я задумываюсь о том, чтобы все рассказать папе. Он бы помог мне и посадил Илая за решетку за его преступления.
Но потом я вспоминаю его ссору с мамой. Как они ругаются всякий раз, когда речь заходит обо мне. Илай прав. Мне нужно исчезнуть из их жизни, иначе я стану постоянной причиной их страданий.
Теперь уже он мой опекун, так что у него есть власть надо мной, нравится мне это или нет.
— Если ты обидишь мою дочь, никто не найдет твой труп, Кинг, — папа произносит угрозу тихим голосом.
— Я с нетерпением жду возможности официально стать твоим зятем, дядя Коул.
Кулаки папы сжимаются, но прежде, чем он успевает ударить его, Илай притягивает меня к себе, так что мы оказываемся лицом друг к другу. Сквозь мою вуаль он кажется высоким, выше, чем обычно. Его рост занимает все пространство и нагоняет на меня ужас. А лицо каменно-холодное, несмотря на фальшивую улыбку, которую он на себя натянул.
Я не могу выйти за него замуж. И не потому, что он хладнокровно убил человека.
А из-за того, что я искренне боюсь, что однажды он может сделать то же самое со мной.
Он женился на мне, чтобы следить за мной. Он превратит мою жизнь в ад.
Он будет мучить меня.
Он уничтожит последние остатки моего рассудка.
И самое трагичное, что мои чувства к нему, которые никогда по-настоящему не умирали, могут вновь вспыхнуть и усугубить ситуацию.
Я всегда мечтала выйти за него замуж, но по глупости думала, что это случится по любви.
Неправильно выходить замуж из-за шантажа. Это самое зловещее начало брака, и я не могу так поступить.
Я должна сбежать.
Сейчас.
Пока не стало слишком поздно.
Илай наклоняется ко мне, и я перестаю дышать, мое сердце бьется так громко, что, я уверена, это слышат все.
Его горячее дыхание скользит по моему уху через вуаль.
— Даже не думай о том, чтобы сбежать от меня, Ава.
Мои пальцы дрожат, сжимая великолепный букет цветов. Откуда он узнал, что я хочу сбежать? И все же я шепчу:
— Я н-не могу этого сделать.
— Ты, кажется, считаешь, что у тебя есть выбор, но это не так. Либо ты выходишь за меня замуж, либо сбегаешь. Если выберешь второй вариант, я найду тебя и увезу туда, где тебя никто не найдет. Я посажу тебя под замок, и ты больше никогда не увидишь ни родителей, ни друзей. А если будешь мешаться под ногами, я перережу тебе гребаное горло и покончу с твоей жизнью так же легко, как с жизнью Оливера.
Я вздрагиваю, когда он отступает назад, все так же зловеще улыбаясь.
Я никогда не была так напугана.
Да, Илай всегда был коварен, но я никогда не думала, что он может кого-то убить. Но потом я увидела, как он избил человека до смерти, так что я бы не стала его недооценивать.
Поэтому я верю ему, когда он говорит, что похитит, а потом убьет меня.
Мои ноги застывают на месте, пока мы произносим фальшивые клятвы с вполне реальными последствиями.
Нет.
Та часть, где мы говорим: «Пока смерть не разлучит нас», совсем не кажется фальшивой.
Священник объявляет нас мужем и женой, и я с удручающей окончательностью понимаю, что действительно застряла с Илаем на всю жизнь.
Он поднимает мою вуаль и обхватывает рукой мою талию, а затем притягивает к себе. Я ахаю, когда его губы прижимаются к моим в жестоком притяжении. Он просовывает свой язык внутрь, а затем прикусывает мой. Металлический привкус взрывается у меня во рту, когда он с такой жестокостью овладевает мной, что боль и острое наслаждение смешиваются воедино.
Я замираю в его объятиях, а он целует меня с укрепившейся безжалостностью и слепым собственничеством.
Как будто хочет заявить о своих правах на глазах у всех.
Аплодисменты, хлопки и музыка стихают, а мои уши наполняются громким гулом. Я с самого начала была полностью очарована этим человеком, и теперь я больше не могу это контролировать.
Он отрывается от моих губ и шепчет грубое:
— Моя.
Илай
Настоящее.
Недостаток сна начинает сказываться на моей продуктивности и, что еще хуже, на моей бдительности.
Это уже не редкое явление или мимолетный случай. В последнее время я не могу заснуть, то ли намеренно, то ли нет, и все из-за вполне рационального страха, что Ава может пойти во сне навстречу своей гребаной смерти.
И это уже не в первый раз. Я застал ее стоящей на краю балкона на бабушкином острове с широко раскинутыми руками, когда она улыбалась земле.
Эта улыбка до сих пор преследует меня. Печаль и сокрушительное облегчение озарили ее мертвенно-голубые глаза, словно падающая звезда в безлунную ночь. Этот мимолетный момент оказал на меня самое сильное влияние, когда она стояла навстречу ночному бризу, ее ночнушка развевалась на ветру, и я знал, просто знал, что, если не потяну ее назад, она упадет и разобьется насмерть.
И сбежит от меня навсегда.
Когда машина медленно останавливается перед домом, я щиплю себя за переносицу и мысленно готовлюсь к еще одной бессонной, мучительно параноидальной ночи.
Я допиваю свой пятый за день кофе и выхожу из машины.
Хендерсон идет за мной ко входу и, вместо того чтобы открыть дверь, встает перед ней.
Я поднимаю бровь.
Его темно-карие глаза кажутся черными при тусклом свете, когда он бросает неуверенные взгляды по обе стороны от себя.
— Избавь меня от ожидания, — мой голос звучит устало даже для моих собственных ушей. — Если ты хочешь что-то сказать, то говори или отойди с дороги.
— Это неправильно, сэр.
— Как и позволять тебе все еще работать, когда ты не умеешь четко расставлять приоритеты.
— Вы прекрасно знаете, что не сможете выжить, постоянно испытывая недостаток сна. Ваше тело в конце концов сдастся, и последствия будут непоправимыми.
— Я уверен, что вы с Сэм будете управлять делами особняка, пока я снова не встану на ноги.
— Только для того, чтобы снова довести себя до такого состояния?
— Если понадобится. Я должен все время быть начеку.
— Тогда почему бы вам не взять отпуск и не посвятить все свое время уходу за ней?
— Я подумаю об этом.
— Сэр! — Хендерсон скрипит зубами, явно испытывая недостаток терпения, которого у него обычно достаточно. — Если вы откажетесь от всего ради нее, то в конце концов начнете ее презирать
