— Докторская? — раздается голос Лютого из шкафа… И я прикрываю глаза, представляя как на него сверху падает пакет с гантелями.
16
— Выходи, паразит! — раздвигаю зеркальную дверцу шкафа. — Не мог посидеть двадцать минут?
Этот «сиделец» отключает телефон, с которым явно не скучал. Его ничего в принципе не смущает в данной ситуации. Выныривает и разгибается, держась за спину, потягивается.
— Двадцать минут? Кролики, что ли? — хмыкает, отодвигая меня в сторону, и шагает на кухню. Садится на место, уже нагретое моим бывшим мужем. Цепанув кружок колбаски, целиком заталкивает в безразмерную пасть.
Прислонившись к косяку двери и сложив руки перед собой, наблюдаю как человек, разрушивший все Дашины планы, спокойно жрет с моего стола и у него нигде не треснуло. Олег же вылетел из квартиры, теряя тапки по пути, схватив куртку и повторяя: «А я, дурак, думал…». Чего он там думал, уточню потом… надеюсь.
— Что хотел? — хотелось бы выяснить цель визита и поскорее избавится от Лютого. Сто раз пожалела, что не посмотрела в дверной глазок. Не в тундре живем! За дверью в следующий раз может оказаться кто угодно — запиши и запомни, Дарья Андреевна.
— Не живешь больше со своим чудиком? — хрустит соленым огурчиком. — Сама солила? — подъедает остатки на тарелке.
— Сама! Это все? До свидания! Провожу вас до двери. Могу дать с собой еще банку огурцов! — хотела сделать шаг к холодильнику, но вспомнила, что под легким халатиком до сих пор нет нижней принадлежности женского туалета.
— Хорошая ты хозяйка, Симметрия… — окидывает взглядом кухню, где все оборудовано по фэн-шую. Люблю все красиво до мелочей продумать. Кухня хоть и небольшая, но уместилось что нужно. Олег не мог даже полки прибить, приходилось все на свои средства нанимать… А потом Даша купила дрель и почувствовала себя свободней. Вон те красивые коллажи с фруктами и котами сама привинчивала — вздохнула, вспомнив какой безрукий у меня муж… был.
— Сможешь и дом обустроить, и себя подать, — продолжает нахваливать, и я напрягаюсь, понимая, что он к чему-то клонит. Куда себя подать? Я Лютовскому себя не предлагала.
Подхожу к столу, и подогнув подол халата под себя, присаживаюсь на табурет. В голове сумбур полный. Я уже настроилась Титова соблазнять, а сейчас приходится выслушивать непонятный бред морды протокольной.
— Давай конкретней, — подпираю подбородок кулаками, рассматривая нежданного гостя.
— Мне жена нужна, фиктивная. Хочу войти в совет директоров вашего холдинга. А для этого, лапонька, мне нужна хорошая характеристика. Вот я и подумал, что по старой дружбе… Раз уж ты со своим задохликом разошлась, могла бы помочь… За вознаграждение, конечно.
Я открыла рот и тут же захлопнула, клацнув зубами. Четко представила, как Лютого снова берут за махинации под руки наши доблестные органы правопорядка. Для ровного счета и меня загребут… Нет. Дашка дурой никогда не была, нечего и начинать. Никакие деньги не стоят, чтобы рисковать безопасностью своей и сына.
Расценив мое молчание по-своему, Стас встает. Отряхивает рубашку, на которую капнул рассолом с огурца, словно пытаясь стереть пятнышко.
— Ты подумай. Только недолго… Два дня хватит? — поднимает на меня с пятна темные глаза, и заинтересованно заглядывает в декольте, явно примеряясь к округлостям.
— Сейчас могу сказать, куда тебе идти. Дорогу ты знаешь, — цежу. — Тебе пора, Лютый. Надеюсь, больше без приглашения ты не появишься в моем доме.
Оскалился, прищурив глаза. Задела самолюбие. Надо было помягче как-то отшить, но чего уж теперь.
— Не хочет наша королева пачкаться, да? Вся такая правильная и принципиальная… — показывает свою истинную звериную сущность, лицо перекосило от злобы, едва ему против слово сказали. Дальше что? Прирежет?
Но Лютый снова удивляет, отступая в прихожую. Иду следом, боясь лишнее движение сделать. Сосредоточенно наблюдаю, как он одевается, поочередно застегивая все пуговицы на пальто. Сволочь! Специально действует мне на нервы.
— А букет мой не выбросила, Даша…
Не нахожу что сказать. Совсем забыла, что розы до сих пор живы и стоят на окне, радуя глаз и ароматизируя всю квартиру. Прикусила язык, чтобы не усугублять ситуацию, и так наговорила лишнего, которое непонятно чем обернется.
Наконец, оставшись одна, закрываюсь на все замки. Возвращаюсь на кухню и наливаю бокал вина, чтобы отметить историческое событие. Олег теперь на пушечный выстрел ко мне не подойдет, и не поверит ни в какие объяснения. Таким чужим теперь казался Титов, словно не было прожитых вместе лет, сказанных друг другу слов, его обещаний быть опорой и защитой… О чем я думала, решившись на примирение?
Утро пятницы. Проснулась в хорошем настроении раньше будильника. Приготовила Мишке завтрак, и собрала ему в рюкзачок разные приятности: пару машинок и две конфеты. Знаю, что одну обязательно Катюхе отдаст, кавалер маленький.
Собиралась на работу особенно тщательно, не пожалев времени на макияж и укладку прически. Вроде бы все хорошо… Даже светофоры по пути моргают мне «зеленым».
— Даш, тебя Виктор Иванович к себе вызывает! — не успеваю занять свое рабочее место, как звонит Лена, нервным голосом требуя сейчас же явиться к директору. Отодвигаю нижний ящик, в котором покоится мое заявление на увольнение. Помешкав немного, закрываю обратно, оставляя себе путь для отхода на лучшие времена.
17
— Проходи. Садись, Дарья Андреевна.
Иваныч выглядит усталым и сильно постаревшим. Видно, что приступ сильно подкосил шефа. Примостилась на стул, сложив руки перед собой. Твердь стола отдает холодом. Ежусь и посматриваю на приоткрытое окно, из которого тянет сквозняком. Я очень теплолюбивая, а вот директор постоянно устраивает у себя дубак в кабинете в любое время года. Чертыхаюсь, что надо было хоть шерстяной жакет накинуть.
— Леночка говорит, что ты увольняться думаешь… — берет сразу в оборот, без всяких предисловий.
— Думала об этом. Пока окончательного решения не приняла, — киваю осторожно.
— Зарплату больше хочешь? — густая бровь с проседью поднимается дугой.
— Хочу. У меня сейчас трудный период, с мужем разводимся…
— Ухожу я на покой, Даша. Не хочу, чтобы фирму, которую поднимал, раздербанили разные проходимцы. Оставить не на кого.
— А Белов?
— Александр Сергеевич, конечно, хороший сотрудник, перспективный, но в нем нет главного…
Здесь удивляться моя очередь. Че это вдруг? Всегда мне его примером мордой по отчетам водил, а тут не хватать стало — даже мерзнуть перестала. Подвигаю к себе графин с водой и наливаю в стакан. Выглотала половину, чтобы сушь во рту промочить.
— Не темните, Виктор Иванович. Что вы от меня хотите? — стук донышка стакана о поверхность стола.
— Вот это посмотри, — подает мне протокол решения единственного участника собственников нашей организации.
Черным по белому написано, что он передает пятьдесят процентов Титовой Дарье Андреевне, назначая ее генеральным директором фирмы. О, как! В смысле? Мы не родственники, меня даже на дни рождения свои не приглашал, с морской свинкой своей не знакомил.
Все удивление отражается на моем лице с легким оттенком дебилизма… Поскольку челюсть со стола так и не получается собрать, слова приличные вспомнить не могу. Единственная мысль, что творится какая-то жопа и Иваныч решил меня подставить. В благие манны небесные и подарки судьбы Даша не верит. Не заметив бешеной радости от новости, шеф продолжает:
— В противном случае я потеряю все.
— Лютовский вас заставил? — предполагаю, что без него не обошлось.
— Он — главная причина, Дарья Андреевна. Только ты способна ему противостоять. Инвестор наш тем и занимается, что поглощает такие фирмы как наша, и потом подводит под банкротство.
— Почему вы решили, что я смогу помешать Лютому?
— Донесли мне, что он много о вас говорит в определенных кругах. Восхищен вами, Дарья Андреевна… Вашей стойкости и принципиальности. Говорит, что такая баба кого хочешь в бараний рог согнет. Согните мне Лютовского… Ради всех нас.
