого! Элен и Хлоя встретились на галерее, обе были одеты в традиционную оксфордскую форму: черные чулки, черная юбка с пиджаком, белая рубашка и черный галстук, шапочка и плащ.
– От этого маскарада, – пожаловалась Хлоя, – один только прок: я себя чувствую безумно сексапильной. Разве можно в таком состоянии сдавать экзамены?
На блестящих черных чулках Хлои сзади были стрелки, шикарный костюм из черного бархата отделан тесьмой. На воротнике белой блузки с жабо чернела ленточка, сколотая брошкой с камеей.
– Бедные твои соседи мужского пола, – ухмыльнулась Элен.
Ее собственный строгий черно-белый наряд подчеркивал белизну ее кожи и блестящий отлив черных волос. Длинный, свободный плащ еще больше стройнил ее, рядом с замысловато выкроенным плащом Хлои он казался размахайкой.
– А эта ужасная шапка! – простонала Хлоя, по-пиратски надвигая ее на один глаз. – Ну, почему мы не можем надевать такие же головные уборы, как мальчики?
Пэнси распахнула свою дверь, находившуюся на другом конце галереи.
– Какой у вас элегантный и серьезный вид!
– Разве мы не похожи на автоинспекторов?
– Нисколечко! Просто сразу видно, что вы ужасно умные. Я так рада, что после моего курса не предусмотрено никаких экзаменов! Пойдем, бедные овечки, я приготовлю вам завтрак.
Взъерошенная Пэнси зевала, натягивая халат; кроме нее, в комнате никого не было.
– Стефан остался в колледже, – уклончиво сказала она.
Элен и Хлоя переглянулись, подняв брови, и переменили тему разговора.
Ровно в пятнадцать минут десятого они были готовы выйти из дому. Роза, шаркая шлепанцами, выползла в темный холл и влажно чмокнула их в щеки.
– Каждый год я вижу, как ребята отправляются на экзамен, стискивая в руках свои шапочки и новые авторучки, они идут с таким видом, словно их ведут на гильотину – вот прямо как вы сейчас! А как только это все закончится, оказывается, что это совершенно неважно… Хотя что я говорю? Я же не грамотей. Старайтесь, девочки! Не посрамите наш дом!
Она подмигнула им и ушла, покатываясь со смеху.
На улицах было великое множество черно-белых фигур: кто шел пешком, кто ехал на велосипеде, плащи развевались.
– О боже! – прошептала Хлоя.
Элен шла бодрым шагом, но лицо ее было смертельно-бледным. На ступеньках они в последний раз обменялись испуганными улыбками и пошли по гулким черно-белым кафельным плитам каждая к своей аудитории.
Тому пришлось буквально клещами вытаскивать Оливера из кровати. Как только он пришел в себя, взгляд его помрачнел, а лицо скривилось от неприятного воспоминания.
– О господи!
Том с жалостью и немного виновато посмотрел на его серое лицо.
– Извини. Вчера вечером это я был, в основном, виноват. Вот, выпей черного кофе.
После жизнерадостного настроения, в котором Оливер пребывал накануне вечером, он казался еще мрачнее обычного. В язвительном молчании он наблюдал, как Том достает для него темно-серый костюм от «Севайл Роу», белую рубашку и накладной воротник, а также полагающийся по такому случаю белый галстук-бабочка. Оливер, не глядя, надел все эти вещи и посмотрел на стайки людей в черных плащах, пересекавших двор.
– Маленькие, скромненькие людишки, – пробормотал он.
– Плащ надевай. И шляпу, – подсказал Том. – Пора идти.
Оливер обрушился на него.
– Если ты так много об этом знаешь, почему бы тебе не сдать за меня экзамены? Я вообще-то и сам до аудитории доберусь, Харт. Мне не нужно, чтобы ты меня туда тащил.
– Мне хочется пойти, – спокойно сказал Том. Подойдя к ступенькам, он не стал глядеть вслед Оливеру. Его глаза обшаривали притихшую толпу в поисках цыганских черных волос Элен. Дважды ему казалось, что он ее заметил, но когда девушки поворачивались, Том разочарованно вздыхал: лица были незнакомые. Он ждал, пока не прозвонил резкий звонок, и последние, запоздалые студенты побежали вверх по лестнице. Только когда тяжелые двери захлопнулись, он повернул назад. Он знал, что Элен в здании, а раз так – то он придет за ней.
Оливер побрел на свое место, ненавидя напряженную атмосферу, царящую вокруг, и серьезных студентов, сновавших вокруг. Он чувствовал себя невыразимо одиноким, а от ощущения полной бессмысленности прихода сюда у него даже слегка закружилась голова. В середине зала, где стоял длинный ряд одинаковых столов, Оливер увидел на маленьком шатком столике белую табличку со своим именем. Там лежал чистый лист бумаги и перевернутый листок с вопросами, чтобы нельзя было их подглядеть до самого начала экзаменов. Очевидная безнадежность подобных замыслов вызвала у него горькую улыбку.
Тихая девушка, сидевшая рядом, подняла глаза и увидела Оливера.
«Надо же! Лорд Оливер Мортимор выглядит как небритый архангел», – подумала она и легонько вздохнула.
– Можете начинать. У вас в запасе три часа.
Экзаменатором был пожилой профессор, семенящую походку которого Оливер когда-то с удовольствием передразнивал. Теперь Оливер перевернул листок, не глядя на преподавателя, и просмотрел список вопросов.
Все они были для него пустым звуком. Оливер снял с ручки колпачок и написал в нужном месте «Оливер Мортимор (лорд)». Его собственное имя и титул, казалось, насмехались над Оливером. Он уставился на пустой белый лист, неприятное чувство отчуждения от мира медленно сменилось нахлынувшим сожалением, таким сильным, что Оливер чуть было не замахал руками, пытаясь его стряхнуть.
