Она всерьез метит мне в жены? Обалдеть!
— Стоп, — прерываю поток этого бреда. — Во-первых, я уже женат. Во-вторых, ты мне глубоко безразлична.
— Это неправда! — заявляет она с чувством. — Я же видела, как вы на меня смотрели, вы хотели, вы жаждали, и потом…
— Стоп! — повторяю строже.
Все-таки я идиот.
Ведь и вправду смотрел.
К тому же не раз замечал, как старательно она меня клеит, и не пресекал. А мог бы. Больше того, должен был. И не сделал.
Считай, сам открыл этой твари дверь в собственный дом, чуть ли не ключи вручил, и она пошла гадить.
Но все-таки как хорошо, что я ничего не сунул ей ни в рот, ни куда-либо еще. Иначе она попросту развалила бы мою семью, разрушила мои отношения с Марией до основания.
Естественно, в будущем я ничего подобного не позволю. Ни себе, ни ей!
— В общем так, — говорю, буравя ее взглядом. — У нас с тобой никогда не будет никаких отношений. Больше того, ты сейчас же пойдешь в отдел кадров и напишешь заявление по собственному. В ту же секунду, как это сделаешь, соберешь свои вещи и пойдешь лесом. Иначе я уволю тебя по статье, как и предупреждал. Все ясно?
Вера торопеет, бледнеет, а потом почему-то краснеет.
Подмечаю, как ее глаза наливаются праведным гневом.
— Вы не можете меня уволить, Айк Барсегович! — кричит она.
Меня забавляет ее реакция. Я не могу? Да я все могу.
— Это еще почему? — складываю руки на груди.
— Я беременна! — сообщает она с апломбом. — И отец — вы!
Чувствую, как у меня от ее слов начинает дергаться левое веко.
— Вера, позволь узнать, а каким способом я тебя оплодотворил? Воздушно-капельным путем, что ли?
Замечаю, как после моих последних слов ее лицо приобретает дикое выражение.
— Нормальным путем оплодотворил! — она практически кричит. — Классическим, тело в тело. И не надо больше делать вид, что…
— Что?! — прерываю ее тираду резким возгласом. — В смысле классическим? Я даже штанов не расстегнул до конца, дура! Что ты мне тут рассказываешь…
Вера смотрит на меня возмущенным взглядом, всплескивает руками и отвечает:
— Еще как расстегнули, Айк Барсегович!
— Это, интересно, когда? — спрашиваю с усмешкой. — В твоих влажных фантазиях?
Она вспыхивает, подскакивает со стула и продолжает возмущенным тоном:
— Три недели назад, командировка в Анапу. Вы, я, гостиничный номер. Не вспоминаете?
Хмурю лоб, пытаясь понять, к чему этот цирк.
Командировку в Анапу помню великолепно. Гостиницу тоже. Веру в моем номере — нет.
— Ты что мне тут пытаешься доказать? Я кто, по-твоему? Ударенный на всю голову? Думаешь, я не запомнил бы секс?
— А пить надо меньше, может тогда бы…
Вспоминаю первый вечер, который провел в командировке. Мы всей командой остановились в отеле моего старого друга Баграта Саркисяна. А у того праздник — день рождения отеля. Разумеется, не обошлось без банкета в зале ресторана при гостинице. А там столы ломились от угощений, ну и в бокале булькало изрядно. По-другому у Баграта не принято, гостеприимство через край.
Помню, у меня в то время разыгралась аллергия. Хрен его знает на что, сколько Мария ни гоняла меня к врачам, так и не выяснили, скорее всего от постоянного стресса на работе. Жена, само собой, положила мне в чемодан антигистаминные. Я их принял в тот день, по ее указке, и… Лекарства плюс алкоголь сделали свое черное дело. Я задрых как сурок прямо в номере. Помню начало вечера и утро. К слову, проснулся я совершенно один. Никаких Вер рядом со мной не было и в помине!
Что за сказки она мне тут рассказывает?
Тем более, в каком бы я ни был состоянии, секс с другой женщиной точно запомнил бы. Учитывая, что кроме жены я ни с кем не спал.
— Не было ничего! — стучу кулаком по столу. — У нас не могло быть секса. Где доказательства? Я должен принять твои сочинения как факт?
— Вот где доказательства! — Вера кладет ладони на свой живот, абсолютно плоский, к слову.
Вопросительно поднимаю брови. Ибо это как доказательство ну совсем не катит.
А она как будто что-то вспоминает, тут же поднимает палец и говорит:
— Есть еще ваше сообщение!
С этими словами она несется к двери, отпирает ее и спешит в приемную.
Наблюдаю за ней с вытянутым лицом и вскоре вижу, как она возвращается со своим телефоном. Радостно выдает:
— Вот, в нашей переписке!
— Сообщение — твое доказательство? — мне смешно. — Хочу напомнить, это ты могла сделать сама, так же как ты отправила сообщение моей жене два дня назад. Не катит!
Вера меряет меня донельзя обиженным взглядом.
— Вообще-то, вы прислали голосовое сообщение. Или скажете, такое я тоже могла подделать?
С этими словами она роется в телефоне, очень скоро находит запись и проигрывает ее мне.
Слышу свой голос, к слову совершенно трезвый: «Где ты? Я искал тебя, зайди ко мне немедленно».
— Ну? Убедились? — фырчит она. — Естественно, я подумала, что что-то важное, побежала к вам в номер, а вы как накинулись… С порога!
Моя челюсть падает.
— Я? С порога? — спрашиваю вконец обалдевшим голосом.
Нет, максимум на что я способен, — это посмотреть. Я ведь не изменяю жене. Я никогда ей не изменял, у меня на другую, может, даже и не встанет. Или встанет?
— Айк Барсегович, ну вы два плюс два сложите! — возмущается Вера. — Стала бы я просто так к вам приставать с оральными ласками, если бы до этого ничего не было? Чтобы вы меня потом выгнали с треском с работы? Очевидно же, что у нас было! Я все последующие недели умирала от вашей холодности, вот и решилась на крайнюю меру.
Логики не вижу, но слушаю ее дальше.
— Мне просто до глубины души стало обидно, что вы на следующий день повели себя со мной так, будто ничего не было, — продолжает Вера. — Просто смотрели и все… И потом этот игнор, который ранил душу. Ну я и решила ускорить события. Я прошу прощения, что написала вашей жене то сообщение. Наверное, надо было поговорить с вами начистоту, но на это не так-то просто решиться. Я не знала, что еще сделать… Поймите, вы мне судьбой предназначены! После той ночи я поняла, что люблю вас!
От всего этого бреда у меня начинается дикая головная боль.
— Вер, иди на свое рабочее место, — говорю потерянным голосом.
— Это все, что вы мне ответите? — охает она.
— Пошла на свое рабочее место, — чеканю строго. — Мне надо подумать.
Вера смотрит на меня с донельзя расстроенным видом. А потом собирается, вздергивает подбородок и отвечает:
— Думайте, Айк Барсегович, но не забывайте, что я ношу вашего ребенка!
И, слава богу, направляется к выходу.
Разумеется, при этом виляет задом.
Мне ее по этому заду уже хочется отходить ремнем!
Мать вашу так, да упаси боже иметь ребенка от вот этой вот…
Когда за ней закрывается дверь, прикладываю пальцы к вискам, начинаю массировать их по часовой стрелке.
Не помогает!
Мозговые нейроны буквально сходят с ума. Голова пульсирует от боли и обилия мыслей.
Неужели и вправду такое могло быть? Я с ней переспал?
Да ну нет, я не мог!
Не мог, и все тут. К тому же мое сообщение Вере в тот вечер вряд ли может служить достойным доказательством того, что мы с ней спали. А вот видеокамеры, которые были в той гостинице на каждом шагу, вполне могут раскрыть глаза на многое.
Сразу же звоню Баграту Саркисяну и прошу его прислать мне видеозапись с камер наблюдения на моем этаже за тот день, когда я якобы умудрился изменить жене.
Запись присылают на удивление быстро.
Впиваюсь взглядом в широкий монитор своего рабочего компьютера. Открываю видео, мотаю до нужного мне промежутка времени.
И замираю перед экраном.
Вот я, изрядно пошатываясь, добираюсь до номера…
А вот Вера, которая идет туда же ровно через двадцать минут. Причем она заходит без проблем! Я что, вправду впустил ее в свой номер?!
Просматриваю запись дальше. Посматриваю и просматриваю…
Вера покидает мой номер через два часа.
