Мэг потребовалось выпить не меньше двух стаканов вина, чтобы унять дрожь в теле.
— Она не шутит, Данни, — пробормотала она. — Эта сучка говорит серьезно.
— Нет, Мэг. Просто она помешалась от страха. И ей показалось, что только таким способом можно добиться желаемого результата. В этом вся Алисса.
— Черт возьми, Данни! Ты ее оправдываешь, что ли?
Он покачал головой:
— Нет, конечно. Но я ее понимаю. Я знаю, что это за птичка, и говорю тебе: она стала грозить тебе с перепугу.
Мэг начала нервно массировать шейные позвонки. Теперь трудно было поверить в то, что всего час назад она спокойно разбирала свои вещи и размышляла о перспективах новой жизни. Но вот дочь одной подруги, которая на самом деле оказалась совсем не подругой, попала в переделку, и из-за этого будущее Мэг сразу же окрасилось в мрачные тона.
— Она сказала, что об этом «несчастном случае» сегодня утром писали в газетах. Ты просматриваешь их? — проговорила Мэг.
— Да, но ничего такого не заметил. Должно быть, до Нью-Йорка эта история доскачет не раньше завтрашнего дня. И потом, если это действительно была самозащита, то из-за этого случая не станут поднимать большого шума.
Мэг покусывала нижнюю губу, размышляя над словами Данни.
— Что-то тут не так. Алисса сказала, что ее дочь не убийца. Да еще с таким пафосом!.. Зачем, если все так просто, как она описала?
Данни пожал плечами:
— Мне кажется, что твоя подруга склонна все преувеличивать.
— Это верно, но ты не слышал, каким тоном она это сказала. — Мэг налила себе еще стакан вина, надеясь, что хоть это поможет ей немного расслабиться. — И зачем ей было меня шантажировать? Стоит ли из-за несчастного случая делать такие резкие движения? — Она глотнула вина. — И почему я?
— Что ты собираешься делать?
Мэг вновь охватила дрожь:
— Надо позвонить Стивену. Я должна предупредить его.
— Значит, ты не станешь помогать ей?
— Даже если бы я помогла в этот раз, с чего ты взял, что она не станет шантажировать меня и после этого? Это шантаж, Данни. Шантажисты используют одну и ту же информацию многократно.
— А я говорю тебе, что она не шантажистка. Просто ее обуял страх.
— Хотелось бы мне в это поверить.
Данни вновь заходил по кабинету.
— Если решишь помочь ей, можешь на меня рассчитывать.
— О чем это ты?
— Я сказал: можешь на меня рассчитывать. Может, нам для начала следует прокатиться до Атланты? Посмотрим, в чем там дело. Соберем факты.
Мэг рассмеялась:
— Что-то не пойму… Ты хочешь помочь мне или просто соскучился по Алиссе?
Данни облокотился о книжный шкаф и сложил руки на груди.
— Если я сказал, что помогу — значит помогу.
Мэг сделала глубокий вдох и быстрый выдох.
— Надо позвонить Стивену, — повторила она, покачав головой. — Но я ума не приложу, откуда она могла узнать!..
— У таких людей, как Алисса, есть возможности. Впрочем, посмотри на это и с другой стороны.
— Что ты хочешь этим сказать?
— То, что Алисса дала тебе хороший повод вновь связаться с твоим возлюбленным.
— Знаешь, Данни, мне все-таки кажется, что в глубине души ты неравнодушен к Алиссе.
— Скажем так: я понимаю ее.
— И все?
— Да. И потом, я ей неинтересен. В последнюю нашу встречу она почти сразу же сбежала. — Он направился к дверям кабинета, но вдруг остановился как вкопанный и воскликнул: — Ах ты черт!
— Что такое?
Он обернулся к Мэг:
— Мой гостиничный номер в Атланте… Мне нужно было позвонить из спальни… — Он вернулся к Мэг и присел на диван. — А, черт, моя бабка…
— Твоя бабка?
Данни кивнул и провел рукой по волосам:
— Она сломала бедро.
— Боже, Данни, я думала, что она давно умерла.
Данни нахмурился:
— Она сидит в своем особняке на севере Гудзона. Кстати, там же меня и воспитала.
Мэг смущенно посмотрела на него:
— А при чем тут Алисса? Какая связь между ней и твоей бабкой?
Он поднялся и стал расхаживать взад-вперед.
— Никакой непосредственной связи. Моя бабка не имеет никакого отношения ни к Алиссе, ни к тебе, ни к Стивену, но, когда я встретился с Алиссой в Атланте в моем гостиничном номере, я ушел в спальню, чтобы позвонить в больницу. Узнать, как там моя бабка. А кейс остался в гостиной. Вместе с Алиссой.
— И?
— А в кейсе у меня была папка с газетной вырезкой о жене сенатора. Там рассказывалось о той автомобильной аварии. На папке значилось твое имя.
Мэг отставила стакан с вином. От удара дном о стол светло-желтая жидкость едва не расплескалась.
— Значит, Алисса заглянула в папку, а об остальном просто догадалась.
Данни кивнул:
— Похоже на то.
Мэг уставилась на свой стакан.
— Значит, это правда, — пробормотала она. — Ей все известно.
Данни вновь сел.
— Прости, Мэг, что так получилось. Мне очень жаль. Я хотел помочь тебе.
Помощник сенатора передал Мэг, что Стивен обедает. Она оставила сообщение от своего имени, подчеркнув, что дело срочное, потом повесила трубку и сказала Данни, что будет держать его в курсе. Когда он ушел, Мэг села на диван в своем кабинете, не спуская глаз с телефонного аппарата. Сквозь пелену бессвязных мыслей пробивалась одна настойчивая: «Звони же, черт тебя возьми!»
Телефонный звонок раздался спустя полтора часа. Услышав его, Мэг подскочила с дивана как ужаленная.
Стивен говорил очень сдержанно, словно они были коллегами по работе и никогда не были близки.
Мэг неторопливо все ему рассказала.
Когда она закончила, на том конце провода наступило недолгое молчание, а потом Стивен спросил:
— Как она это узнала?
Мэг подумала о Данни. О своем верном друге Данни. Он хотел помочь.
— Понятия не имею, — ответила она.
— Ладно, это уже не важно. Главное, что ей все известно и нет смысла закрывать на это глаза.
— Стивен, если репортеры узнают об этом…
— Узнают так узнают. Мне нечего скрывать.
— Что ты говоришь?
— Послушай, Мэг. Со времени нашей последней встречи я много думал… — Он замолчал, потом грустно усмехнулся. — Собственно говоря, не только думал, но и кое-что сделал. Я ушел от Кандейс. Подал на развод.
Мэг замерла, пытаясь вникнуть в смысл сказанных им слов и одновременно боясь поверить в них.
— Общественное мнение, боюсь, будет не на моей стороне, так что, возможно, это станет концом моей политической карьеры, — продолжал он. — И я, наверно, вернусь в юриспруденцию. Мне кажется, что это не такая уж плохая идея.
Мэг сжала руками виски. Дыхание ее сделалось частым и прерывистым.
