После ее ухода отдаю соответствующие распоряжения, велю прислать секретаря на замену. Позже найду кого-то на постоянку.
Усаживаюсь в кресло, упираю локти в стол и крепко задумываюсь.
Вот это я талантливо усложнил себе жизнь…
И что теперь со всем этим делать?
Еще и с Марией утром разругался вдрызг! На кой черт я это сделал? Вот на кой?
После всего, что случилось, утренняя ссора с женой кажется мне дикой глупостью.
Зачем я сегодня так оторвался на Марии? Чуть ли не силком потащил в постель, забрал у нее ключи от машины, обвинил непонятно в чем… Если ко всему этому добавить еще и внебрачного ребенка, развод мне просто обеспечен!
В задницу она меня послала… Ишь ты, обиделся, гордость мою ранили, видите ли. Зато она на стороне ни от кого не беременела. А разок за десять лет в задницу можно и сходить, тем более что в свете последних событий я очень даже заслужил.
Нет, если Мария узнает о беременности Веры, мне звездец.
О каком уважении с ее стороны после такого может идти речь? О какой нормальной семье? Она же бросит меня как ненужную вещь.
От такой перспективы меня начинает колотить словно в лихорадке.
Надо срочно мириться с женой, и плевать, на каких условиях. Мне теперь вообще не до какой-то там гордости.
Беру телефон, звоню Марии раз, другой… Трубку не берет, зараза.
Но я не сдаюсь, пишу ей: «Маш, я тебя люблю».
Да, вот так с лету, с козырей.
Сообщение доставлено, прочитано и проигнорировано.
До сих пор дуется? Скорей всего, так.
Продолжаю телефонную атаку: «Маша, извини, что забрал ключи».
Она игнорирует и это тоже.
Подключаю тяжелую артиллерию: «Ты моя жена, я тебя очень люблю и ценю за все, что ты делаешь. Ты отличная жена, великолепная мать, я о лучшем и мечтать не мог. Ты — моя опора, мой тыл. Ты мне очень нужна, я без тебя не могу. Не рви мне душу, позволь забрать домой! Мне там тошно без тебя…»
После этого от Марии прилетает очень странный ответ: «Айк, у тебя раздвоение личности?»
Такого вопроса не ожидаешь от собственной жены.
Пишу ей: «С чего вдруг такие выводы?»
Она молчит добрых пять минут, а потом все же отвечает: «Ты сегодня утром мне заявил, что я обнаглевшая лентяйка, которая сидит у тебя на шее. А теперь ты пишешь, что я твой тыл. Как тебя понять?»
Ее ответ выбивает меня из колеи.
Я что, правда обозвал ее утром обнаглевшей лентяйкой? О чем я думал, когда это говорил?
Тут же ей пишу: «Маш, можно я приеду вечером, и мы обо всем нормально поговорим? Я очень хочу помириться. Больше не буду наезжать».
«Айк, у тебя что-то случилось?» — вдруг прилетает от нее.
Опа, догадалась. Чувствует меня.
А у меня случилось, да! Но я лучше руку себе отрежу, чем сейчас признаюсь ей во всем.
Пишу ей: «Просто устал ссориться, хочу наладить отношения».
Добавляю почти сразу: «Очень соскучился по тебе и детям».
Наконец получаю долгожданное: «Приезжай, поговорим».
Выдыхаю с облегчением.
С этой проблемой, кажется, разобрался.
Но что-то мне ни хрена не легче!
Ну помирюсь я сейчас с женой, а потом что?
В голове автоматом начинают прокручиваться все варианты развития событий.
Что будет, если Мария узнает о беременности Веры?
Впрочем, откуда бы ей об этом узнать? Веру я из своей приемной убрал, трепать языком запретил. К тому же еще неизвестно, чей там ребенок.
А даже если мой, я ведь не обязан рушить свою жизнь из-за одной маленькой ошибки. Кто сказал, что я не смогу спрятать ребенка? Очень даже смогу. Предложу Вере альтернативу ее теперешнему положению: например, приобрету для нее жилье в другом городе, найду непыльную работу с хорошим окладом. Отправлю ее с глаз долой, снабжу круглой суммой…
Так и сделаю.
Мария никогда не узнает.
Глава 10. Как она узнала
Мария
— Лиана, ну хоть минуточку спокойно посиди, — пытаюсь воззвать к совести дочки.
Но куда там, она бегает по салону красоты с такой скоростью, что ее хвостики так и скачут вверх-вниз.
— Пусть бегает, ты, главное, сиди спокойно, — просит мама.
И продолжает колдовать над моими волосами.
Оно, может, и не к месту делать новую прическу, когда в семье такой разлад.
Но мама предложила мне навести красоту, а я не отказала.
Ибо сидеть тут всяко лучше, чем лежать дома в кровати и гонять по десятому кругу мысли о том, что происходит сейчас между мной и Айком.
Тем более что атмосфера у мамы в салоне прямо-таки антистрессовая. У нее отдельный кабинет, окно чуть ли не в полстены, поэтому тут всегда светло, солнечно. Теплые пастельные тона в интерьере тоже настраивают на позитивный лад. Да и Лиана любит бывать у бабушки на работе.
— Встретишь Айка, и он обалдеет, — говорит мама, накручивая очередную прядь моих волос.
И то верно.
Айк сегодня приедет, а я вся такая красивая и даже ни разу не зареванная. Готовая к серьезному разговору.
Смотрю на себя в зеркало, любуюсь кудряшками, а мама спрыскивает мои волосы лаком, отходит на шаг, любуется своей работой.
Да, это стопроцентно лучше — встретить Айка во всеоружии. Тем более что у меня несколько суперважных тем для обсуждения с мужем. Первая и самая актуальная: пусть уволит Веру. Видеть эту сучку не могу.
Есть и другие темы, конечно. Например, мне жутко надоело чувствовать себя служанкой в собственном доме. Я больше не потерплю такого к себе отношения. Он зачем на мне женился, чтобы помыкать? Надо бы нам немного перераспределить обязанности.
А еще…
Очень на работу хочу! Давно хочу, но Айк такой Айк.
В общем, прежде чем мы с детьми вернемся домой, я хочу о многом с ним поговорить.
«Люблю тебя, ты мой тыл…» — все продолжаю крутить в голове те фразы из его сообщений, что были мне дороже всего.
Повторяю его слова про себя снова и снова, а в душе прямо музыка. Он так давно не говорил мне таких вещей.
Все-таки, как это бесконечно приятно — знать, что ты ценна, что любима.
Однако мне совсем непонятно, откуда такой поток нежных чувств с его стороны.
Честно говоря, я так и не поняла, что заставило Айка поменять отношение ко мне. Ведь утром он чуть не поджарил меня взглядом, ключи от машины забрал, гадостей наговорил. А в обед уже — люблю, жить без тебя не могу. Что за шершень его покусал? Надо бы этого шершня отловить, приручить и заставить кусать моего мужа периодически.
Кстати, вполне может быть, что Айк этими сообщениями просто пытается заработать себе побольше плюсов, чтобы убедить меня родить ему третьего ребенка.
Вот как пить дать явится вечером и начнет твердить: «Хочу еще ребенка, срочно мне его роди».
Недаром же утром не предохранялся.
А я хочу третьего?
Честно, не знаю. Но пока что определенно нет. Нам бы наладить отношения, а потом уж…
Хорошо еще, у меня сегодня двадцать шестой день цикла, месячные должны начаться сегодня-завтра. Иначе думала бы серьезные думы, надо ли принимать таблетку после утренних подвигов Айка. На двадцать шестой день я точно не забеременею.
— Мам, хватит взбивать мои волосы, — прошу ее.
Она, кажется, слишком увлеклась.
В этот момент мы с мамой замечаем, как к салону подъезжает сиреневый седан. Паркуется у самого окошка.
Я вздыхаю, видя, как из машины выбирается моя сестра Катя. Ее светлые локоны треплет ветер, она хмурится, смотрит в окно прямо на нас.
— О-о, прилетела ведьма на метле, — хмыкает мама.
А я поджимаю губы.
Не предвкушаю эту встречу.
Мама призналась, что проболталась сестре о том, что мы временно остаемся у нее, и назвала причину.
Катя стопроцентно начнет расспрашивать у меня, что и как. А потом заведет любимую шарманку: надо взять лопату и на фиг сбить с головы твоего мужа корону, а то уже давит на мозги.
У них с Айком взаимная нелюбовь еще с тех пор, как он восемнадцатилетним студентом поселился у нас в квартире. Тогда сестре пришлось перебраться из нашей комнаты к маме, и ей это очень не понравилось. Она щипала его и подначивала все те месяцы, что мы жили у мамы. Я защищала его, а сестра злилась еще больше. Сам же Айк делал вид, что не замечает нелюбви свояченицы.
