Обезумевшая от ярости и горя Лола бросилась к водительской двери.
Мэтт распахнул ее – он был весь в крови.
Лола в ужасе уставилась на мужа.
– О господи! – вскричала она. – Мерзавец! Ты убил Тони, да? О ГОСПОДИ!
Слух о том, что Шелби Чейни летит в Нью-Йорк, распространился быстро. В аэропорту ее уже поджидала толпа репортеров.
Молча, в сопровождении представителей авиакомпании она прошла сквозь строй журналистов. С Питом они еще в самолете решили, что лучше вдвоем не показываться, он обещал позвонить ей потом в госпиталь.
Шелби проводили к лимузину, где ее ожидал пресс-секретарь Линка – Норм.
– Как он? – спросила Шелби с тревогой.
Норм покачал головой. Лицо у него было мрачное.
– Да, похоже, неважно, Шелби.
Она молча опустилась на сиденье и на мгновение закрыла лицо руками.
– Норм, что произошло? Ты должен мне рассказать.
– Ситуация вышла из-под контроля. Линк связался с этой моделью, Аллегрой. Судя по всему, она на него здорово повлияла – в негативном смысле, конечно.
– Где это случилось?
– В ночном клубе. Туда вызвали «Скорую», но в клинику его привезли уже в крайне тяжелом состоянии.
– А сейчас? – спросила Шелби, глотая слезы. – Как он сейчас себя чувствует?
– Я же тебе говорю, неважно. В клинике с ним дежурит его сестра, она тебя ждет.
– Мне дадут его увидеть?
– Это врачам решать, – сказал Норм, избегая ее взгляда. – Я пытаюсь сдерживать прессу. Уже чуют поживу. Можешь себе представить, что там сейчас делается.
– Да уж, – тихонько ответила она.
– Водитель подвезет нас к заднему ходу. Прошмыгнем как-нибудь.
Шелби кивнула. Лимузин уже мчался в город.
– Когда остановимся, надень черные очки и иди побыстрее, – наставлял Норм. – Прости, но иначе не получится. Папарацци наверняка будут и на заднем дворе, так что приготовься. Они знают, что ты прилетаешь.
Цена славы! Никакой частной жизни. Все фиксируется, неважно – плохое или хорошее…
– Приехали, – объявил Норм, когда машина наконец остановилась. – Пригни голову – и пошли.
Шелби надела темные очки, плотно запахнула куртку, вышла из машины и чуть не бегом направилась к входной двери. Норм держал ее под руку. Их дожидались двое полицейских, готовые отбивать знаменитую актрису от своры репортеров, которые уже ринулись вперед, выкрикивая свои вопросы.
– Шелби, что вы можете сказать о случившемся?
– Вы с Линком расходитесь?
– Ваше мнение об Аллегре?
– Вы подали на развод?
С помощью Норма и двух дюжих офицеров Шелби добралась до входа в клинику.
– Все в порядке, мэм? – спросил один из полицейских.
– Да, спасибо, – выдавила она, хотя чувствовала себя отвратительно.
– Он в реанимации, – сказал Норм и быстро повел ее к лифту. – Конни ждет в комнате для родственников.
Конни сидела на диване рядом со своей подругой Сьюзи. При появлении Шелби обе вскочили. Конни кинулась к невестке.
– Шелби, какой ужас! – все время повторяла она. Глаза у нее опухли от слез. – Мне так жаль! Я знаю, как сильно ты его любила.
– Что… случилось? – От страха в горле у нее пересохло.
– Все произошло тихо. Очень тихо.
– ЧТО – ТИХО? – закричала Шелби.
– Десять минут назад Линк умер.
Земля ушла у Шелби из-под ног. Все зашаталось.
Это было последнее, что она помнила в тот ужасный день.
В один и тот же день Голливуд хоронил двоих. Оба покойника были знаменитостями; многие не могли решить, на чьи похороны идти.
Первые похороны проходили очень строго.
Вторые – как праздник жизни, в соответствии с волей покойного, и после католической панихиды был устроен грандиозный прием.
Своего мужа Лола похоронила накануне – Мэтт Сил скончался от ран по дороге в клинику. На панихиду она шла неохотно, но все сказали, что если она не пойдет, это плохо отразится на ее репутации. Как будто ее это волновало! Мэтт убил мужчину ее жизни, и в душе ее образовалась пустота. Такого мужчины, как Тони Альварес, у нее уже никогда не будет. Никогда.
Рядом с Лолой стояли мама и Изабелла, они не подпускали фотографов слишком близко. Родители Мэтта с ней не разговаривали: они всегда ее ненавидели. Впрочем, это чувство было взаимным: Лола знала, что никогда им не нравилась, и платила той же монетой.
После церемонии в доме Силов были поминки, но Лола решила не ходить. Она велела Верзиле Джею отвезти ее домой, заперлась в спальне и вволю поплакала о любимом, убитом выстрелом в сердце.
Последние несколько дней прошли для нее как в тумане. Сначала – известие о Тони. После этого Мэтт вываливается из машины ей под ноги с несколькими пулями в теле. И, наконец, Линк Блэквуд умирает в Нью-Йорке от передозировки наркотиков.
Господи! Всех троих она познала в библейском смысле этого слова. Может, это она навела на них порчу?..
Родня хлопотала. Клодин даже перебралась к дочери, чтобы побыть с ней в тяжелую минуту. Лола пыталась ее отговорить. Но Клодин была непреклонна.
Мать и сестры даже приехали на похороны Тони, чтобы Лоле не было так одиноко.
У Тони было много друзей в латиноамериканской общине. Некоторые кивком головы здоровались с Лолой, другие ее игнорировали. Пресса вела себя по-хамски, словно это она была во всем виновата – в том числе и в безвременной кончине Линка Блэквуда. «ЛОЛА САНЧЕС ДОВЕЛА ПАРТНЕРА ПО СЪЕМКАМ ДО НАРКОТИКОВ», – утверждала одна газетенка. «РОКОВАЯ ЖЕНЩИНА», – заклеймила ее другая. «МУЖ И ЛЮБОВНИК НЕОТРАЗИМОЙ ЛОЛЫ САНЧЕС УБИВАЮТ ДРУГ ДРУГА В ПРИПАДКЕ РЕВНОСТИ», —резюмировала третья.
Разве это справедливо? Она утратила любовь своей жизни, а ее же и обвиняют!
Мать Тони прилетела с Кубы, где жила с новым мужем после смерти первого. На Лолу она даже не посмотрела.
«Почему меня все мамаши терпеть не могут? – спрашивала себя Лола. – Я ни одной не сделала ничего плохого! Кто же виноват, что я любила Тони больше остальных?»
Зато Мария была впереди всех и на коне. Несчастная невеста с разбитым сердцем, невинная девочка, оказавшаяся в центре отвратительного голливудского скандала.
Лоле это казалось вопиющей несправедливостью. Ужасно, что и в смерти Тони принадлежит не ей, а какой-то едва знакомой девчонке, которую он даже не любил.
Двое похорон за два дня – а Фей еще тащит ее на третьи!
– Если ты не пойдешь на похороны Линка Блэквуда, – сказала она, – таблоиды оставят от тебя мокрое место.
– Они это уже сделали, – негромко ответила Лола. – Фей, с меня довольно. Я еду домой.
После прогулки по озеру и фантастического кутежа по случаю свадьбы Эми и Джонаса, который устроил Ник, они снова загрузились в «Мазерати» и двинулись в Лос-Анджелес.
