Выйдя из дома, я решила попытать счастья у соседей. Дом, который стоял практически напротив моего, мне показался милым, и я постучалась в дверь.
— Здравствуйте! — с полувопросительной интонацией отозвалась пухлая женщина, появившаяся на пороге минуту спустя. Выглядела она такой же милой, как и ее дом, на вид ей было около пятидесяти лет. — Чем могу помочь? — интересно, в этом поселке все такие добродушные?
— Здравствуйте! — вторила ей я. — Извините меня за беспокойство, я к Вам, наверное, с очень странной просьбой…
— О-о, так Вы наша новая соседка! — женщина восторженно всплеснула руками, а я смущенно улыбнулась. Интересно, кто про меня здесь еще не знает? — Проходите, чего ж мы на пороге стоим!
— Да я только на пять минут, мне бы только… — замялась я.
Женщина твердо, но аккуратно взяла меня за руку.
— Даже слышать ничего не хочу! Гостей нужно встречать, как положено! Мы же теперь соседи! Надо знакомиться! — затараторила она, и я обреченно двинулась за ней в глубину дома.
Приведя меня в уютную кухню — а для меня сейчас любая кухня, кроме моей, будет уютной, — она тут же суетливо забегала.
— Как хорошо, что у нас после обеда еще остался пирог! Мы как раз собирались садиться ужинать! — воскликнула соседка, роясь в шкафчиках светлого кухонного гарнитура.
Ну, вот, я прервала подготовку к ужину. Боже, как неловко.
— Не хотелось бы Вам мешать… — пробормотала я, но женщина замахала на меня руками:
— Оставьте свою скромность! Здесь она ни к чему!
Тут мне в нос ударил запах мясного пирога, и я чуть не захлебнулась слюной. Да, такой ужин я себе точно не приготовлю в ближайшее время, — пронеслась в голове завистливая мысль.
— Садитесь, пожалуйста! — женщина выдвинула для меня стул.
— Я… Вам чем-нибудь помочь? — спросила я.
— Нет, все в порядке! — с ловкостью фокусника она быстро накрыла на стол и уселась напротив меня.
— Ох, я даже не представилась! — вдруг подскочила женщина, чуть не разлив ароматный чай прямо на скатерть. — Меня зовут Элеонора Степановна.
— Ника, — кивнула я в ответ.
— Красивое имя, — она подарила мне добрую, материнскую улыбку. — Ну, что, Ника, рассказывай, как тебя судьба завела в наши края?
— Так получилось, — я пожала плечами и отхлебнула чая, раздумывая, как начать свой рассказ. — У меня есть тетя… была тетя в Германии, и она оставила мне этот дом.
— О, да, я знаю Лену, — оживилась Элеонора Степановна, отрезая большой ломоть пирога и кладя мне его на тарелку. — Она, получается, теперь не в Германии живет?
Я грустно опустила глаза.
— Она умерла, — в моем голосе не было никаких эмоций, он слышался приглушенно, будто бы со стороны.
— Ох, горе-то какое! — Элеонора Степановна расширила глаза от ужаса и схватилась за сердце. — Что случилось? Как все прошло?
— Я ничего толком не знаю, — я потрясла головой, как растерянный ребенок. — Мы с ней не были близки, я… Я вообще ее толком не помню, она не выходила на связь с тех пор, как переехала во Франкфурт, если не раньше.
Элеонора Степановна задумчиво смотрела на кусок пирога в своей тарелке.
— Давно это было… — задумчиво пробормотала она, словно бы подсчитывая в уме прошедшие годы. — Ох, сочувствую я тебе… Даже не общались столько лет.
— Спасибо, все нормально, — мне хватало жалости от самой себя, еще больше я просто не вынесу.
В эту минуту входная дверь стукнула, и через мгновение в кухню влетела симпатичная белокурая девица лет пятнадцати, разрывая повисшее напряжение.
— Привет, мам! Здравствуйте! — вежливо обратилась она к нам.
— Ох, Ира, где тебя носит полдня? — спросила Элеонора Степановна.
— Да так, просто гуляла с подругами… — замялась девочка, опуская грустные глаза. Я заметила, что она явно не в настроении.
— Ладно, садись ужинать! — Элеонора Степановна достала с полки еще одну тарелку. — Знакомься, это Ника, наша новая соседка.
Девочка вяло кивнула — подростков мало интересуют взрослые приезжие люди.
— Это Ира, моя дочь, в девятом классе учится, — сказала мне Элеонора Степановна.
— Приятно познакомиться, — я улыбнулась девочке. — И как там сейчас в школе?
— Как обычно, — сказала Ира, вяло ковыряя вилкой в куске пирога. — В этом году экзамены сдавать, сил никаких нет, а учителя все нагнетают да нагнетают…
— Справишься, не переживай, ты у меня умная, — поддержала дочь Элеонора Степановна. Та никак не отреагировала на эти слова. — Так что же дальше? Лена решила оставить дом тебе? — она резко переключилась на меня.
— Э-э… А, да, — от такого резкого перехода я растерялась.
Не вдаваясь в подробности, я рассказала своим новым соседям историю своего переезда. О беременности я тоже умолчала на всякий случай, а то Элеоноре Степановне совсем плохо станет от охвативших ее эмоций.
— Дела… — задумчиво вынесла вердикт она, сочувственно глядя на меня.
— В жизни всякие обстоятельства бывают, — я легкомысленно пожала плечами — не люблю, когда другие меня жалеют, хотя иногда и могу порыдать от собственной тяжелой доли. Да и перекладывать на других свои обязанности я тоже никогда не любила.
Ира слушала мою историю вполуха. Ее пирог практически не уменьшился с начала нашего разговора. Элеонора Степановна тоже заметила это и слегка нахмурилась.
— Ты чего не ешь? — спросила она у дочери, тревожно поглядывая в ее сторону. — Невкусно?
— Вкусно, — сказала Ира. — Просто… Я…
Тут у нее зазвонил мобильник, и девочка подскочила от неожиданности. Когда она взглянула на экран телефона, на ее лице заиграло болезненное выражение с примесью надежды.
— Да! — сказала она в трубку. — Нет, я дома… Вот опять ты начинаешь!
С этими словами она выскочила из-за стола и продолжила разговор в коридоре, вдали от посторонних ушей. Судя по тону девочки, разговор был не особо приятным.
— С ней все в порядке? — озабоченно спросила я.
Элеонора Степановна закусила губу, тревожно поглядывая в ту сторону, откуда доносился голос ее дочери.
— Да ничего такого сверхъестественного, — сказала она. — Дела сердечные, сама знаешь. Какие-то нелады с ее парнем, а в этом возрасте все воспринимается особенно остро.
Мне понравилось, с какой тактичностью Элеонора Степановна отзывается о любовных проблемах своей дочери и не встревает в них.
— Надеюсь, все наладится, — просто сказала я.
Элеонора Степановна улыбнулась в ответ на мои слова, но ее глаза все еще выдавали материнскую тревогу.
Пообщавшись еще немного, я попрощалась с соседкой, получила от нее кучу тряпок и большой кусок пирога, который был вручен мне, несмотря на все мои протесты. Выйдя на крыльцо, я заметила Иру, которая уныло стояла, облокотившись о перила небольшой лесенки, ведущей во двор. Вид у нее был безрадостный, поникнувший взгляд уставлен куда-то в траву, растущую рядом с домом.
— Эй! — тихо, чтобы не спугнуть девочку, я подошла к ней. — Все в порядке? Конечно, это не мое дело… — я замялась. И правда, чего я лезу? Мы знакомы с ней пятнадцать минут!
Ира тут же попыталась натянуть на лицо улыбку, но получилось у нее не очень хорошо.
— Все нормально, просто с Лешей немного поссорились, — открыто сказала она, опуская глаза. — С моим парнем.
— Не понимаете друг друга? — понимающе хмыкнула я.
— Типа того, — тихо сказала она, кивнув. — Ладно, мне пора в дом, — она выпрямилась, видимо, передумав откровенничать с малознакомой соседкой. — Была рада познакомиться.
— Взаимно, — улыбнулась я. Какая воспитанная девочка, хоть и очень грустная!
Отперев ворота, я вошла в свой двор. Закрыв калитку, я подняла глаза и чуть не выронила пирог, мирно покоящийся на стопочке из тряпок.
Двор теперь не выглядел зеленым. Густые заросли пестрели разноцветной одеждой, раскиданной на них, словно какие-то диковинные цветы. Ошарашенными глазами я разглядывала кофточки, лифчики и джинсы, застилавшие мой двор. Вся одежда была женской.
Ситуация выглядела настолько нелепой, что мне в голову пришла дурацкая мысль о каком-нибудь странном покровителе, который решил таким образом осчастливить меня.
