Дернувшись на очередной сцене-пугалке, Алёна сжимает рефлекторно моё предплечье, лежащее на подлокотнике между нами. Накрываю её кисть своей, не позволяя пальцам сбежать.
— Боже… — шипит она. — У меня чуть сердце не выпрыгнуло!
— Я поймаю, если что, — шепчу ей, тиская пальчики. — А ты?
— Что?
— Ты поймаешь моë?
— Тебе не страшно, — улыбается она.
— У меня не от страха выпрыгивает…
— Ччч… — шикает на меня. — Мы мешаем смотреть.
Резкие звуки бьют по ушам. Из зеркала вылетает черноротая девка-монстр.
— Боже! — вздрагивает Алёна. — Дурацкий фильм! Как спать после него?
Наклоняюсь к её ушку.
— Хочешь, я к тебе приду сегодня?
— Зачем это?
— Сон твой охранять. Чтобы ты не боялась.
— Ну да! — фыркает она. — Я тебя ещё сильней боюсь.
Тихо смеюсь. На нас шикают.
— Хочешь, уйдём? — шепчу, касаясь ушка.
— Хочу.
Тяну её за руку, уводя из зала.
На улице вечернее солнце режет глаза. Надеваю свои тёмные очки на Алену.
После кинотеатра, мы медленно идём по набережной среди цветущих акаций. Стена между нами подтаивает. Мы много молчим. Я — потому что боюсь испортить нам свидание, перегнув где-нибудь. А Алёна просто задумчивая и грустная.
Коснувшись соцветия, останавливается, поднимает лицо вверх и ловит насыщенный аромат.
— Запах какой… — громко вдыхает Алёна.
Моя мантра «не целовать» начинает давать конкретные сбои. Я едва нон-стоп пережил!
Пальцы сами по себе тянутся к её руке. Невесомо глажу ладонь. В груди опять порхает, давит, взрывается. Сжимаю еë кисть, тоже поднимая лицо вверх. Голова кружится.
Хочу это мгновение остановить! Оно такое охрененное… Оно острее, чем секс.
Снимаю с нее очки. Поднимаю свой телефон над нашими лицами. Мы отражаемся на экране.
— Смотри в камеру.
— Не надо, Марат, — шепчет она.
— Никто не увидит. Обещаю. Это только наше.
Телефон глючит, переключаясь на серию фото. Щёлкает… Забывая о нём, опускаю лицо, прикасаясь к её губам.
— Нет.
— Пожалуйста… — теряя голову шепчу я, поглаживая её губы своими. — Пожалуйста… Пожалуйста… Пожалуйста…
Со стоном прикусываю нежные как лепестки губы. И мы улетаем, встречаясь горячими языками!
Это просто порыв. Сейчас она оттолкнет, и я сдохну опять. Не хочу так!
Не позволяя ей тормозить, жадно съедаю, пытаясь хоть ненадолго отключить еë ледяную голову.
Пальцами рисую по спине и впиваюсь ими между лопатками. Ловлю еë неожиданный стон. Да!
Как же я еë хочу!
— Марат…
Уворачивается, пряча губы. Кусаю губами шею, чувствую, как подкашиваются еë колени.
— Стоп… Стоп!
Отрицательно и возмущённо мычу, продолжая терзать чувствительные местечки в изгибе шеи. Сжимаю еë крепче. И, замерев, держу, не позволяя сбежать.
— Отпусти, пожалуйста… — сбивчиво шепчет она.
— Не могу. Я не могу отпустить. Не могу… — прорывает все мои болезненные чувства.
Стискиваю. Ощущаю, как её пальчик ласково скользит по моему затылку.
— Я не могу, Марат. Пойми меня.
— Нет! — взрываюсь. — Не хочу понимать! Нет ни одной причины!
— Есть.
Отстраняюсь, заглядывая в опущенное лицо.
— Почему?! — поднимаю за подбородок.
— Причин много.
— Сейчас их нет! Здесь и сейчас. Нет же?
— Сейчас — нет, но… — поправляет волосы.
— Тогда это «сейчас» — моë!
Снова целую в губы. Нет, она не отвечает. Уворачивается. Но обнимает, втыкаясь носом мне в шею. И даже чувствую, как едва заметно касается губами моей кожи в поцелуе. Шаг назад.
Короткая улыбка. Болезненная. Отрицательно качает головой.
— Ну, почему?? — застывает в моих лёгких воздух.
Не знаю даже, какой ответ меня бы остудил. Что она может обозначить как причину?..
Она теряется, взмахивая рукой, сжимает её в кулак, не найдя объяснений.
— Возраст?! Забей! Через пару лет разница смажется.
— Пару лет?.. Марат, — качает головой. — Я просто не могу. Осенью ты будешь сдавать мне экзамен и зачёт. Это… — пожимает плечами. — Некрасиво. Интрижка с учеником! Это ужасно.
— Какая нахер интрижка? — бешусь я.
— А как ты это можешь назвать по другому? — скептически.
Делает ещё один шаг назад.
Ледяная стена, которая сильно подтаяла начинает нарастать.
— Отношения…
— Ещё чудеснее! Может, мне от тебя родить для полноты картины? — фыркает.
Поднимаю взгляд вверх, загибая пальцы и считая месяцы. Вот к следующему лету у меня будет уже тачка, а к зиме — квартира.
— Через год — пожалуйста.
— Да-а-а? — нервный смех. — Ты дурак, Тарханов?
— Я — да! — подхватываю её за бёдра, поднимая выше. — Ну, хочешь я тебе душу продам?
— Дурак… — обнимает.
Вжимаюсь лицом в грудь.
— Мммм… — клацаю жадно зубами. — Да?
— Нет, конечно же. — Взъерошивает мои волосы. — Отпусти.
Позволяю ей съехать по себе вниз.
— Ладно. Можешь не говорить своë «да». Нахрен оно мне не нужно. Просто не говори «нет». А я подставлять тебя не буду.
Беру её за руку. Веду дальше.
— Заметано?
— Нет, — сверкает своими белыми зубками в сумерках.
— Почему?
— Я не встречаюсь со спортсменами, Марат. Принципиально.
— В чем принцип?
— Это личное. Рассказывать не буду.
Молча перевариваю.
— Спасибо за понимание.
— Не, я тупой. Я так не понимаю. Мне надо доходчиво.
— Нет.
Окей…
Доходим до лавочек под мостом.
— Оу… — шиплю, хватаясь за сердце.
— Что такое?! — пугается она, сдвигая своей ладонью мою. — А ну-ка сядь!
Толкает на лавочку.
— Болит? — тревожно.
— Очень… — морщусь я.
— Так…
Ловит пульс на шее. После наших поцелуев он лупит как отбойный молоток.
— Так… Почему?.. — хмуро и задумчиво. — Кардиограмма же отличная была! Губы покажи… Немеют? Голова кружится?
— Очень кружится, — поджимаю губы, чтобы не улыбаться. — От тебя.
Прищуривается.
— Симулянт! — ахает возмущённо. — Сердце-то болит. Или тоже «от меня»?
— От тебя, да. Разбиваешь ежедневно! Жестокая девушка.
— Гаденыш! — прилетает мне пару раз по груди.
Ловлю её руки.
— Напугал! — отпихивает меня.
Посмеиваясь, иду рядом, разглядывая сердитый профиль.
— Всë, поехали, — резко разворачивается она.
— Не рано? — смотрю на часы.
— Нормально. Пока доедем…
В машине врубаю ей музыку на всю катушку и катаю по городу. В центре красиво — неончик…
Ловлю её руку, кладу к себе на бедро. Шлепнув по нему, отбирает.
— Жадина…
Притормаживаю на парковке базы. Двери открывать не спешу.
— Я, надеюсь, Марат, что этот вечер не… — подбирает слова.
— Не компрометировать тебя?
— Да! Боже… Он не баран и всё понимает! — закатывает она глаза.
— Я — лев, Алёна Максимовна, а не баран.
Неожиданная мягкая улыбка.
— Ты — лев. Это правда, — взъерошивает опять мои волосы. — Спасибо за понимание.
Дёргает ручку. Закрыто.
— Моя очередь говорить нет, — ухмыляюсь я.
— Ну, Тарханов! — возмущённо.
— Один. Крошечный. Поцелуй.
Кладу пальцы на кнопку разблокировки.
— И я обещаю быть послушным котёнком.
С сомнением, пытливо смотрит мне в глаза.
— Ну-у-у?..
Неожиданно подаётся вперёд, касаясь на секунду моих губ.
Так и быть — нажимаю кнопку. Тут же отстраняется.
— На этом категорическое всë! Спасибо за вечер.
Сбегает.
Сложив руки на руль, грустно смотрю ей вслед, облизываю полыхающие губы.
Блять, как мало… Мне мало! Я на таких дозах не выживаю. Хочу секс. Много. Без всяких «но» и «нет». Отрыв башки чтобы… Чтобы кончиться в ней! Отключиться!
На рядом стоящей тачке вспыхивают фары. Сигналка пиликает, двери открываются. Из-за поворота выходят тренеры со спонсорами. Алёна практически врезается в них. Все тормозят.
Мать твою. Бес именно этого не хотел, так?
А я говорил — рано!
Вылетаю из тачки. Быстро догоняю Алёну.
