жить.
Весь вечер я был занят тем, что отгонял от моей матрешки «кавалеров», молодых и не очень. А так же гнал из головы образы и фантазии, как буду снимать с Алины это платье. Мое нервное напряжение было на грани, так что, отбыв официальную часть, я решил покинуть данное мероприятие. Иначе, боялся выколоть глаза, очередному мудаку, который оставлял свои взгляд в декольте Алины.
И я же сам выбрал это платье, так что корить в этом было некого. Заметив в зале маму, я предупредил Алину, что отойду на пять минут, после чего поедем домой, пошёл поздороваться, а заодно и попрощаются.
– Здравствуй сынок, смотрю, ты с очередной пассией,– не могла не съязвить мама.
– Ну, ты же сама настаивала на том, что бы я ее взял,– решил поддеть мать, так как сразу догадался, что она не узнала Алину.
– Я? Ты о чем? В смысле «взял»? – не поняла мама.
– Мама, это Алина секретарь. Ты же сама настаивала о приеме ее на работу, – объяснил я.
– Не может быть. Никогда бы ее не узнала,– искренне удивилась мать.
– Я тоже ее сегодня не узнал. Ладно, мы собираемся домой, я подошел поздороваться, а заодно и попрощаются,– пояснил я.
– Мы? – сделала ударение на моей оговорке мама. – Если ты не поторопишься, то домой она поедет с Тихомировым,– улыбнулась мама своим мыслям и поцеловала в цепку.
– Вот засранец,– прошипел я от возмущения.
Алина
Вечер мне очень понравился, зря я нервничала, что не впишусь в это общество. Правильно созданный образ и все, тебя провожают завистливыми взглядами. Никто и не догадывается, что ты секретарь и живёшь в съемной однушке напополам с подругой, а платье и туфли тебе купил шеф.
Евгений Дмитриевич был сам на себя не похож. Обходительный, внимательный. Куда делся это вечно недовольный шеф, который не двусмысленно намекает на твой вес, внешний вид, твою не профессиональность и тд.
Если б он был таким и на работе, недолго и влюбится. Хотя влюбится, это не про меня, вернее не про нас с ним, такие как он, в таких как я не влюбляются. А вот такие, как я, запросто, и потом всю жизнь живут с разбитым сердцем. Поэтому такому не бывать, это я точно для себя решила. У меня в жизни другие цели, и разбитое вдрызг сердце в них не вписывается.
Такие мысли блуждали в моей голове на протяжении всего вечера. Как я и планировала, я весь вечер цедила один бокал шампанского. Но вот боссу нужно было, куда-то отойти, я особо не вникала. Занята была разглядыванием шикарных нарядов дам, интересно, если б они все деньги, потраченные на сегодняшний вечер, потратили на благотворительность, сколько жизней они умудрились бы спасти.
– Наконец-то Вьюжин оставил свою красавицу без присмотра,– заметил подходящий ко мне Тихомиров, с которым мы познакомились, как только прибыли на мероприятие.
– Евгений Дмитриевич отошёл с кем-то поздороваться. Мы уже собираемся уходить,– ответила я, игнорируя комплимент, так как не привыкла их получать и просто не знала, как на него реагировать.
– Значить все-таки «мы». А я все гадал, какие же отношения вас связывают,– выпытывал из меня Тихомиров.
– Исключительно деловые. Я, личный помощник Евгения Дмитриевича,– отозвалась я.
– Очень личный??– как то не двусмысленно начал намекать Тихомиров.
Я растерялась от таких намеков и начала искать глазами босса. Проходящий мимо официант, не правильно истолковав мой ищущий взгляд, подошел к нам, и мне ничего не оставалось, как поставить на поднос свой пустой бокал и взять с подноса не глядя другой.
– Так вы не ответили, насколько личный вы помощник Вьюжина и во всем ли ему помогаете?– напирал Тихомиров.
– Я не понимаю о чем вы,– попыталась прикинуться дурочкой я.
Что бы скрыть своё волнение и нервозность от этого разговора, я сделала глоток напитка у себя в стакане, не ожидая, что там что-то крепкое, я закашлялась. Тихомиров же заботливо постучал по спине, хотя это было больше похоже на поглаживание.
– Давайте я провожу вас в дамскую комнату,– предложил Тихомиров.
После чего прильнул и начал настоятельно увлекать в сторону коридора, куда он ведёт, я не знала. От кашля на глазах выступили слезы, поэтому была немного дезориентирована, и позволила довести себя до коридора. В коридоре придя в себя, я попыталась высвободиться из объятий Тихомирова, но он довольно крепко меня приобнимал.
– Спасибо, дальше я могу сама,– сказала я по прежнему пытаясь отстранится от Тихомирова.
– Ну, куда ж вы сами, я помогу,– настаивал Тихомиров.
– Убери от неё руки, Тихомиров!– прогремел за спиной голос босса.
– Ну, вот, Алиночка, нашелся ваш кавалер,– язвительно заметил Тихомиров, совершенно не радостным тоном.
– Алина, мы уходим. Тихомиров, всего доброго,– сказал босс и, схватив меня за руку, направился к выходу.
По дороге мы забрали мою накидку, а босс позвонил водителю, чтобы он подъехал, нас забрать. Выйдя из здания, мы стояли на ступеньках особняка, и меня как то начало потряхивать. Видимо до меня только дошло, что Тихомиров тащил меня в коридор, не помочь в поисках дамской комнаты и что появление босса избавило меня от кучи проблем. Краем глаза следила за боссом, он был зол как черт и даже не пытался скрыть это.
Я молчала, боялась, что спровоцирую выплеск этой злости. Подъехала машина, Евгений Дмитриевич усадил меня и уселся сам. Было видно, что внутри босса идёт какая-то борьба, после чего он резко подвинулся в мою сторону, одной рукой схватив меня за шею сзади, а второй за талию и резко прижав к себе, поцеловал.
От растерянности я даже и не подумала сопротивляться, только выпучила глаза от неожиданности. Но дальше глаза сами собой начали, прикрывался от удовольствия. Мягкие, чувственные губы шефа, творили со мной нечто невообразимое. Всем своим телом я чувствовала жар, исходящий от босса, голова отключилась, остались инстинкты тела.
Никогда бы не подумала, что такое со мной может сделать один поцелуй. Внизу живота началась скапливаться нега и томление, по другому описать свои чувства я не могу. Хотелось прижаться всем телом к шефу, подставить этим волшебным губам шею, грудь, всю себя. Не осознавая, что я делаю, я опустила руки на плечи босса и уже сама его к себе прижимаю.
Одна рука босса, по-прежнему, крепко фиксировала мою голову, удерживая затылок, а вторая начала путешествие по телу, мягко поглаживая поясницу, бедро, после чего поднялась к груди, накрыла ее ладонью и сжала. Боже как же приятно. Кто-то стонет. Да это же я!
Никогда не думала, что
