Этот мудак в этом не заинтересован; он хочет, чтобы я проиграла.
Боль медленно утихает, и я возвращаюсь, пристально смотря на него. Он играет грязно с моим состоянием.
Его большой палец поглаживает синяк, вызывая прилив легкого комфорта, боли и обещания большего. Не сомневаюсь, что он будет настаивать, если я буду его поощрять. Как будто у него нет границ.
— Это ничто по сравнению с тем, что я могу сделать с тобой, Рейна. — его большой палец замирает, и я тоже. — Ты собираешься или не собираешься открывать этот рот?
Мои губы приоткрываются, медленно, но, верно. Сейчас у меня нет сил играть на его уровне. С моими травмами и его неустойчивым характером это может плохо кончиться для меня. У меня достаточно чувства самосохранения, чтобы выбирать свои сражения.
Он засовывает большой палец мне между губ, и требуется все мое мужество, чтобы не прикусить его.
— Соси.
Это одно слово. Одно-единственное слово, но оно заряжено такой интенсивностью, что оно почти живое, дышащее существо.
Он приподнимает одну идеальную густую бровь.
— Я должен снова угрожать тебе?
Пристально глядя на него, я посасываю его большой палец быстрее, чем намеревалась. Мои зубы задевают его кожу, и я замираю, думая, что он будет править так, как если бы я пыталась укусить его. Когда он продолжает наблюдать за мной из-под полуопущенных век, я продолжаю на этот раз медленнее.
Мои щеки пылают, и я проклинаю себя за то, что так легко сдалась. Подождите, пока я не стану сильнее, я собираюсь столкнуться с ним лицом к лицу.
— Как быть? — он невозмутим. — У тебя новая проблема, Рейна.
Я бросаю на него быстрый взгляд, останавливаясь.
— Разве я говорил тебе остановиться? — он наклоняет голову набок.
Застонав, я продолжаю сосать палец и облизывать его языком.
— Твоя новая проблема в том, что ты слишком экспрессивна. Ты теряешь хватку.
Почему экспрессивность — это проблема? Я пристально смотрю на него, чтобы он точно знал, что я к нему чувствую.
Не знаю, чего он ожидал, но моя реакция, вероятно, не такая.
Ашер прищуривает глаза, прежде чем вытащить палец у меня изо рта.
— Я узнаю о той ночи, и заставлю тебя, черт возьми, пожалеть, что ты никогда не ступишь в лес.
— Ты псих. — я выдыхаю, мое сердце колотится.
Оно продолжает биться и пульсировать как сумасшедшее, будто скоро остановится и израсходует всю свою энергию.
Губы Ашера растягиваются в жестокой ухмылке.
— Нужно быть таким же, чтобы знать другого, мой ужасный монстр.
Он продолжает называть меня так, и я начинаю думать, что мне следует принять эту сторону, чтобы сразиться с этим конкретным монстром.
Глава 8
Рейна
Остальная часть недели заполнена визитами к врачу и попытками понять, кто я, черт возьми, такая.
Я все еще ничего не помню до того, как очнулась в больнице, и диагноз доктора Андерсона остается прежним: мои воспоминания со временем вернутся. Однако на последнем приеме я слышала, как он сказал Алексу, что мы должны готовиться к тому, что это может стать долгосрочным.
Я должна быть готова жить со стертой памятью.
Мысли об этом вызывают привкус горечи и тошноты. Я не готова встретиться лицом к лицу с этой мрачной реальностью.
Сегодня я решила закончить вечеринку жалости к одному человеку и вернуться в колледж.
Это мой последний год, и я не должна пропускать больше занятий.
Я могу ходить с бандажом на правой ноге, и нет смысла бродить по пустому дому. Алекс почти не бывает дома, если вообще бывает. Элизабет — которую я наконец убедила позволить мне называть ее Иззи — обычно отсиживается на кухне, готовя самую вкусную еду, которую я когда-либо пробовала.
Каждый раз, когда я ем ее еду, я удивляюсь, какого черта я съехала.
Она бросает на меня странные взгляды всякий раз, когда я прошу добавки или еды, богатой калориями. Очевидно, раньше я ела только салаты. Это такое богохульство, когда рядом еда Иззи.
К моему ужасу, местный мудак Ашер не ушел. Я каждый день молюсь, чтобы в следующий раз, когда я проснусь, он уже давно уехал в Англию.
Этого не происходит.
Вдобавок ко всему, он поступил в Блэквудский колледж. Не знаю, какого черта он бросил Оксфорд и вернулся сюда.
Не может быть, чтобы он просто так разрушил мою жизнь.
Вычеркните — с кем-то вроде Ашера это вполне правдоподобно.
Я активно избегала его, что не так уж сложно. В этой семье мы не едим вместе. Алекс уходит на работу с утра и возвращается поздно. Ашер тоже уходит рано. Я наблюдаю за ним из своего окна. Обычно он носит джинсы и стильные спортивные футболки.
Каждый день он останавливается перед домом и смотрит вверх. Иногда я бы поклялась, что он смотрел прямо на меня, если бы не была уверена, что занавески скрывают меня. Эти раздражающие авиаторы тоже скрывают выражение его лица, так что я никогда не знаю, о чем он думает.
Понятия не имею, почему я всегда хочу знать, что происходит в этой больной голове.
Ашер в некотором смысле загадка, но это еще не все. Он загадка, которая охотится за мной. Я внимательно наблюдала за ним вместе с Иззи и остальными сотрудниками, и он никогда не показывает им ни грамма того, что показывает мне.
Во всяком случае, он смеется и улыбается, как самый добрый сукин сын в мире.
Это больно, знаете ли. Быть ненавидимой кем-то, кто никого не ненавидит, это прямой удар по моей персоне.
Что я мог сделать, чтобы оправдать такое обращение?
В некоторые дни я сворачиваюсь калачиком и позволяю мрачной депрессии овладеть мной. Я позволяю неизвестному проникать мне под кожу и нашептывать неприятные вещи мозгу.
Ну, не сегодня.
Я должна с чего-то начать, чтобы понять, что я за человек. И да, я молилась, чтобы я не была из тех, кто одевается, чтобы произвести впечатление, или быть тщеславным капитаном группы поддержки.
Грузовик выезжает на подъездную дорожку, направляясь ко входу.
Мой шанс.
Из-за бандажа я хромаю и двигаюсь медленно, но мне удается перехватить грузовик Джейсона до того, как он выедет.
Звук тормозов эхом разносится в воздухе. Он опускает стекло.
— Господи. Ты хочешь умереть?
Я открываю пассажирскую дверь, бросаю туда свою сумку и проскальзываю внутрь.
— Не сегодня, но поездка в колледж была бы классной.
Хотя внутри грузовика ничего особенного, он пахнет мятой и лимоном, как летом.
Мне нравится запах.
Он оглядывает меня с ног до головы, будто я беглянка из зомби-апокалипсиса. Я имею в виду, что на мне джинсовое платье и милые туфли на плоской подошве, которые я нашла в задней части гардеробной. Я даже замазала все синяки тональным кремом. Единственное, что выделяется, это бандаж для ног прямо под моим коленом. Я не должна так сильно походить на зомби.
Джейсон сжимает руль, продолжая осмотр вверх-вниз. Выражение его лица не совсем заинтересованное, скорее... удивленное.
— Ты возвращаешься в колледж?
— Ага, и ты меня подвезешь.
Он смеется.
— Да, этого не случится, принцесса.
— Я так и знала. — я прищуриваюсь, глядя на него.
Он прищуривает глаза в ответ.
— Ты знала что?
— Ты избегаешь меня с тех пор, как я оказалась здесь. Ты не можешь убегать. Выкладывай, Джейсон.
Я стараюсь не казаться обиженной. Я действительно думала, что он может быть моим единственным другом здесь — пока он не исчез из моего ближайшего окружения.
Его брови хмурятся.
— Здесь нечего выкладывать.
— Ты хочешь сказать, что тебя не было рядом всю прошлую неделю, и ты не хочешь меня подвезти, потому что ты не избегаешь меня?
— Во-первых, я учусь в более дешёвом колледже на другом конце города. Если я поступлю в твой элитный колледж Блэквуд, рыцари заживо сдерут с меня кожу.
— Рыцари?
— Я играю в качестве защитника за «Рыцарей», а «Черные Дьяволы» наш соперник номер один. Мы соперник в городе.
