— Но Дмитрий, мой парень, был не таким. Поначалу он казался самым непредвзятым, заботливым и обаятельным человеком, которого я когда-либо встречала. Он любил меня такой, какая я есть, понимаешь? Водил меня в шикарные рестораны и обращался со мной как с принцессой. Признаюсь, что все это вскружило мне голову. Какая девушка отреагировала бы иначе? Меня унесло, — горько рассмеялась Тесс. — Я была доверчива, теперь понимаю… в общем, Дмитрий попросил меня навестить его в Бостоне, вот я и приехала. Я была готова покинуть Англию, покончить с издевательствами оксфордских студентов и окунуться в новое приключение. Я слышала много хорошего о Штатах, поэтому подумала, почему бы не попутешествовать?
— Это было около восьми месяцев назад. Дмитрий купил мне квартиру — ту, куда ты ходил за вещами — но через месяц он отвез меня в роскошный пентхаус в пригороде и… мне трудно говорить об этом.
— Мне нужно знать все… Тесс.
Девушка глубоко вздохнула.
— Он привез меня в тот роскошный пентхаус и… продал…, — Тесс потерла большие пальцы рук. — Продал меня тому толстому, отвратительному русскому, у которого столько татуировок, что невозможно сказать, где кончается одна, и начинается другая.
— Продал тебя?
— Да, — вздрогнула она. — Это не было добровольно и естественно. Ужасно и страшно, когда с тобой обращаются как с собственностью.
— Как именно он тебя продал?
— Я сидела за обеденным столом с Дмитрием и толстым русским. Выяснилось, что это был его отец, — Тесс сделала паузу. — Только что я ела изысканную еду, а в следующую минуту в дверь ворвались двое мужчин и потащили меня вверх по лестнице. Я пиналась, брыкалась, царапалась и боролась за свою жизнь. Сопротивлялась так сильно, что сбила со стен картины. Стеклянные рамы упали на мраморную лестницу и разлетелись вдребезги. Помню, я надеялась, что кто-нибудь спасет меня. Кто-нибудь должен был услышать мои крики. Но никто не услышал, и никто меня не спас. Я орала, звала на помощь, дралась, кусалась и пыталась вырваться, но мужчины были слишком сильными. Меня бросили в комнате, где стояла клетка. У него была клетка в пентхаусе, Лиам! Я находилась в плену более семи месяцев, которые показались мне годами.
— Я знала, что Дмитрий любил деньги и яркие вещи, но никогда не подумала бы, что его страсть включала в себя… секс-торговлю. Из невероятного человека он превратился в безжалостного… жадного демона. Однажды он попытался заставить меня дать ему номера моих подруг в Англии, чтобы похитить их и продать. Каким-то чудом я оставалась сильной. И он, и его отец оказались невероятно жадными. Не помню, скольких девушек я видела входящими и выходящими из пентхауса. Ужас, который происходил между ними и всеми мужчинами, которые…
По щекам Тесс покатились слезы. Я никогда не умел обращаться с плакавшими женщинами, поэтому просто дал ей поплакать. Это все, что я мог сделать. Там, где я вырос, если ты обнимал кого-то или похлопывал по плечу, или даже говорил «не унывай, все получится», тебя считали слабаком, а я не мог себе подобного позволить. Всю свою жизнь я должен был оставаться сильным и бессердечным. Поэтому, хотя я и не был в восторге от того, что Тесс плакала, я понятия не имел, как ей помочь.
Поэтому просто ждал.
Спустя две или три минуты, она взяла себя в руки.
— Когда ты меня нашел, я только что выбралась из машины. Отец Дмитрия велел трем своим охранникам сопровождать меня на какое-то мероприятие. Эта отвратительная свинья предупредила, что мне надо будет «развлечь» группу его богатых коллег. Я точно понимала, что это значило. В машине я осознала, что это был мой единственный шанс вырваться на свободу. Поэтому на светофоре выскочила из авто и побежала, крича о помощи. Охрана догнала меня, но, не вмешайся ты в том переулке, меня отвезли на то мероприятие…
— Тесс, этих русских будет ждать неприятный сюрприз, если они даже подумают о том, чтобы прийти сюда…
— Вот почему я была так одета, — она вытерла глаза. — Но это еще не все, Лиам.
Девушка сделала паузу.
— Я, я была его… этого русского…
Тесс закашлялась, словно тошнота подступила к ее горлу.
— Его «кем»?
— Наверное… любовницей, — произнесла она. — Но он не был похож на тебя. Он не был… милым.
— Да? — удивился я. Не думал, что я был таким уж милым, но считал, что спасение Тесс той ночью чего-то стоило.
— Он был отвратительным и неопрятным, и когда смотрел на меня, то совсем не заводил, — Тесс остановилась, будто только что осознала, в чем только что призналась. — Я не говорю, что ты меня заводишь и все такое.
Махнув рукой, я подал знак, чтобы она продолжила.
Тесс пожала плечами.
— Мне больше нечего сказать. Все это очень тяжело. Теперь тот русский ищет меня, и, в конце концов, я знаю, что найдет. Он слишком силен и не остановится ни перед чем, чтобы вернуть меня, потому что я — его потерянные деньги. Жарков…
— Жарков? — перебил я.
— Да. Это его фамилия. Он один из самых жестоких свиней, которых я когда-либо встречала. Он превратил мою жизнь в ад!
— Почему бы тебе не вернуться обратно в Англию? Связаться с бабушкой?
— Не могу. У Жаркова мой паспорт и все мои документы. У меня нет ничего, чтобы доказать, кто я. Более того, у него есть друзья в высших кругах. Он угрожал мне и предупреждал, что у него повсюду свои люди, которые всегда найдут меня. Мне некуда идти, и я каждую секунду в страхе на всех оглядываюсь… а бабушка больна и находится в доме престарелых. Я бы не посмела связаться с ней и побеспокоить… у меня не осталось никого, кто бы смог меня защитить.
Конечно, я слышал о Жаркове. Все, что Тесс рассказала, являлось правдой. У него была репутация безжалостного насильника, почти такая же, как и у меня. Единственная разница между Жарковым и мной заключалась в том, что для русского все его жертвы были легкой добычей. Я как-то слышал историю о том, как этот толстый русский хрен пнул маленькую девочку по голове только потому, что она случайно на него наткнулась. Когда мать начала возмущаться, больной извращенец изнасиловал ее.
— Да, он долбанутый, сто процентов, — произнес я. — Какой у тебя был план после побега? Спрятаться в своей квартире?
— Не было никакого плана. Я просто хотела сбежать от него. Сбежать от его жирных пальцев, пуза, волосатой груди и…, — Тесс вздрогнула и закашлялась, сдержав слезы.
В углу тумбочки стояла неоткрытая бутылка с водой, я взял ее и отдал девушке.
— На. Выпей.
— Спасибо, — она схватила бутылку с водой и сделала большой глоток. Девушка перевела дух и снова разрыдалась. Она опустила голову мне на грудь, продолжив судорожно плакать. Я похлопал ее по спине, неловко, но нежно.
Мой телефон завибрировал, и Тесс вздрогнула.
— Да?
— Бар, — прогремел мужской голос, и трубку повесили.
— Мне пора. Вот, — я нашел свой кожаный бумажник на прикроватном столике, вытащил двести долларов и протянул ей. — Закажи еду. Думаю, найдешь, где можно заказать продукты. Где-то здесь у меня есть старый ноутбук, который все еще должен работать.
— Ты уходишь? Сейчас? — недоверчиво воскликнула Тесс.
— Когда мне звонят, я иду. Это часть моей работы. Запри дверь. Закажи еды. Посмотри что-нибудь по телевизору.
Я быстро натянул чистую, черную футболку и джинсы, кожаную куртку, ботинки и, конечно же, прихватил два пистолета.
— Просто… постарайся расслабиться. Скоро вернусь.
Тесс смотрела мне в след, пока я выходил из квартиры.
Бар, куда меня вызвали, назывался «Пьяная гарпия», и именно здесь босс проводил большую часть своего времени. Бар посещали десятки закоренелых преступников, ставших моей единственной семьей. Это была сплоченная, преданная и талантливая команда мужчин, и еще это был мой второй дом. В свободное от работы время я проводил тут дни, боксировал с командой, проверял новейшее оружие и ремонтировал свою машину. Моя красавица — классический черный Шевроле 1970 года — участвовала в перестрелке, и в итоге на ней остались украшения в виде дыр от пуль. Я заплатил механику хорошие деньги, чтобы тот над ней поработал, и она снова стала как новенькая. А пока я бродил по улицам, словно одиночка. Наверное, я таким и являлся на самом деле.
