В дверь позвонили. Она не сразу поняла, что это именно дверной звонок: настолько непривычен был этот звук в ее одиноком жилище.
Через минуту позвонили снова. Она вздохнула и отшвырнула от себя ногой кучу одежды. Наверно, кто-то ищет кого-то, о ком она не знает и знать не желает, или хочет продать то, что ей не нужно и даром.
Это был Данни.
— Привет, незнакомка, — весело приветствовал он ее, проходя в прихожую. — Случайно оказался по соседству, ну и…
— По крайней мере на этот раз ты догадался позвонить, — улыбнулась Мэг, закрывая за ним дверь. Интересно, найдет ли она в жизни еще такого друга, как Данни?..
Он устроился в ее кабинете, как у себя дома. Повсюду были навалены кипы бумаг и картонные коробки с книгами. Все это олицетворяло собой прошлое, которое Мэг упаковывала, чтобы освободить место для новых вещей. Она знала, что Данни не любит проводить время в гостиных. Он говорил, что в них слишком неуютно, слишком все официально и они служат ему напоминанием о годах, прожитых с бабкой. Вообще о своей семье он никогда не распространялся, а Мэг никогда не лезла к нему в душу. Она уважала его право на неприкосновенность личной жизни, как и свое право на это же самое.
Она села на пол напротив него и стала разбирать валявшиеся бумаги.
— До сих пор не верится в то, что ты натворила, — произнес он.
— А что я натворила? Ушла с работы, только и всего. Когда человеку под сорок, смена карьеры не сулит особенных перемен.
— Это верно, если у человека есть планы, как жить дальше.
— Я знаю лишь то, что теперь буду заниматься исключительно самостоятельной работой и стану выбирать только те дела, какие захочу, а не те, какие мне будут даваться старшими компаньонами. — Она отодвинула в сторону стопку бумаг. — Я хочу зажить спокойно, Данни. В мире с самой собой.
— По-моему, ты и до сих пор жила довольно спокойно, работая на фирму.
Зазвонил телефон.
Мэг улыбнулась:
— Как же!
Она сняла трубку.
— Мэг! Слушай, Мэг, я звонила тебе в офис, а там сказали, что ты больше у них не работаешь.
Голос был женский, но Мэг никак не могла его узнать.
— Кто это?
— Да я, Алисса.
— О… — Она оглянулась на Данни. — Алисса? Ну как ты?
— Как я? Ты это серьезно спрашиваешь? Разве ты не читаешь газет?
Мэг рассмеялась:
— Стараюсь обходиться без этого.
— Если б ты просматривала их сегодня утром, то не спрашивала бы. Короче, произошел несчастный случай. Погиб человек.
— Что такое? — На мгновение перед глазами Мэг возник образ Кандейс Райли. Данни поставил локти на колени и весь подался вперед. — Кто погиб?
Алисса стала рассказывать. Мэг внимательно ее слушала. К счастью, Кандейс была тут ни при чем. И Стивен тоже. Дочь Алиссы Натали, вернувшись домой со свидания, обнаружила в библиотеке чужого человека. Она схватила пистолет, который лежал в верхнем ящике письменного стола, а незнакомец взялся за кочергу, лежавшую у камина. Натали от страха случайно нажала на спусковой крючок.
— В доме кто-нибудь еще был?
— Муж. У себя наверху. Спал. Он все еще не до конца поправился после операции. Мишель дома не было, а Долорес и Говард, как всегда, ничего не слышали.
Посмотрев на Данни, Мэг осторожно задала свой следующий вопрос:
— Ты уверена в том, что все так и было на самом деле?
— Почему ты об этом спрашиваешь? Разумеется, я уверена. Я могу все что угодно думать о своей дочери, но она не имеет привычки врать и она… не убийца!
Убийца? Мэг закусила губу.
— У нее хороший адвокат?
Она знала, что не стоит давать советов по делу, о котором тебе ничего толком не известно.
— У нее будет очень хороший адвокат.
— Неплохо, — проговорила Мэг ободряюще, а про себя подумала: «Ей потребуется очень и очень хороший адвокат, ведь не было никаких свидетелей. Обвинению можно будет противопоставить только показания самой Натали».
— У нее будешь ты, — сказала Алисса.
Мэг подумала, что ослышалась.
— Прости, не поняла.
— Я хочу, чтобы ты защищала мою дочь.
Мэг посмотрела на Данни, тот состроил гримасу. Он поднялся со своего места и стал расхаживать по комнате. Мэг понимала, что ему не терпится узнать, что случилось.
— Алисса, — сказала она, — против твоей дочери уже выдвинули обвинение?
— Пока нет, но ждать, я думаю, придется недолго. У нас в полиции работают шустрые ребята.
— Она должна потребовать присутствия адвоката на допросе.
— Я прекрасно помню «Перри Мейсона», Мэг. Я еще не полная дура.
— В таком случае торопись с адвокатом.
— Насколько мне помнится, из Нью-Йорка до Атланты лететь всего два часа.
— Алисса, — проговорила Мэг, стараясь тщательнее подбирать слова, — тебе уже сообщили, что я уволилась из фирмы. Скажу больше: я уже не занимаюсь уголовными делами.
— Ничего не хочу слышать.
— Алисса, это правда. Но я, пожалуй, смогу порекомендовать тебе толкового человека в Атланте…
— Мне не надо никого рекомендовать, черт возьми! Я всех их знаю, как облупленных! Они все задницы, которые только и делают, что пекутся о своей вонючей репутации и о том, как бы себя побольше разрекламировать.
Мэг улыбнулась этим едким словам Алиссы. Как хорошо, что это телефонный разговор и что они сейчас не смотрят друг другу в глаза.
Данни зашел сзади и присел на краешек письменного стола. Мэг не хотела сейчас встречаться с ним взглядом, она боялась, что не сможет удержаться от смеха.
— Алисса, — сказала она, — я с удовольствием помогла бы тебе, но я же говорю: уголовными делами больше не занимаюсь.
— Полагаю, тебе придется передумать.
— Нет.
— Даже если газетчики узнают о тебе кое-что интересное?
Холодок пробежал у Мэг по спине. Улыбка исчезла с ее лица:
— О чем ты?
— О тебе, Мэг. Неужели тебе будет все равно, если пресса узнает все о тебе и… сенаторе Стивене Райли?
Мэг инстинктивно вцепилась в локоть Данни.
— Алисса, ты не знаешь…
— Вот тут ты как раз ошибаешься, Мэг. Я знаю. Мне известно о тебе и сенаторе все. Он был женат, когда вы с ним крутили романчик. Да и сейчас еще женат. — Алисса неприятно рассмеялась. — У его жены возникли некоторые проблемы личного плана, не так ли? Мне думается, теперь им обоим хорошенько достанется.
— Алисса, — сказала Мэг, — это же шантаж.
Данни вскочил со стола и попытался вырвать телефонную трубку из рук Мэг. Она не дала, крепко вцепившись в нее.
— Называй, как хочешь, милая, но я всерьез тебя предупреждаю: или ты спасаешь мою дочь, или завтра весь мир будет вытирать ноги о тебя и о твоего драгоценного любовничка.
