Джанин переехала в «Этуаль» по просьбе Питера. Он снял для нее прекрасный номер люкс на втором этаже. Сразу после показательного танца с Никко она поднялась наверх. Джанин чувствовала себя усталой и несчастной и хотела спрятаться от всех. Питер пожелал ей спокойной ночи. Ему было трудно — ведь он был безумно влюблен — смотреть на красивую юную собственную жену в длинном белом шифоновом платье, ведь при этом она и ее красота были не для него. Он дал слово.
Питер поднес к губам ее руку.
— Спокойной ночи… маленькая богиня луны. — Он любил повторять эти слова. — Ты настоящая чародейка. Приятных снов.
Супруга покраснела и улыбнулась:
— Спокойной ночи, Питер. Тысячу раз благодарю тебя… за все.
Он был таким милым и невероятно ей нравился. Но, когда ушел, она снова подумала о Никко. Мысли о партнере-возлюбленном преследовали ее, причиняя невыносимую боль.
В лихорадочном возбуждении, не находя себе места, Джанин вышла из номера. Проходя мимо открытой двери какого-то номера, она заглянула внутрь и с изумлением увидела мужчину, воспоминания о котором преследовали и мучили ее. Никко — как обычно, холеный и изящный — в темно-красном атласном халате. Он курил сигарету и читал вечернюю газету. Джанин показалось, что у нее остановилось сердце. Что он здесь делает? Он остановился в другом отеле… она не могла понять… потом он вдруг поднял взгляд и увидел ее.
— Джанин! — воскликнул он.
Она порывисто вошла в комнату и остановилась перед ним:
— Никко… ты остановился здесь?
— Да.
— Значит, ты переехал?
— Да. И ты тоже… — Он улыбнулся странной улыбкой. — Что-нибудь выпьешь… сигарету?
— Нет, спасибо. Я не должна здесь быть. Мне только… стало интересно, почему ты в «Этуаль».
— Приблизительно по той же причине, что и ты, моя дорогая. Я помолвлен и надеюсь через месяц жениться в Лондоне. Моя восхитительная будущая жена остановилась в этом отеле. Вообще-то мы хорошо подходим друг другу.
Джанин смотрела на красивое насмешливое лицо своего кумира и вдруг возненавидела его.
— О! — выдохнула она. — Я знаю… знаю. Это миссис Деррик Уиллингтон. Это та женщина… ты женишься на ней?
— Что, если да?
— А ее муж… только что скончался…
— Это наше дело…
Она посмотрела на него невидящим взглядом. Джанин вдруг почувствовала, как это все отвратительно…
— Думаю, тебя можно только презирать, — тихо сказала она.
— Забавно. — Никко внезапно подошел к ней и схватил в объятия. — Ты восхитительна, когда сердишься. Если бы ты не любила меня так сильно, я мог бы сильнее любить тебя, chérie[3]. Я люблю, когда женщина немного сердится. Поцелуй меня в последний раз на память… хорошо, мадам Питер Уиллингтон, которая могла бы быть мадам Никко?
— Нет, — возмутилась Джанин. — Никко… отпусти меня.
Но он впился поцелуем в ее губы… и вдруг любовь Джанин к этому мужчине умерла. Умерла целиком и полностью. Страсть идет рука об руку с ненавистью. И в этот миг она поняла, что тот, кого она до безумия любила, ей ненавистен. Ей пришлось нелегко… очень нелегко. Он больше не был тем Никко, которого она любила.
Джанин вырвалась из его объятий и выбежала из комнаты, захлопнув за собой дверь. Девушка ничего не видела вокруг, неудивительно, что она столкнулась с каким-то мужчиной. Джанин подняла взгляд и увидела, что это Питер, ее муж.
— Питер!
Муж посмотрел на нее таким суровым и неистовым взглядом, что она с трудом его узнала. Лицо Питера побелело от гнева.
— Что ты делала в спальне этого парня?
— Я… я… только… на секунду… я… — заикаясь, произнесла она и смущенно замолчала.
— Ты дала мне слово, что прекратишь роман с этим танцовщиком даго и дашь мне честный шанс. — Голос Питера напоминал удар кнута.
— Я знаю… я… но…
— Но как только я пожелал тебе спокойной ночи… оставил тебя… ты пошла к нему.
— Питер… как ты смеешь так со мной разговаривать? — спросила она, внезапно почувствовав раздражение.
Его смуглое привлекательное лицо помрачнело. А глаза стали еще мрачнее. Внезапно он засмеялся:
— Ты нарушила слово, моя дорогая. Я тоже нарушу свое. Это наша первая брачная ночь. Ты моя жена. Этот мужчина может быть твоим возлюбленным, но, клянусь Богом, я с этим покончу!
— Питер… — начала она.
Но он не слушал и подхватил ее на руки. Ее муж был высоким, атлетического сложения мужчиной и нес стройную, грациозную Джанин, как ребенка. Быстро прошел с ней по коридору, вошел в спальню, держа драгоценную ношу на руках, и запер за собой дверь.
Он положил Джанин на большую широкую кровать, освещенную золотистым светом маленькой лампы под янтарным абажуром, висящей прямо над кроватью. Джанин лежала молча и гневно смотрела на законного супруга. Ее глаза были огромными, а лицо — белым, как льняная простыня. Она лежала, и в золотистом свете ее светлые волосы блестели и переливались, Ласковый свет падал на обнаженные руки, шею, сквозь тонкое шифоновое платье просвечивали контуры ее соблазнительного тела.
— Послушай, Питер. Кажется, ты потерял самообладание… и чувство реальности. Ты не можешь делать со мной все, что тебе угодно, даже если мы женаты. Я тебе доверилась, когда ты сказал, что сможешь обращаться со мной, как… как с другом, и не более. Я поверила, что ты любишь меня бескорыстно. Кажется, я была дурой.
Питер не знал, как объяснить, как сказать, что он безумно влюблен в нее… и сгорает от ревности. Увидев ее в объятиях Никко, он потерял самообладание. Это было естественно… естественная реакция мужчины, который увидел обожаемую женщину в объятиях другого. Он жестко рассмеялся:
— Моя дорогая, мы оба вели себя как дураки. Я тоже тебе доверился. Но ты мне солгала. Ты не собиралась бросать своего Никко. Ты сочла удобным выйти за меня замуж, получить мое имя и защиту и тайком встречаться с ним. Не так ли?
