Вот и сейчас — никто не должен догадаться, что я огорчена. Шумно вдыхаю воздух, жму потную руку одноклассника и становлюсь вместе с ним на указанное место.
Едва вытерпев сорок минут тактильных и танцевальных пыток в «объятиях» медведя Николаева (так и решила звать его про себя), при первой возможности я схватила рюкзак и почти бегом вылетела из спортзала.
— Элька-а-а-а-а! — Таня определенно играла с огнем, ибо на нормальный разговор я сейчас была не способна. Я резко повернулась, и моя подруга с силой врезалась в меня, больно наступив мне на ногу.
— А-а-а-а…
— Ой-й-й-й-й…
Пока мы сверлили друг друга сердитыми взглядами, каждая по своей причине, нас нагнали отличницы из параллельного 11«А»:
— Данилова, да неужто тебя с твоим парнем разделили? Ай-ай-ай, какая досада! — ярко накрашенные губы девушек наигранно надулись. Что за пошлость, а? — Зато какой партнер тебе на выпускной вальс достался! Умираю от зависти!
Девушки двинулись дальше, смеясь и активно изображая, видимо, наши с Денисом виртуозные па, а я едва сдерживалась, чтобы не заплакать как маленькая обиженная девочка.
Только теперь Таня поняла, что меня лучше оставить в покое, подала мне лежавший на земле рюкзак и сделала шаг в сторону:
— Элька, прости! Я в последние дни сама не своя. Это напряжение, ожидания родителей… Достало все! Вот и вредничаю. Поговорим завтра?
Я молча кивнула, не поворачивая головы, взяла рюкзак и похромала в сторону автобусной остановки.
Глава 11
Судя по расписанию, автобус придет через двадцать пять минут. Слишком долго. Долго потому, что пережевывать события последних часов, стоя на остановке еще двадцать пять минут, я не хочу. На этот случай у меня всегда есть проверенный вариант — ходьба, желательно быстрая. Голова проветривается отлично, и калории сжигаются.
С идеей быстрой ходьбы пришлось попрощаться — нога, на которую наступила досада моей подруги, все еще болела. Прихрамывая, я направилась в сторону дома.
На соседней улице в витрине магазина электроники на телевизорах с нереально большой диагональю крутили рекламный ролик с моим любимым актером. Я остановилась, залюбовавшись такой очевидной красотой.
— Малая, посторонись! Тротуары для зрителей что ли? — с визгом и практически дотронувшись до моей больной ноги, рядом затормозил велосипед. Я посмотрела на довольного собой, кривенько улыбающегося сейчас Шустова и… вместо привычного в наших взаимоотношениях хлесткого ответа совершенно неожиданно… заплакала.
Я не планировала ничего подобного, просто из моих глаз неожиданно для меня самой потекли слезы. Слишком много для меня сегодня событий и ситуаций, из которых нужно выйти «с высоко поднятой головой», устала…
Пару мгновений Даня удивленно смотрел на меня, а потом бросил велосипед прямо поперек тротуара и, подойдя вплотную, положил руки мне на плечи:
— Эй, ты чего? — голос его звучал непривычно мягко и, мне показалось, обеспокоено. — Что-то случилось? Я, что, наехал тебе на ногу?
Я отрицательно повертела головой, вытерла не прекращающие течь слезы, развернулась и похромала дальше.
Хуже уже, точно, быть не могло. Разреветься как истеричка посреди улицы, да еще на глазах у Шустова?! Ситуацию могла спасти только возможность «провалиться сквозь землю».
Даня догнал меня через несколько шагов.
— Давай подвезу в поликлинику, похоже, что с твоей ногой что-то серьезное…
— Не надо, все в порядке, просто я устала, — мой голос звучал неприветливо, мне очень хотелось остаться одной и не вести диалогов «ради приличия», особенно с ним.
— Не выглядишь ты как человек, у которого все в порядке, — продолжал неугомонный Шустов, шагая рядом со мной и ведя свой велосипед. — А если растяжение какое или перелом? Дай посмотрю!
После этих слов он снова бросил свой злополучный велосипед на тротуар и, оказавшись прямо передо мной, присел на корточки, дотронувшись до больной ноги.
— Ай-й-й-й-й! — от боли я отдернула ногу, да так резко, что потеряла равновесие и точно бы упала, если бы Даня не подхватил меня и не прижал к себе. Я впала в ступор от молниеносности всего произошедшего: близости мужского тела и такого знакомого запаха… Его запаха.
Первой здравой мыслью, вернувшейся мне в голову, было выбраться из этих неожиданных объятий, но его руки на моей талии словно окаменели. На своем виске я чувствовала теплое дыхание, а под моей рукой ритмично билось его сердце.
Что за черт?! Мои щеки опять предательски начали краснеть …
— Да что же это такое? — Даня разжал руки, отчего я снова чуть не упала, но он вовремя успел меня подхватить. — Прекрати это делать, иначе я за себя не ручаюсь…
— Делать что? — пискнула я и едва узнала свой голос.
— Краснеть, конечно же, — в голосе Дани слышалась улыбка. Сильные руки поставили меня на землю и исчезли, отчего мне вдруг стало как будто зябко.
— Я не…
— Садись уже, — Даня кивком головы указал на багажник велосипеда, который когда-то успел поднять. — Поликлиника отменяется, домой поедем.
Мое желание сопротивляться куда-то делось, я молча подхромала к багажнику и села.
— Малая, ну ты и тяжеленная! — картинно пропыхтел Даня, отталкиваясь и начиная разгон. Щеки продолжали предательски пылать. Я даже голову в плечи поглубже втянула, чтобы казаться поменьше и полегче. — Держись крепче!
Мы ехали неспеша, Даня явно старался объезжать все ямы и аккуратно маневрировал между пешеходами. Я осторожно ухватилась за его джинсовку сзади и старалась не тянуть на поворотах.
Как же не в кассу я сегодня в юбке! Даже небольшие порывы ветра поднимали её края, демонстрируя мои ноги выше колена, грозя показать и того больше… Косые взгляды Шустова куда-то вниз и вправо подтверждали эти догадки. Вот же шь!
Мы резко затормозили, и чтобы не оказаться на земле, я обхватила Даню руками за талию.
— Ну, наконец-то, — он это явно сделал специально и теперь самодовольно ликовал. Я постаралась разжать свои руки, но его крепкая и теплая ладонь не дала мне сделать это. — Не надо, — тихо сказал Даня, — так безопаснее.
Мы поехали дальше. Я чуть ослабила хватку, но рук не разжала. Даня еще несколько секунд подержал свою руку поверх моих, а потом взялся за руль.
Мы молча ехали через сквер с пышно цветущей сиренью и совершенно пустыми дорожками. Под колесами шуршал песок. Май сдавал свои полномочия, подарив нашему городу тепло, яркую зелень, первые краски и запахи весны.
Мои руки обнимали красивого парня, и невозможно было не ощущать его запах и не испытывать при этом волнения и смятения…
Просто весна, просто я устала, просто день сегодня непростой… Я закинула голову и посмотрела на голубое, абсолютно безоблачное небо. Оно было таким бесконечным, глубоким, что я невольно ощутила всю незначительность своих недавних переживаний. Пройдет время, и я даже не вспомню из-за чего так расстроилась сегодня, а это небо по-прежнему будет надо мной…
Стало легко и хорошо.
И обнимать Даню оказалось на удивление приятно.
Мы остановились у моего дома, а я еще несколько секунд не двигалась с места.
— Эммм, я, конечно, совсем не против, — сказал Даня, — но мы тут не одни.
Не одни? У моего дома?! Соскочив, как ошпаренная с велосипеда, я практически упала в объятия бабушки.
— Здравствуй, Элечка. Здравствуй, Даня. Как неожиданно и приятно видеть вас вместе, — бабушка многозначительно улыбнулась. А я опять начала краснеть. Ненавижу себя за это!!!
— Здравствуйте, Мария Петровна! Как ваши дела? — Даня был сама любезность, и как искренне у него это получалось!
— Спасибо, все в порядке. Заходи, пообедаем вместе.
— Не, ба, он не голодный, — поспешив, почти крикнула я, чем вызвала улыбку на бабушкином лице и Данин смешок.
— Я и правда недавно ел, спасибо! Я поеду, еще дела есть. До свидания, — он вежливо кивнул бабушке и подмигнул мне… Нахал! Прям при бабушке?!
— Интересный парень, не находишь? — как бы между делом заметила она, когда Даня скрылся за поворотом.
