беспокойство. Он думает, что я здесь потому, что теперь, когда я стал Боссом Наряда, я уберу его с должности Младшего Босса? В конце концов, мы были единственной мафиозной семьей, где Капо разрешил должность Младшего Босса в своем собственном городе.
— Ты уже нашёл мужа для своей дочери?
Он опустил свой стакан с выражением замешательства на лице.
— У меня есть пара претендентов готовые принять вдову. Они такие же солдаты, как Антонио, но я действительно не ожидаю, что мне удастся найти ей лучшую пару. Мне вообще не следовало соглашаться на ее брак с Антонио, но я желал видеть ее счастливой, а теперь мы видим, к чему это привело.
Он покачал головой и, расслабившись в кресле, расстегнул пуговицу пиджака.
Я кивнул, хотя для меня это не имело никакого значения.
— Если она еще никому не обещана, то я готов попросить у тебя ее руку и сердце.
Джованни закашлялся, поперхнувшись виски, и его глаза наполнились слезами.
— Прошу прощения?
— Я хотел бы жениться на твоей дочери, если это тебя устраивает.
Джованни так долго смотрел на меня, что я подумал, не случился ли у него инсульт, а потом он рассмеялся. Когда я не поддался, он замолчал и прочистил горло.
— Ты говоришь об этом на полном серьезе.
— Да. Я хочу жениться на Валентине в январе, прежде чем стану Боссом.
Джованни откинулся на спинку кресла, глубоко вздохнул и провел рукой по волосам, выглядя серьезно ошеломленным.
— Я этого не ожидал.
— Вижу.
— Твой отец согласен, чтобы ты женился на ком-то, кто не чист?
Мои губы сжались.
— Я не спрашиваю разрешения, Джованни. Ты не хуже меня знаешь, что я уже управляю Нарядом. Мое слово закон.
Джованни кивнул, покрутил свой стакан и снова покачал головой.
— Почему именно моя дочь, Данте?
Я не ожидал такого вопроса.
— Я думал, ты будешь счастлив от союза между мной и Валентиной.
— Не пойми меня неправильно, я и Ливия, несомненно будем в восторге от того, что ты станешь нашим зятем, особенно после всех неприятностей, которые доставил нам Орацио, — быстро проговорил он, но на его лице не отразилось никаких эмоций. Он сделал еще один глоток, явно взвешивая свои следующие слова. — Но ты ничего не выиграешь от такого союза.
— Я получу прекрасную жену и мать для своих детей.
— На нашей территории есть десятки девушек, которые могли бы дать тебе то же самое с дополнительным бонусом в виде того, что ты будешь их первым мужем.
— Я не заинтересован, чтобы рядом со мной была девочка-подросток, и не вижу никакого преимущества жить с девственницей.
Джованни поморщился, и что-то в его глазах изменилось. Это было едва заметное изменение, но я заметил это, потому что научился обращать внимание на мелкие детали. Он был мужчиной, перешедший от расспросов, как Младший Босс, к допросу в виде отца Валентины.
— Ты же знаешь меня, Данте, я не лезу не в свое дело, но в моем положении надо быть глухим, чтобы не слышать случайных сплетен, — его глаза не отрывались от моих. — Я знаю, что ты часто бывал в Палермо. Томмазо и Раффаэле — люди, которые любят слушать свои разговоры, ты же знаешь.
— Говори, что должен, — холодно сказал я, хотя было такое чувство, что я знаю, к чему это приведет.
— Согласно их словам, цитирую: «Ты отправился туда, чтобы вытрахать свой гнев из своей системы».
— Как я провожу свои ночи это мое дело, и мои сексуальные предпочтения тоже.
— Так оно и есть, если только ты не собираешься использовать Вэл для избавления от своего гнева. Конечно, она не девственница, но я не позволю ее оскорблять, потому что ты думаешь, что твоя совесть доставит тебе меньше хлопот с опытной девушкой.
Джованни был верным солдатом, хорошим Младшим Боссом и лучшим человеком, чем я думал. Рокко, как и многие другие мужчины, отдал бы мне своих дочерей, не задавая лишних вопросов, но Джованни хотел защитить Валентину, и я уважал его за это, вот почему я дал ему слабину за то, как он разговаривал со мной.
— У меня нет совести, которая могла бы доставить мне неприятности, — отрезал я. — Но могу заверить тебя, что не стану оскорблять Валентину, девственница она или нет. Ты знаешь мое отношение к домашнему насилию и изнасилованиям, Джованни. Ты был рядом со мной, когда я пытался управлять этим.
Он наклонил голову, но выражение его лица оставалось настороженным.
Я обдумывал, что ему сказать. Он был прав, говоря, что я хочу Валентину потому что надеялся, что она согласится на узы удобства, которые простираются до гневного секса. Я искал не близости или любви, а способ выполнить свой долг перед Нарядом. Если эта связь позволит мне вытрахать свой гнев из моей системы без использования шлюх, это будет дополнительным бонусом, но только если Валентина захочет того же самого.
— Я хочу, чтобы твоя дочь стала моей женой, потому что мы оба потеряли кого-то, и это основа, на которой мы можем построить взаимовыгодные отношения.
— Это причина, которую я могу принять, но не уверен, что Вэл разделяет наши взгляды.
— Она похожа на девушку, видящая причину. Уверен, она согласится, что это лучшее решение для нас обоих.
— Уверен, так и будет, — медленно произнес он.
В его голосе была какая-то нотка, которую я не мог определить, но это было неуместно.
— Значит, все решено?
Он поднял свой стакан.
— Да.
Мы чокнулись стаканами и выпили, а потом я ушел, поскольку теперь, когда проблема моего брака была решена, у меня имелись более неотложные дела.
* * *
Свадьба была не такой роскошной, как можно было бы ожидать от человека в моем положении, но она была больше, чем мне хотелось бы. Валентина была красивой невестой, элегантной и утонченной в своем кремовом платье. Мое внимание должно было быть приковано к ней — только к ней — с того момента, как она вошла в церковь, и даже больше, когда она подошла ко мне и ее отец передал ее мне.
И все же я изо всех сил старался остаться в настоящем, чтобы не вернуться на много лет назад к другой свадебной церемонии, к другой женщине. К женщине, которая все еще преследовала меня по ночам своими печальными глазами.
Когда пришло время нашего поцелуя, мои внутренности сжались. После смерти Карлы я ни разу не целовался с женщиной. Это был слишком интимный жест, слишком эмоциональный. Но Валентина была моей женой, и все ожидали, что мы разделим поцелуй.
Я
