Соррел порывисто обняла тетю Лейлу, и она, похлопав ее по руке, добавила, снизив тон:
— Правда, крыша-то не моя. Я ведь всего-навсего сняла дом на лето. Но, можешь быть уверена, я все скажу этому жулику, мистеру Клемсону. Он уверял меня, что здесь отлично и прислуга надежная. Мне же приходится подмазываться к противной миссис Доулинг, которая, видите ли, надумала уходить, хотя она знает, что ставит меня под удар. Поэтому, верно, и надумала. Почему бы не воспользоваться удобным случаем? Скверная женщина! Ты ведь знаешь, мне не жалко денег. Но здесь дело принципа. Не могу я позволить, чтобы она ставила на первое место свою племянницу.
Соррел обрадовалась тому, что тетя заговорила о другом.
— Милая тетя Лейла, я тоже считаю, что ее следует поставить на место. Но не думаю, что девушка нарочно хотела… расстроить кузину.
Тетя Лейла не рассердилась на Соррел за ее слова.
— Как бы там люди ни думали, мне кажется, я знаю недостатки своей дочери. Знаешь, я ее уже отругала. Ведь, если миссис Доулинг и ее любимая племянница уйдут, придется несколько недель ждать, пока из Лондона пришлют замену, а нам что тем временем делать? Конечно, я не одобряю поведения Ливии. Думай что хочешь, а веди себя с умом. Так я ей и сказала. Пусть сначала станет маркизой и тогда делает, что ей заблагорассудится, а пока соблюдай свою выгоду… Прости меня, дорогая, я совсем заболталась, а ведь у тебя болит голова. Ложись-ка в постель. Я и пришла-то тебя уложить, а сама, надо же, совсем тебя замучила.
— Нет, нет, голова уже почти не болит… Совсем чуть-чуть. Но если вы не хотите заявить в полицию, то самое лучшее, что мне приходит на ум, — это пойти к лорду Уичерли, — с неохотой выдавила из себя Соррел. — Он, мне кажется, не из тех, кто чего-либо боится, и наверняка легко справится с этим делом.
Но тетя Лейла опять не на шутку испугалась.
— Дорогая, я же тебе сказала, пока он тут, все должно быть тихо-спокойно. Чуть запахнет скандалом — и его поминай как звали. Не вздумай ничего ему сказать! Помни, ты мне обещала!
Соррел неохотно, но все же подтвердила свое обещание, и тетя слегка успокоилась.
— Все было бы по-другому, если бы он зарился на мое богатство. Я почти жалею, что это не так.
Соррел уже, кажется, ко всему была готова, но такое ей и в голову не могло прийти.
— Вы жалеете, что он не женится на Ливии из-за денег? — недоверчиво переспросила она.
— Ну конечно же не жалею. Хотя, видит Бог, в этом не было бы ничего страшного, да и мне было бы понятно, как себя вести с ним. В деньгах я все понимаю, поэтому чувствовала бы себя увереннее. Да и потом, мне было бы сподручнее присматривать за ним. Можешь не сомневаться, я бы не позволила пустить деньги ни ветер! Ты не представляешь, дорогая, и слава Богу, как мало мы знаем о мужчинах до свадьбы, когда они нас очаровывают. Тебе известно, что у меня были три мужа, и, знаешь, самую непростительную глупость я совершила, выйдя замуж в третий раз.
Ладно, как-нибудь выкрутимся, но полицию я звать не буду. Пусть его сиятельство ни о чем не знает. Говорю тебе, я готова заплатить вдесятеро больше, лишь бы все осталось шито-крыто. Но и рисковать здоровьем моих девочек я не желаю. Заплачу и избавлю себя от забот, по крайней мере до свадьбы Ливии.
Соррел подумала, что о таких делах лучше ставить в известность до, а не после свадьбы, раз уж тетя боится огорчить маркиза. Но, с другой стороны, тогда ему уже нечего будет сказать.
Еще Соррел подумала, что кузина в гораздо большей опасности, чем она сама, если шантажист в самом деле хочет напугать тетю и заставить ее выложить много денег. Однако она промолчала, чтобы не пугать тетю еще сильнее. Вместо этого она с любопытством спросила:
— А как вы будете платить?
— Пока не знаю. Он мне напишет. Хочет держать меня на коротком поводке, чтобы я побольше поволновалась, — негодующе заявила тетя Лейла.
— Вы сказали "он". Думаете, это мужчина?
— Нет, не думаю. Хотя… В конце концов, неважно. Он или она получат свои деньги, хотя это и против моих правил.
— Не отчаивайтесь, тетя, — сказала Соррел. — Что-нибудь придумаем. Да и, может, это шутка. Вы же сами сказали…
— Хорошо бы, — согласилась тетя Лейла, поднимаясь со стула и оправляя юбки. — По крайней мере, ты немного порозовела и говорила разумно. Слава Богу! Не думай, моя дорогая, я готова заплатить гораздо больше десяти тысяч, лишь бы с тобой ничего не случилось. Если бы я узнала, что ты расшиблась по моей вине, я бы ни за что себе не простила. Соррел пылко расцеловала тетю.
— Нет, нет, тетя Лейла, можете быть совершенно спокойны. Не знаю, как все остальное, а сегодня я сама виновата, — ласково проговорила она, немного кривя душой. — Кстати, вы говорили кузине о письме?
— Нет. И не скажу, — решительно заявила тетя. — Не хочу ее тревожить в такое время, да и, надеюсь, такая дружная парочка, как лорд Уичерли и мистер Фитцсиммонс, послужит ей надежной защитой.
Она довольно рассмеялась.
— Уверена, они ни на шаг не отойдут от нее в ближайшие две недели. И, десять к одному, это всего-навсего глупая шутка. Вот посмотришь. Но все-таки будь поосторожней. Я не хочу тебя бранить, да ты и привыкла вести себя иначе, но, сдается мне, опасность грозит тебе, а не моей Ливии, так что постарайся быть осмотрительнее.
— Постараюсь, — твердо пообещала Соррел.
Прошло время, и Соррел не без юмора вспомнила о своей излишней самоуверенности.
Пока же, сославшись на головную боль, она не стала вечером обедать вместе со всеми, так как не имела ни малейшего желания встречаться с его сиятельством. Вместо этого она пораньше улеглась в постель. Ей о многом надо было подумать.
То ли из-за неприятных мыслей, то ли из-за ушиба на голове, она почти всю ночь беспокойно крутилась и в результате проснулась неотдохнувшей, так ничего и не решив, разве что не заглядывать дальше одного дня.
Шишка еще болела, особенно когда ее касалась расческа, голова была тяжелой и, в довершение всех бед, как назло, за ночь заплыл один глаз. Тогда Соррел сказала себе, что нечего зря расстраиваться, так как рядом с красавицей кузиной она может перебить себе нос и поставить синяки на оба глаза — все равно этого никто не заметит. Она медленно, с трудом оделась, ощущая боль не только в голове, и нехотя пошла вниз.
Ночью Соррел мучили кошмары, но ясным солнечным утром вчерашнее ошеломляющее признание тети Лейлы казалось совсем не страшным. Правда, вчерашний несчастный случай наверняка не случайность, но Соррел по-прежнему не сомневалась, что, пугая тетю, злоумышленник опаснее для кузины, чем для нее. Кстати, не исключена и шутка, увы, жестокая.
