по мозгам. Он потянулся ко мне.
— Не трогай меня! Ты сумасшедший! Ты нас чуть не убил! — ударяла по его рукам, плечам, стараясь оттолкнуть, мотала головой и продолжала ругаться. Но без толку.
Он стиснул меня в объятиях, поцеловал, пока я безуспешно пыталась вырваться. Слезы все лились из глаз, сердце било свои рекорды скорости, а наши языки сплетались в замысловатом танце, который незаметно увлекал и меня. Бешеная смесь адреналина, страха и гормонов носилась по моим венам, разгоняемая несущемся с невероятной скоростью сердцем. Кажется, я даже начала отвечать ему, одновременно все еще бессмысленно пытаясь оттолкнуть и отвернуться. Он все целовал меня, точно сумасшедший, ласкал разгоряченными губами мои щеки, собирая слезы, что все еще лились из глаз. Его ладонь проникла между чуть расслабившихся коленей, скользнула дальше, отодвигая юбку, пока не достигла самого сокровенного, накрыла широкой ладонью, сжала кожу. Никто никогда не касался меня там. Необычное ощущение испугало, я заставила себя опомниться. Как-то отвернулась от него, даже оттолкнула руку. Кажется, он не особо расстроился. Отстранился, с улыбкой глядя на то, как я пытаюсь навести порядок в одежде и в мыслях
— Какая же ты горячая, Богиня, — он вновь удобнее уселся в кресле и с пробуксовкой тронулся, инерцией движения вдавливая меня в сидение. Боже, он даже не пристегнулся. Я вцепилась в свой ремень безопасности дрожащими пальцами, все еще ощущая на губах жар его поцелуев. Что за сумасшествие меня накрыло?
Глава 6
Артемида
Дальше он ехал чуть медленнее прошлых рекордов скорости моей «ласточки». Неужели пожалел мои порядком истрепанные им же нервы. Доехали мы за рекордные двадцать минут вместо сорока. Его филигранной точности парковки я даже позавидовала, сама бы не смогла втиснуть машину в этот закуток, да еще задним ходом. Не то, что я восхищалась им, скорее способностью мужчин так чутко ощущать габариты автомобиля, мне кажется, большинству женщин это не дано. Иначе откуда столько роликов в интернете иллюстрирующих женское «мастерство» парковки?
Я выбралась из машины, вздохнув с некоторым облегчением. Находится с этим озабоченным психом в одной машине то еще удовольствие. Даже меня заразил своим сумасшествием. Не думала, что безумие передается поцелуйно-капельным путем.
— А ты неплохо живешь, — он взял меня за руку, потянул к дороге. Его ладонь была теплой, с легкими мозолями. Я неловко поскользнулась на дороге. Он меня удержал, переместив руку на талию, потом же рука спустилась ниже, прихватив ягодицу, на что я злобно на него зашипела. Но он не проникся. Оставалось радоваться монашеской длине своего пуховика. Всю дорогу до подъезда корила свою неуклюжесть, ведь он так и не отпустил от себя, приобнимая чуть ниже талии, словно мы пара. Все мои попытки оттолкнуть его или призвать к порядку пресекались его физическим превосходством. Старалась идти медленнее, потому что боялась остаться с ним наедине в квартире. Была б моя воля, вообще бы дождалась Диану на улице. Но у сбитого мною психа было свое мнение на этот счет.
Меня довольно быстро втащили в подъезд, а потом и в лифт. Спасибо, что у нас не сотня этажей и мы живем не на последнем из них! Он так смотрел, словно голодный лев на сочный кусок мяса, прикидывал откусывать по кусочку или заглотить все сразу, и возможность подавиться его не смущала. При свете могла лучше рассмотреть его. Шатен, с голубыми глазами, и светлой кожей. Долго смотреть в его горящие глаза не могла, потому отвернулась, считала кнопки на табло, чтобы упокоиться. Только как успокоиться, когда кожей ощущаешь на себе полный вожделения взгляд незнакомца?
— Твоя сестра знает, что ты стриптизерша?
Я замерла, почти не дышала, вновь и вновь воспроизводя в мыслях страшный вопрос. Треньканье лифта заставило вздрогнуть, почти подскочить и вскрикнуть. Давай, Артемида, хоть раз возьми себя в руки. Соври ему!
— Конечно. Я давно занимаюсь танцами, Миша попросил…
— Ты совершенно не умеешь врать, Богиня.
Слова застряли в глотке, и я с трудом глотнула воздуха, боясь задохнуться своей неумелой ложью. Его ладонь легла на мою талию, он настойчиво вывел меня из лифта, двери которого сразу закрылись за нашими спинами.
— Я… Я забыла ключи в машине, — да я их вообще потеряла, ни за что не останусь с ним в квартире! Ладонь парня нырнула в мой карман, безошибочно нашла ключи. Зажмурившись, я тяжело вздохнула, он столько обнимал меня, но не думала, что он заметит связку ключей в кармане. Надеялась, что эта уловка сработает. Мне оставалось затравленно наблюдать за тем, как он отпирает дверь квартиры, раскрывает ее и входит внутрь, утягивая и меня, схватив за руку.
Знакомая обстановка не приносила облегчения, в собственном доме чувствовала себя скованно. Зато мое личное наказание вело себя свободно. Он сбросил обувь, снял куртку, пока я вяло избавлялась от сапог. Потом помог и мне избавиться от верхней одежды. Не скажу, что я была экспертом в мужской психологии, вообще в психологии, но судя по взгляду, меня собирались избавить и от остальной одежды. Как он говорил, раздеть и трахнуть? И сейчас его намерения читались в его взгляде, оглядывающем мою фигуру, в напряженном теле и хищно раздувающихся крыльях носа.
— Моя сестра скоро приедет. Она работает неподалеку. Буквально пятнадцать минут пути, — я обошла парня и двинулась в зал, на ходу включая свет. Где у нас лежит бита? Он следовал за мной по пятам.
— Как она отнесется к твоей работе? — он остановил меня, перехватив за запястье, развернул к себе лицом.
— Нормально. Тем более я уволилась, — ну, почему мой голос дрожит, почему я не могу взять себя в руки? Может, потому что он снова улыбается?
— Ты ведь боишься, что она узнает.
Глаза наполнялись слезами, я с яростью выдернула руку из его хватки. Я в ужасе от осознания, что она узнает. Как она на меня посмотрит? Что скажет? Она решит, что я шлюха. Парень все надвигался на меня, а я отступала, пока не наткнулась спиной на стену.
— Мне нет восемнадцати, — напомнила, искренне боясь сексуального насилия. Он не производил впечатления здравомыслящего человека. Сейчас я недоумевала, как вообще позволила себе поддаться его напору и привести в свою квартиру.
— Я помню, — его ладони с силой легли на стену у моих плеч. Я съежилась, выставив руки для защиты.
— Пусти. Я напишу заявление, если…
— Когда тебе исполняется восемнадцать? — он еще придвинулся. Мои ладони уперлись в твердую грудь. — А теперь слушай, как мы поступим дальше. Я забираю деньги, потом мы встретимся снова, — он еще придвинулся, преодолевая мое жалкое сопротивление.
