Дуэйн, напустив на себя самый безразличный вид, заявил жене, что собирается туда исключительно по делам, поскольку появился шанс перехватить жирный кусок, и если он не сделает этого, то сделают другие.
– Ничего не выйдет, – возразила Карла. – Компанию она не уступит, а деньги потратит на тряпки в Париже. В то время ее любимой тенниской была следующая: НЕ ВВОДИ МЕНЯ В ИСКУШЕНИЕ, Я САМА ОТЫЩУ ЕГО.
– Тебе нет никакой необходимости проделывать весь этот путь в поисках искушения, если ты не уловил сути моей надписи, – улыбнулась Карла.
Дуэйна мало-помалу начала раздражать эта надпись на груди у жены.
– У нас в Талиа слишком мало искушений, – заявил он.
– Я перед тобой, – парировала Карла. – Это все искушение, которое ты можешь получить.
Только Сонни Кроуфорд имел возможность видеть Джейси после ее возвращения. Время от времени она показывалась в его тесном магазине поздно ночью, чтобы полистать журналы.
– Она все также прекрасна? – не раз спрашивал Дуэйн у Сонни.
– Она никогда не снимает темных очков, – жаловался Сонни. – Да, разумеется, она прекрасна, но годы все же берут свое.
После окончания школы у Дуэйна с Сонни произошел крутой разговор из-за Джейси, стоившей Сонни глаза. С тех пор они старательно избегали говорить о ней, что было нетрудно, поскольку на тридцать лет она выпала из их жизни.
Дуэйн только раз, да и только мимолетно, видел ее после возвращения. Он остановился у светофора в Уичита-Фолс, а ее «мерседес» в это время поехал перед ним. Он не успел разглядеть ее лица, но и от этой встречи ощутил странное беспокойство. Когда-то он очень любил Джейси. После той памятной встречи Дуэйн стал замкнутым, и это не ускользнуло от внимания Карлы.
– Что с тобой? – как-то спросила она.
– Ничего… обычная хандра, – отговорился Дуэйн, хотя хандра была тут ни при чем, и совсем неуместным – слово «ничего». Он поймал себя на мысли, что, скорее всего, ему нечего будет сказать Джейси, повстречайся они сейчас. Она была вроде местной Греты Гарбо – при взгляде на нее отнимался язык.
Глядя на несчастного Джуниора Нолана, Дуэйн подумал о том, что за тридцать лет также редко разговаривал с Сюзи Нолан, хотя та из Талиа никуда не уезжала. В городе она была одной из самых обаятельных женщин, однако по какой-то непонятной причине на его воображение никак не действовала, пока ее муж не задал этого вопроса о сексе.
Ему припомнилось, как кто-то, вероятно, Карла, сказал, что у Сюзи нет индивидуальности, имея в виду, что эта женщина не похожа на Карлу. Чего-чего, а индивидуальности, если можно так выразиться, у Карлы в избытке. Накануне вечером на ней была тенниска следующего содержания: ЖИЗНЬ СЛИШКОМ КОРОТКА, ЧТОБЫ ТАНЦЕВАТЬ С БЕЗОБРАЗНЫМИ МУЖЧИНАМИ. Этот девиз восходил к тем дням, когда Карла впервые открыла для себя концепцию свободного брака. Она вычитала о нем в «Космо», служившем источником многих ее жизненных установок.
Она немедленно воспользовалась этим советом, заведя интрижку с плотником, который переделывал их кухню. Потом даже выразила ему, Дуэйну, недовольство по поводу того, что он тоже не заведет себе интрижку на стороне.
– Ты предпочитаешь сидеть дома, чтобы я чувствовала себя виноватой, – заявила ему Карла.
Главным результатом этого эпизода явилась халтурно отремонтированная кухня, где ничего толком не работало. А контейнер для пищевых отходов функционировал как фонтан, выплевывая во все стороны куриные кости и арбузные корки.
– Я полагаю, Ричи так сильно влюбился в тебя, что не смог толком починить контейнер, – любил повторять Дуэйн, когда бывал не в настроении.
– Дуэйн, чинить краны не входило в его обязанности, – отвечала Карла.
Концепция свободного брака оставалась популярной несколько лет, и все это время Дуэйн часто раздражал Карлу своим отказом найти себе подружку. Когда он, в конце концов, решил сойтись с Джанин, Карла обвинила его в отсталости.
– Дуэйн, вся эта ерунда была популярна в шестидесятых, – морщилась она. – Ты что, решил наверстать упущенное? Если ты хочешь иметь гипертонический криз в середине жизни – пожалуйста. Надо было думать раньше, а не тогда, когда прошел половину пути.
– Мне только сорок восемь, – заметил Дуэйн. – Если мне суждено прожить девяносто шесть, то я как раз в середине своего жизненного пути.
– Если ты сейчас такой ворчливый, то что же будет с тобой в старости? Я не хочу дожить до того времени, – сказала Карла.
– Сама завела этот разговор, – напомнил ей Дуэйн. – Неужели нельзя было подыскать плотника получше?
– Если мы собираемся стать богатыми, то почему бы нам не купить новый контейнер для отходов? – едко заметила Карла.
Дуэйн ничего не ответил, но ненависть к кухне Ричи подтолкнула его к строительству нового дома.
Джуниор Нолан не сводил глаз с солонки, задав свой вопрос – вопрос, который озадачил всех сидящих. Призрак в образе женщины витал над столом, и большая часть собравшихся здесь мужчин благоразумно отвернулись в сторону.
Сам Джуниор внезапно решил не дожидаться ничьих мнений, поскольку никто не отваживался заговорить в течение целой минуты.
– Митч, нам пора двигать, – сказал он. – На улице не становится прохладнее. – Он встал и направился к двери, держа шляпу в руке. Дуэйн заметил, как он бросил ее в свою машину.
– А чего это Джуниор всегда носит свою шляпу там, где другие снимают? – спросил Эдди Белт.
– Он малость эксцентричен, – ответил Сонни. Митч Мотт тоже встал из-за стола и вразвалочку, скривив ноги, зашагал к выходу, изображая из себя старого ковбоя, хотя всю жизнь проработал поваром в буфете, лишь изредка участвуя в родео. Джуниор, отправившись в Западную Виргинию для покупки телят, на состязаниях для ковбоев повстречался с Митчем, по ошибке принял его за настоящего ковбоя и взял к себе на работу.
Поскольку Митч прожил в Талиа каких-то десять лет, он плохо разбирался в его подводных течениях. Впрочем, и коренные жители города порой имели о них смутное представление.
Дуэйн, например, родился и вырос в Талиа, но и он не очень-то разбирался в них, хотя, если по большому счету, ему было на это наплевать. Вместе с тем Сюзи Нолан не выходила из его головы, кое в чем он все-таки разбирался лучше других; то, что внешне казалось скромным поведением, могло проявиться самым неожиданным образом. Джанин Уэллс сидела прямо перед ним с видом женщины, которая изобрела воскресную церковную школу, хотя, по правде говоря, у нее было сердце рабыни.
– Может быть, Джуниору следует позвонить доктору Рагу? – предложил Сонни.
Одна из причин того, почему маленький магазинчик Сонни приносил приличный доход, заключалась в том, что ночью он обслуживал посетителей сам, слушая радио с популярными программами доктора Рата Уэстхаймера под рубрикой «Поговорим о сексе». Эти передачи шли прямым эфиром, и доктору Рагу можно было позвонить по телефону. Радиоприемник Сонни работал на максимальной громкости, и посетители могли его слышать, даже если они в это время находились в дальнем углу, где продавались моющие средства. Рабочие с промысла и водители грузовиков, забегавшие за сигаретами или пивом, попадали под завораживающий голос доктора Рата с центрально-европейским акцептом; порой они задерживались минут на двадцать, покупая кучу всевозможных и совершенно не нужных им вещей, слушая, как доктор Рат обсуждает все «за» и «против» анального совокупления или предлагает ценные советы, как не напустить слишком много слюны в рот партнера при поцелуе.
