спешу к выходу. Громов не отстаёт.
— Новая игра? — весело кричит нам в спины Стас.
Похоже, именно в него я и врезалась. Но сейчас это неважно. Важно убраться подальше от Громова. Рычание которого раздаётся за моей спиной.
Но, мой золотой мальчик, я, если что, была самой быстрой в своём классе на уроках физкультуры, так что удачи тебе.
Меня пробирает смех триумфа, когда я выхожу на прямую и прибавляю скорости. Но радуюсь я рано... На дорожку, по которой я бегу, дёргая хвостом-трубой, выпрыгивает чёрная кошка. А чёрные коты на пути, как правило, не сулят ничего хорошего. Я пытаюсь обежать мурлыку по траве, но запинаюсь о что-то невидимое в ней и лечу на газон. Падаю набок, а сверху на меня уже наваливается туша килограммов семидесяти, вышибая дух. Некоторое время мы боремся друг с другом, но в итоге этот придурок умудряется прижать мою спину к земле и скрутить мои руки своими.
— Пошёл к чёрту! — шиплю я, тяжело дыша.
Он тоже тяжело дышит и ухмыляется у моего лица, обездвиживая мои ноги своими.
Я сопротивляюсь, пока не выбиваюсь из сил.
— Тебе просто повезло, придурок!
— Думаешь, ты смогла бы от меня убежать? — хищно скалится он. — Здесь негде прятаться, идиотка.
— Я и не собиралась от тебя прятаться! — делаю я провальную попытку его оттолкнуть.
— Что здесь происходит?! — доносится до нас сверху строгий голос куратора. — Громов, отпусти Королёву! Быстро!
— Как раз собирался это сделать, — смерив меня уничтожающим взглядом, заявляет парень. Отталкивает меня от себя, словно я вмиг превратилась во что-то омерзительное, и начинает подниматься: — Она у нас помётом занималась, теперь от неё пованивает.
Вот же урод!
Я приподнимаюсь на локтях, вижу стоящих недалеко ребят, которые явно сдерживают смех, и вновь скреплю зубами от злости.
Станислав Викторович подходит ближе и протягивает мне руку.
— О, я бы посоветовал не прикасаться к ней... — насмешливо замечает на это Громов.
Некоторые ребята считают это замечание ужасно смешным и начинают хохотать. Этот придурок тоже ржёт, направляясь в их сторону.
— Очень по-мужски, Никита, — качает головой куратор, помогая мне подняться.
Я не обращаю на его слова внимания, потому что чётко осознаю, что с этого момента все вокруг будут считать, что от меня воняет.
Пара фраз богатенького придурка — и «навозница» поставлена на место.
Слава Богу, Стас умнее прочих и не поддаётся пагубному влиянию придурка-Громова, потому в столовую на обед мы заходим вместе. Удивительно, но большинство рябят из нашей команды сидят за одним столом. А Таня... Таня слишком застенчивая, чтобы самой сесть за общий стол, вот и сидит одна-одинёшенька. Ведь позвать её никто не додумался. Решаю, что мы со Стасом сядем с ней, но мой приятель, набрав целую гору еды, целенаправленно идёт в сторону команды, утягивая за собой и меня.
У меня нет никакого желания сидеть за одним столом с Громовым и, похоже, у него тоже нет желания сидеть со мной.
И мы одновременно делаем то, что делаем.
Я разворачиваюсь от Стаса и стола, а Громов резко поднимается на ноги, подхватывая свой поднос.
Все столики вблизи укомплектованы полностью, кроме... таниного, да.
И мы оба направляемся к нему...
Я рассчитываю успеть первой. Он тоже. А за нашими спинами тянут разочарованно Оксана и Стас:
— Ни-и-ик...
— Э-э-эль...
Я прибавляю шаг, рискуя расплескать по подносу чай из кружки, Никита тоже ускоряется. Ни один из нас не собирается отступать, потому мы почти одновременно ставим свои подносы на стол с разных сторон. Посуда гремит. Таня смотрит на нас по очереди с недоумением. Мы же вновь скрещиваем взгляды.
И, чёрт, как же невыносимо жалко, что такие красивые глаза достались такому придурку.
— Я не собираюсь сидеть за одним столом с навозницей, — заявляет Громов.
Я пожимаю плечами и решительно занимаю стул:
— Не сиди. Бегай, как идиот, туда-сюда с подносом в руках, мне-то что.
Громов сжимает челюсти и оглядывается по сторонам. Да, он привлёк внимание половины столовой. Плюсом, к нам уже направляются Окс и Стас.
Парень окатывает меня презрением и тоже садится. Рядом с ним на стул опускается моя соседка, рядом со мной — Стас.
— Ребята, это ужасно глупо, — цокает языком Оксана.
— Это не глупо, — смеётся Стас. — Это взаимная любофь!
— Чушь не неси, — огрызается Громов тогда, когда я пинаю Стаса по ноге под столом.
Но хоть в чём-то мы с его величеством согласны.
— Ай! — ещё громче ржёт мой приятель, а затем смотрит на нас по очереди: — Когда вы успели? И с чего всё началось?
— Не забывай, что мы живём в одной комнате, — угрожает Громов. — У меня есть лишняя подушка, которая может оказаться на твоём лице.
— Всё началось с того, что кто-то эгоистичный придурок, — не могу смолчать я.
— А кто-то конопатая навозница, — насмешливо парирует Громов.
— Чёрт, должно быть, ты собой сейчас гордишься! Хватило мозгов придумать обидное прозвище для девчонки — какая красота! Осталось брезгливо поморщить носик и заявить на всю столовую, что от меня до сих пор воняет. Ну же!
— Ребят, пожалуйста, не начинайте, — осторожно просит Оксана.
Таня съёживается на стуле ещё сильней, а Стас с жадным интересом продолжает наблюдать то за мной, то за Громовым. Который, к слову, недобро сужает глаза, но молчит.
— Что, не чувствуешь? — наигранно озабоченно интересуюсь я, хлопая глазами, а затем поднимаюсь с места и иду к нему. В груди бушуют обида и злость, которые мной и управляют. Нависаю над придурком и снова спрашиваю: — И так не чувствуешь? Вблизи?
Он отклоняется на спинку мягкого стула и даже снизу смотрит на меня свысока. Это неимоверно бесит, потому я внаглую сажусь к нему на колени и обнимаю его за шею.
Девочки сдавленно охают, а я продолжаю напирать:
— Ну же, принюхайся.
Громов сжимает пальцами мою талию, на что я сильнее
