Посвящалась она действительно не мне. Зато тому же Роману Владимировичу.
— Лера говорила, ты, кажется, работаешь в офисе, да? — деловито поинтересовалась у него бабуля.
Папа под шумок закрыл окно. Мама, которая решила заново налить бабуле чай, тоже заинтересовалась данным вопросом.
— В основном, — не стал отрицать мужчина.
Я же мысленно усмехнулась, вспомнив один из таких «офисов» с гербом Российской Федерации.
— Наверное, это очень престижный офис, — подхватила мама, оценив внешний вид Романа Владимировича.
Не только наличие строгого галстука, который на нём по-прежнему был должным образом затянут. Именно она приучила меня знать ценность наручным мужским часам, ведь папа был к ним всегда неравнодушен.
— Можно и так сказать, — согласился на свой лад и в этом Роман Владимирович.
— А что за офис? Где? — вставила бабуля. — Как называется? Чем там занимаетесь?
Где-то здесь я пожалела о том, что прежде не взялась за вторую мандаринку. Я когда сильно нервничаю, у меня вообще рот не закрывается. Или много болтаю. Или ем. Или и то и другое вместе. Вот и сейчас, раз уж собственную болтливость приходилось сдерживать, машинально засунула в рот дольку картофелины, которую разрезала.
И совершенно зря я это сделала!
Чуть не подавилась.
Вместе с…
— Не так уж и далеко отсюда. На Новокузнецкой, — назвал совсем не тот адрес отделения полиции, в котором мы встретились, зарождая во мне некоторые сомнения. — Прокуратура, — добавил, ответив сразу на оба последних вопроса… оказывается, господин прокурор.
Мало того, что я чуть не подавилась, так ещё и закашлялась. Просто потому, что эта картофельная долька поперёк горла встала. Но то я. Обе Ларины засияли чистейшим восхищением, да с таким азартом и радостью, словно только что выиграли джек-пот. Именно на этой ноте я и поняла, что мне хана. Полная. Безоговорочная. Как и самому господину прокурору. Теперь хоть сто раз им рассказывай, что всё происходящее — банальное недоразумение с ноткой моего вранья в целях всеобщего благополучия. Всё равно не отвертимся.
Стало совсем грустно.
Вот не мог быть заурядным участковым?
А может нам всё-таки повезёт, и он в районной прокуратуре посыльным, уборщиком или курьером каким-нибудь работает?
Как говорится, мечтать не вредно.
И да, в этом мне не повезло.
— Так вы у нас господин прокурор? — подумала вслух примерно о том же, о чём и я, мама деловитым тоном.
Ага, мне вот тоже, моментально, как ей, обратно на «Вы» к нему перейти захотелось. И пожевать что-нибудь более существенное, чем очередная картофельная долька, которую я в себя снова запихала. Чтоб молчалось лучше.
А то знаю я её это «У нас»! Был сперва мой фальшивый жених, а теперь уже всё — общий. Хочет не хочет, а настоящим всё равно станет.
— Ну прокурор и прокурор, с кем не бывает? — всё-таки не смолчала я.
Роман Владимирович на мои слова снисходительно улыбнулся. Никак комментировать и без того понятное не стал. Бабуля же вместе с мамой одарили возмущёнными взглядами. А я как представила себе всё то, что они могут ему рассказать про своих шумных соседей, вероломную управляющую компанию, невежливых медсестёр в поликлинике… жевать я принялась интенсивнее, в общем.
Как и орудовать ножом.
И совершенно напрасно!
Мои ожидания будущих жалоб представителю закона в целях поиска мировой справедливости ни разу не оправдались. А бабуля с мамулей превзошли сами себя.
— А как вы с нашей Лерочкой познакомились? — коварно поинтересовалась мама.
Как есть со своей свекровью в сговор вступила!
Тайный. Против меня. Неспроста же это своё коварство проявила. Я ведь им уже рассказывала историю знакомства со своим женихом. Вряд ли они её забыли. Бывшим женихом, ага. И он — совсем не тот, кто находился с нами в этот вечер. А значит…
— Ай! — сорвалось с моих губ, наравне с пронзившей пальцы острой болью.
Я ж так распереживалась, что нас сейчас спалят, что ножом себе по пальцам всё-таки заехала. Но надо отдать должное, случайный манёвр превосходно сработал. Про конспиративный допрос все тут же позабыли.
— Что такое, Лерочка? — забеспокоилась бабуля.
Мама мигом подскочила с места. Я же зажала кровоточащий порез и на пару секунд крепко зажмурилась, закусив нижнюю губу, чтобы было легче перетерпеть, не страдая вслух и дальше.
— Ничего страшного, — тут же успокоила самую старшую из нас мама, осторожно касаясь меня.
Повезло и в том, что Роман Владимирович к этому моменту закончил с рыбой и освободился. Быстро вымыл свои руки и отодвинул в сторону пришедшую мне на помощь родительницу, попросив ту найти аптечку. Нужную коробочку она искала не так уж и долго.
— В крайнем верхнем шкафчике справа, — подсказала я ей.
Дальше — дело нехитрое. Промыть и обработать порезы, заклеить указательный и средний пальцы пластырем. Я бы и сама с лёгкостью справилась, но вместо этого стойко изображала смирение, пока мужчина решительно проделывал всё обозначенное сам.
Что сказать…
Спасать меня — почти состоявшаяся традиция!
— Спасибо, — поблагодарила, как только он закончил.
Мужчина тепло улыбнулся и кивнул. А вот бабуля томно вздохнула. Пока мама обеспокоенно кружила вокруг нас, подглядывая за всеми происходящими манипуляциями, самая старшая из Лариных, удобно подставив ладошку под подбородок, наблюдала за происходящим, явно призадумавшись о чём-то своём. Слишком уж вид у неё был мечтательный и довольный. Как оказалось немного позже, тоже насчёт господина прокурора. То и выдала, стоило нам в её сторону взглянуть:
— И как только такого мужчину намного раньше к рукам не прибрали? — озвучила риторическим вопросом.
Где-то здесь я опять нервничать начала. И ещё больше, как только ответ она всё же получила.
— На самом деле я был женат. Дважды.
О том, что у господина прокурора была жена, я и так знала. Но к тому, что их было две — я оказалась почему-то не готова. Как и мамуля, приоткрывшая от изумления рот. Хорошо, папа и Никита к этому моменту опять ушли к машине, вспомнив о чём-то своём, и дополнительный вопрос последовал лишь в одном направлении.
— Да? — удивилась бабуля, демонстративно замолчала, с прищуром внимательнее разглядывая Романа Владимировича. — А что с этими женщинами было не так?
Лично у меня задёргался глаз!
Сразу после того, как я очередной картофельной долькой подавилась. Опять закашлялась. Такая вариация допроса
