веки, ни Ани, ни Леры рядом нет и я покидаю танцпол, отправляясь на поиски подруг.
Вытираю ладонью влажное лицо. Наверное, они сбежали с танцпола на улицу, спасаясь от духоты. Тоже выхожу на освещенную лампами террасу и издалека вижу ярко-бирюзовое платье Дубининой за одним из свободных столиков.
Сидящая рядом с ней Аня снова говорит по телефону и внутри у меня скребет от навязчивых мыслей о том, что она может говорить с Марком.
«Может Зорина просто не знает правила о том, что девочки первыми не звонят? — издевается мой друг с правого плеча. — И, если ты и сама о нем забудешь, то и тебе ничего не будет мешать с ним поговорить».
Забыть? А гордость моя как же? А желание быть сильной и независимой?
Всё это никак не дает мне покоя, когда я протискиваюсь к подругам сквозь толпу и чуть было не падаю, столкнувшись с мужчиной, спешащим в противоположную сторону. Незнакомец вовремя удерживает за плечи, не позволяя позорно свалиться ему в ноги.
Первоначально прикосновение вызывает панику, но переведя на мужчину взгляд, понимаю, что он не желает мне зла.
— Извините, — бормочет, разжимая хватку собственных пальцев. — Всё в порядке?
Внимательно рассматриваю его. Светлые волосы. Голубые глаза. Грубоватые, но интересные черты лица. Он привлек моё внимание своей внешней похожестью на Сахарова, но теперь я подмечаю существенные отличия.
Типаж Ника с его растрепанными волосами, голубыми глазами с неподобающе длинными ресницами — явно романтический, с полным отсутствием мужской суровости. Незнакомец совсем другой. Он по-своему красивый, но мужественный. Раньше я предпочла бы держаться от такого подальше, а сейчас мужчина вызывает у меня интерес.
— В порядке, — киваю я, продолжая на него смотреть. Незнакомец же переводит взгляд за территорию террасы:
— Кажется, такси меня не дождалось, и телефон сел. Могу я попросить вас вызвать машину?
Если это способ познакомиться, то очень оригинальный. Глаза мужчины темнее, чем у Ника, а взгляд серьезный. Тем не менее, я вижу в нем ответную заинтересованность. Кажется, у нас могло бы что-нибудь получиться.
Передо мной красивый и вежливый молодой человек, который точно отлично смотрелся бы в моем профиле на фото в соцсетях. Сильный и крепкий. Серьезный. Этим он болезненно напоминает мне Марка.
«И, самое главное, — доверительно шепчет ангелочек в моё правое ухо. — Он не видел тебя целующейся с женихом твоей подруги».
Пожалуй, с таким как этот блондин, не знавшим меня прежней, можно было бы начать всё с чистого листа. Оставить прошлое в прошлом. Предстать перед ним прекрасной и новой.
— Нет, — уверенно отвечаю я и незнакомцу и себе самой. — К сожалению, мой телефон тоже сел. Но вон та красотка в бирюзовом платье обязательно вам поможет.
И, глядя ему вслед, не знаю, правильно ли поступила, отправив его к Лерке. Может за легкое сходство с Сахаровым она этого блондина, наоборот, куда подальше пошлет?
Но, когда незнакомец подходит к ней и всё ещё треплющейся по телефону Зориной, Дубинина улыбается, отвечает что-то и, кажется, между ними легко завязывается разговор.
Специально не подхожу ближе, наблюдая со стороны. Спустя минут пять, Лера так и не вызвала такси, но незнакомец, кажется, не имеет ничего против. Они увлеченно разговаривают о чем-то, словно знакомы не пять минут, а лет десять.
И я бы радовалась тому, что выступила в новой роли купидона, найдя для Лерки замену Нику, но хмурюсь оттого, что Аня до сих пор общается с кем-то по телефону, романтично закатывая глаза и накручивая локон на указательный палец.
«Ну позвони уже Нестерову сама и узнай, — предлагает ангелочек, устроившийся на правом плече с коктейлем, который лениво потягивает через трубочку. — Если будет занято — значит он треплется с Зориной и можно смело вызывать ее на бой-реванш».
Признаю, идея хорошая и логичная. Не насчет реванша, а насчет звонка.
Отхожу подальше от колонок, а пальцы сами собой скользят по экрану айфона, набирая нужный номер. Он никак не забит в телефонной книжке, но каким-то непостижимым образом цифры отпечатались в сознании и запомнились наизусть.
— Алло, — раздается в трубке после нескольких длинных гудков голос Марка, и я застываю, не зная, что ответить.
Да, теперь я знаю, что Зорина говорит не с ним — это здорово. Но я абсолютно не придумала, что сказать, если он ответит. Понятия не имею, где Марк сейчас, чем занят, и сколько у него там времени вообще. Тем не менее, голос не сонный, а значит, он не спит. Фоновый шум вообще говорит о том, что Нестеров находится в общественном месте.
— Ты просил меня позвонить тебе, — тихо говорю я, вместо ответа. — Вот я и звоню.
Кажется, Марк удивлен моим звонком не меньше меня самой. Он обеспокоенно интересуется:
— У тебя всё в порядке? Где ты?
— В порядке, Марк. С девочками, в Куку.
— У меня сейчас важная встреча, милая, я тебе чуть позже перезвоню, — удостоверившись в том, что я не влипла в новые проблемы, начинает Нестеров, но я нетерпеливо перебиваю:
— Нет, выслушай меня, пожалуйста, — выпитый алкоголь придает дерзости, и я решаюсь на то, на что никак не могла решиться прежде: — Я так больше не могу, Нестеров.
То, что он не бросает трубку — хороший знак. И фоновый шум становится тише, словно он отошел подальше от источника звука. Посчитав это поощрением, продолжаю:
— Тогда на острове ты всё понял не так. Да, поначалу я действительно увлеклась Сахаровым, но потом, чем больше узнавала тебя, тем меньше меня интересовал Ник. Да, может, я виновата в том, что не отшила его раньше, не проявила твердость, не расставила все точки над «ё». Но тем утром все мои мысли были только о тебе и о нас. Ник поцеловал меня, а я просто испугалась и растерялась. Знаешь ведь, что чужие прикосновения против воли вызывают у меня приступ паники. Я не собиралась его целовать, понимаешь?
— Понимаю, — тихо отвечает Марк и бархатно усмехается.
— И я не лгала тебе тогда. Хотела быть только с тобой и хочу этого до сих пор.
Мысли в голове путаются. Держусь, чтобы не сказать о том, как сильно скучаю, как ревную его ко всем подряд, как ни секунды не могу не думать о нем. Признание и без того дается непросто, и я с нетерпением жду ответа. Марк может сейчас одним своим словом разбить все мои надежды, но лучше так, чем томиться в раздражающей неопределенности.
Он серьезно произносит:
— Я верю тебе.
И я не могу сдержать улыбку от этих слов. Зажмуриваюсь, чтобы
