— Вот это сюрприз! — воскликнул Коннор. — Мама сказала, что нам предстоит дежурный визит к одному давнему другу.
Словно лакомка-кошка, только что отобедавшая шоколадным муссом, вперед выступила Белинда:
— Заходи, Коннор. Ты выстудишь дом.
Коннор, недоверчиво оглядываясь, вошел. Мэгги протянула руку, и он задержал ее в своей чуть дольше, чем принято для просто вежливого рукопожатия, и легонько поцеловал ее в щеку.
— Мэгги, вы восхитительны! Веселого Рождества!
Белинда торопила великий миг:
— Коннор, пройди в гостиную и посмотри на то, что тебя окружает. Скажи мне, как ты находишь этот дом?
— Мама, я просто не нахожу слов. Великолепно! Грандиозно! Это ваш дом? — спросил он, обращаясь к Мэгги.
Мэгги молча покачала головой. Сегодня — бенефис Белинды.
— Нет, Коннор, это не ее дом, но ты можешь почувствовать ее в каждой комнате. Мэгги — не моя секретарша. — Белинда выдержала паузу, дабы усилить драматический эффект. — Она мой дизайнер по интерьеру, и я попросила ее приготовить дом к Рождеству. Это мой рождественский подарок.
Коннор ничего не ответил. Было видно, как меняется его лицо по мере того, как он сопоставлял факты и приходил к пониманию того, что им манипулировали.
— Что же, тебе нечего сказать? — потребовала ответа мать.
— Я не знаю, закончена ли презентация? — вывернулся Коннор, и Мэгги невольно восхитилась его проницательностью.
— Так тебе понравилось? — продолжала допрос Белинда.
— Мое президентство будет зависеть от моего ответа? — ответил он вопросом на вопрос.
— Ты все понимаешь.
— Я еще не все посмотрел, — сказал он, и обе женщины поняли по тому, как жестко он сжал челюсти, что больше от него ничего не добьешься. «Истинный сын своей матери», — заключила Мэгги.
— Мэгги, покажите ему все, а я пока посижу у огня и погрею старые косточки. Этот влажный морской воздух делает с ними ужасные вещи. Действительно пахнет кофе или мне показалось?
Белинда оставила имперский тон. Теперь в ее голосе зазвучали жалостливые нотки. «Что за актриса, — подумала Мэгги, — увы, самые лучшие спектакли никогда не видят сцены».
Мэгги и Коннор понимающе переглянулись. Знакомство с домом заняло не меньше часа. Коннор проявлял живейший интерес ко всему. На десерт Мэгги припасла спальню, а для триумфального финала была подготовлена ванная, и она оправдала надежды, произведя ошеломляющий эффект.
— Вот это да! Я могу сидеть здесь, в теплой воде по подбородок, и любоваться океаном? Не могу поверить, что такое возможно! А сама ванна? Она, наверное, самая большая в мире. Где вы ее нашли?
— Она сделана на заказ, по моему эскизу. Но я не открыла Америку. Во многих домах в Калифорнии стоят именно такие.
— В самом деле? Уверен, в Нью-Йорке таких нет. Думаю, она предназначена для двоих?
Мэгги, понимая, что с ней флиртуют, не нашлась что ответить.
— Сомневаюсь. Я никогда не купалась в такой ванне, и мне кажется, что она скорее в холостяцком стиле.
— Вы так считаете? Полагаю, кто-то не случайно приготовил этот сюрприз напоследок, зная, что оставит неизгладимый след в сердце кого-то. Ну что же, я принимаю вызов. «Пойдем в… ванную?» — так он, кажется, прозвучал?
— Откуда мне знать. Я уже долго не давала никому авансов.
Коннор сразу сменил тон на серьезный:
— Мэгги, как поживает ваш муж? Я полагаю, он не умер или что-то в этом роде, не так ли?
— Нет. Какой странный вопрос!
Коннор, брезгливо поморщившись, покачал головой.
— Надеюсь, вы не считаете меня колдуном. Не думаете, что я втыкал осиновые спицы в его восковую фигурку?
Мэгги натянуто рассмеялась:
— Вы меня интригуете.
— Да?
Мэгги опустила глаза.
— Может быть, ваше колдовство и сработало. В последнее время у нас появилось много проблем.
— А именно?
— Кирк поставил меня перед выбором: или моя работа, или наш брак.
— И что… что выбрали вы?
— Я отказалась принимать ультиматум. Я не дам загнать себя в угол.
— Умница девочка. А что же для себя?
— Не знаю, — ответила она тихо, подходя к окну и глядя на закат: круглый красный диск быстро исчезал за горизонтом.
— Мэгги, не бойтесь, — сказал он, обнимая ее. — Я знаю, что вы чувствуете, потому что сам прошел через это. Я не хотел развода, хотя и видел, что моя жена несчастна со мной. Мне страшно было расставаться с чем-то очень для меня важным. Со своей стороны я делал все, чтобы не дать развалиться супружеству, но Битси была неумолима. Она оказалась гораздо мудрее меня и гораздо мужественнее. Жена была права, и я больше не испытываю к ней ненависти.
Мэгги вздохнула. Напряжение спадало, и она благодарно взглянула на Коннора.
— Спасибо, Коннор. Я действительно страдаю. Мы с Кирком были прекрасной парой, так мне казалось, но, наверное, я была не права.
— Нет, отчего же. Ваш брак действительно был хорош, пока никто из вас не менялся. Но сейчас кто-то из вас двоих стал Другим, а может, и оба сразу. Может быть, вы теперь вовсе не та женщина, на которой женился ваш муж.
— Вам нравится дом? — спросила Мэгги, чтобы сменить тему.
Он не ответил, но и не убрал руку с ее плеча. Мэгги почувствовала, что стоящий рядом мужчина относится к категории вдумчивых, глубоких людей, способных, если захотят этого, отрезать себя от мира.
— Вам не сладко было работать на Белинду? — спросил он наконец.
— Как вы догадались?
— Почему, по-вашему, я предпочел жить в Нью-Йорке?
— Ваша мать винила в этом вашу жену.
У Коннора дернулся уголок рта.
— Бедная Битси! Я оказался в Нью-Йорке, только чтобы не угодить под мамино крылышко, а ей просто нравилось там. Она ненавидела мою мать, и рада была жить от нее подальше, и хотела меня уберечь от ее влияния.
Все надежды Мэгги потерпели крах. Работа была сделана впустую. Коннор не остается в Калифорнии.
— Понимаю, — ответила она, — так когда же вы собираетесь обратно в Нью-Йорк?
— Для вас это будет иметь значение?
— Да, если честно, будет. Мне важно, чтобы Белинда осталась довольна моей работой. Боюсь, она без особого воодушевления воспримет новость, что дом провалил ее планы поймать вас в капкан.
— И это все? — спросил Коннор с усмешкой, которая ее покоробила.
Мэгги покачала головой:
— Нет, не все. Поймите, слишком много навалилось на меня всего сразу. Я не могу разделить собственное разочарование от несбывшихся профессиональных надежд с… Ну что же, придется пойти на откровенность. Мне не хочется потерять вас. Это не слишком вызывающе звучит?
— Что вы, Мэгги. Хотите стать моим другом?
