— Показывай.
— Как ты зашевелился ради Леночки.
Дима кашляет, прижимает ладонь к губам и замирает. Косит на меня взгляд, в котором вижу вопрос: “Та самая Лена? Та самая жена Славы, который попер меня из больницы и разрушил мечту стать известным хирургом". Кроме этого длинного вопроса я замечаю в его глазах еще и злорадство.
— да подавись, — Жанна вручает мне смартфон. — Два, два, ноль, три.
Через минуту я листаю фотографии, которые сняты будто из жопы бегемота. Они размытые, нечеткие и совершенно непонятно, кто там в машине сосется. И только на последнем снимке можно узнать меня. Голова запрокинута, глаза закрыты, а Лены в кадре нет, потому что она занята делом.
— И сколько ты хотела вот за это? — поднимаю взгляд на Жанну, которая поджимает губы. — Ты серьезно? И Лена купилась? Мало, что ли, на свете блондинок?
Да, муж то, возможно, свою женушку узнает по одежде, прическе, но для остальных фотографии неинформативные, кроме моей рожи и номера машины. И то, кто-нибудь может состряпать на коленке. Фотографии получше и покачественнее для шантажа.
Подпираю лоб кулаком и медленно выдыхаю:
— Кому ты хотела эти фотографии отправить?
— И так ведь ясно. Мужу твоей ненаглядной Леночки.
— А дальше что?
— ну…
— Может у тебя есть еще что-нибудь? — поднимаю взгляд. — Я как-то разочарован, и не совсем понимаю, чего ты добиваешься. Или ларчик просто открывается? Ты решила развести меня на бабки?
— Я думала, что мы будем с тобой, Макар, а теперь я просто хочу… Не знаю, чтобы все знали какой ты урод?
Дима шумно втягивает чай, переводит взгляд с меня на Жанну и обратно.
— А ты у нас милый зайчик, которого все обижают? — приподнимаю бровь.
— А я хотя бы не замужем, — капризно ведет плечиком.
— Зато как сестру через колено бросила, — хмыкаю я. — Самого близкого человека. Ближе человека не будет Жанна. Бабку ты это зачем против нее настроила?
— Давай так, — Жанна поддается в мою сторону, чуток осмелев. — Ты мне ежемесячно кидаешь на счет тысяч двести, и твоя Лена дальше играет роль хорошей жены.
— Такты еще меня решила на счетчик посадить? — я не могу сдержать смеха. —Ты под веществами? — понижаю голос до шепота. — А давай так. Ты отправляешь фотографии, раз тебе так хочется мне поднасрать, и посмотрим, что прилетит тебе в ответ? Я тебе могу устроить пансион с полным проживанием и питанием.
Жанна недоуменно хлопает ресницами.
— Перевожу, — Стас подносит бутерброд из хлеба и колбасу ко рту, — на нары тебя отправит. У девочек, конечно, там не так страшно, но приятного тоже мало.
Встаю, застегиваю окровавленную рубашку и недоумеваю, как я мог наскочить на такую безмозглую идиотку, которая продолжает и продолжает скалить на меня зубы.
— И мне вот любопытно, — невесело усмехаюсь я. — Станет ли Уля тебе передачки носить?
Глава 17. Теперь ты кто?
А если Макар умер? Истек кровью по дороге или потерял сознание, врезался в столб и погиб? Я тогда убийца. Да в любом случае я совершила преступление. Я воткнула нож в живого человека. Да, под всплеском эмоций, но это все равно страшно: я не контролирую себя, во мне сидит жестокость и я могу быть опасной. Господи…
Если я убила мужа, то место мне за решеткой. И я потеряю сына. Его точно у меня отнимут родители Макара. Да я бы сама так поступила, и мне было бы все равно на то, что невестка затыкала ножом моего сына из-за отчаяния и ревности. Полощу кровавую тряпку в теплой воде, а затем прячу все ножи в нижний ящик. Как я могла? Может я и Жанну ударила, но этого не помню?
— Уля, — раздается голос Макара, и я испуганно оглядываюсь.
Я прикусываю язык, чтобы не закричать. Я будто увидела призрака. Кажется, я Макара похоронила в мыслях и смирилась с тем, что меня ждет грязная и темная камера в тюрьме, а он живой. Бледный, движения немного скованные, но все такой же презрительный и высокомерный.
— Ты, что, разочарована, что я жив?
Проходит мимо, открывает верхний ящик и достает стакан. Едва заметно кривится и наливает воды из-под крана:
— Ты можешь понадеяться на заражение крови, как вариант.
Разворачивается ко мне и невозмутимо пьет воду крупными глотками, насмешливо вглядываясь в мое лицо. Вот уж точно: ему ссы в глаза, а он — божья роса. Так говорила моя бабушка. Какое хорошее и емкое выражение.
— Я ведь тебя чуть не убила…
— НУ не случилось.
— Ты нормальный вообще?
— Это не я на тебя с ножами кидаюсь, Уля, — с тихим стуком отставляет стакан и щурится. — Может, тебе к психиатру?
— Это угроза?
— Пока нет, но у тебя явные проблемы, моя милая.
— И источник этих проблем ты, Макар, — шепчу я и выдыхаю через нос. — Ты. Я не хочу быть с тобой, а ты меня держишь рядом угрозами забрать сына.
— И после случившегося я укрепляюсь во мнении, что, возможно, я прав, —вскидывает бровь. — Накроет тебя, дорогуша, от криков Артема и ты его подушкой задушишь в порыве неконтролируемого гнева?
— Не говори такого. — отступаю. — Не смей._ Я люблю сына.
— Я думаю, что у тебя послеродовая депрессия, Уля, — Макар разминает шею, будто готовиться к драке. Взгляд холодный и пронзительный. — Многие женщины сталкиваются с этой проблемой.
— Не переворачивай все.
— Вероятно, отчасти в этом есть моя вина, — клонит голову набок. — Что-то я не подумал нанять няню.
Я аж всхрапываю от возмущения. Так у нас тут проблема в отсутствии няни?
— Ты бы и няню оприходовал, — сглатываю кислую слюну, — Ты же у меня мужик горячий, темпераментный и тебе все мало. Да вот только я как-то твоего темперамента не заметила.
Кажется, я слышу, как он поскрипывает зубами от злости. Если я хочу сохранить разум чистым и не нырять в черную ярость, то не буду сдерживать в себе слова, какими бы они ни были гадкими и противными. И скромная Уля не должна говорить подобного, но молчать сил нет.
— И вот ладно бы я отмахивалась от тебя, избегала близости... да, вырубалась после ночных истерик нашего сына, была потерянная от недосыпа, но.. — улыбаюсь, презрительно прищурившись, — я бы была рада твоему темпераменту, Макар. Я не Фригидная стерва, у сахара между ног. Ничего подобного. Я тебя всегда хотела. А как не хотеть-то, да? Ты же вон какой, — окидываю его оценивающим взглядом и поднимаю глаза. — Поджарый, красивый и осанистый мужик, у которого и внизу все очень и очень неплохо. Прям уххх.. Но я-то тебе как инкубатор нужна была. Тупая рожалка, но еще чтобы любила. А то раздутое эго не почесать, да? В твоей картине мира жена обязана любить мужа?
Молчит, на щеках желваки играют, а нижняя челюсть чуть вперед выдвинута. Его фамилия, которую теперь ношу я и мой сын, очень ему подходит Реально разъяренный бык, а я— взбешенная курица.
— Но любила я тебя, — делаю шаг и вглядываюсь в глаза, — не тем, кто ты есть, Макар. Ты был для меня мрачной загадкой, сложным ребусом, холодным красавцем, которого я хотела согреть. А теперь ты кто?
Глава 18. Спектакль
— Я твой муж, — говорит Макар с привычным ему пренебрежением.
— Я тебе не буду нужна такой, как сейчас, — желаю шаг и заглядываю в глаза. —Такой, которая сыграет по твоим правилам. Нет Тебе не была нужна девица, которая согласится быть с тобой рядом с осознанием того, что этот брак, по сути, фикция. А зто фикция. Так было для тебя, теперь и для меня. Не хочешь разойтись с миром и остаться просто родителями Артема? Хорошо, — мило так улыбаюсь. —Нет у меня сейчас варианта с тобой бороться, кроме того, как убить тебя, но я в тюрьму и быть убийцей не хочу.
— Как ты заговорила.
— заговорила на твоем языке, — взгляд не опускаю. — Это моя ошибка, что я решила, что мужик твоего финансового уровня может быть приличным и честным человеком. Мы не в сказке живем. И с тобой рядом выживет не наивная Золушка, а Ведьма. Давай мы с тобой теперь очертим наши границы отношений
