на них и видеть, какие они красивые, но это ни на секунду не означало, что она хочет чего-то большего.
"Ты действительно слишком много думаешь об этом". Она закрыла книгу и уставилась прямо перед собой. Мысли о сексе уже начали ее доставать, и не в лучшем смысле.
Собрав книги, она поднялась в свою комнату и положила их на стол, а затем присела на край кровати. Она никак не могла спрятаться здесь, но сейчас у нее не было другого выхода.
Что, если Калеб не ответит на ее чувства или потребности?
Он не дал ей ни малейшего намека на то, что между ними что-то есть.
Наконец, не выдержав, она быстро приняла душ и переоделась в одно из платьев, в которых, по словам Энн, она выглядела хорошо. Она ни на секунду не подумала, что ей идут какие-либо платья, но она не хотела ранить чувства Энн. С тех пор как она была с Калебом, она привязалась к пожилой женщине, и ей нравилась заботливая натура Энн. Она так долго была одна, не зная, как быть с кем-то, а Энн казалась ей матерью и родителем больше, чем кто-либо другой. Она не хотела этого терять.
Выйдя из комнаты, она направилась на кухню, зная, что пожилая женщина поможет ей успокоиться и снова почувствовать себя самой собой.
Однако когда она пришла на кухню, Калеб стоял у плиты и помешивал в кастрюле.
Сжав руки в кулаки, Фейт уже собиралась уходить, как вдруг он повернулся и увидел ее. "Привет, Энн неважно себя чувствует. Думаю, у нее грипп, так что ближайшие пару дней мы будем выживать сами".
"Ей нужен кто-то, кто будет за ней ухаживать?" спросила Фейт.
"Нет. Энн не любит, когда кто-то суетится вокруг нее. У нее есть племянница, которая заботится о ней, когда она в таком состоянии". Он закрыл кастрюлю и повернулся к ней. Рукава его рубашки были закатаны, и Фейт казалось, что это только подчеркивает толщину его рук, и это сводило ее с ума. "Тебя не было в библиотеке, когда я пришел к тебе".
"Я решил пойти в свою комнату. Попробую позаниматься там". Это не было полной ложью. Она ушла в свою комнату, чтобы попытаться забыть о своем возбуждении. Нахождение рядом с Калебом не помогало.
С любым другим мужчиной все было проще. Она видела некоторых из его охранников, и ее тело было в порядке, даже мысли оставались спокойными.
С Калебом же она была в полном расстройстве, и это сводило ее с ума.
"Что случилось?" Он подошел к ней ближе, и она сделала шаг назад.
Однако она не могла отвести от него взгляд и, глядя на него, была заворожена тем, насколько темными были его глаза. Они были такими карими и насыщенными. Он не переставал приближаться к ней, пока она не уперлась спиной в стену. Тогда его руки сжали ее голову по обе стороны, и это показалось ей очень сексуальным. Зажатая между его телом и стеной, она не видела в этом ничего страшного.
Наклонив голову назад, она ждала, когда он заговорит. Потом, конечно, вспомнила, что он говорил последним. "Я в порядке".
"Ты не выглядишь нормально".
" А как должно выглядеть "нормально”?"
"Почему ты прячешься в своей комнате?" — спросил он, полностью избегая вопроса.
"Я не прячусь".
Он так хорошо пах.
Чем ближе он был, тем сильнее она старалась не протянуть руку и не коснуться его. Ей было интересно, что он сделает, если она проведет руками по его груди. Даже под белой рубашкой он выглядел таким же крепким и мускулистым.
Он всегда носил деловую одежду, что, на ее взгляд, было невероятно сексуально.
Казалось, напряжение нарастало, пока он смотрел на нее сверху вниз.
"О чем ты думаешь?" — спросила она, смея надеяться, что он думает о том же, о чем и она.
"Тебе лучше не знать".
Сделай это.
Что ты теряешь?
Он может отвергнуть тебя, а ты просто спрячешься до конца жизни.
Легко и просто.
Сделав следующий шаг, она провела руками по его груди. Он слегка напрягся, но не отстранился. Более того, одна из его рук оказалась у нее в волосах, сжимая их в кулак, и она ахнула. От его крепкого захвата она почувствовала боль, но это только сильнее возбудило ее.
Несколько секунд никто из них не двигался. Она слышала только их глубокое дыхание и не знала, что делать.
Все вокруг казалось неясным. Затем он прижался губами к ее рту, и все вернулось в фокус. Она обхватила его за шею и застонала, когда его язык проник в ее рот. Он держал ее голову так, что вырваться было невозможно.
Обхватив его шею руками, она не хотела отпускать его, крепко прижимаясь к нему, так как его прикосновения поглощали ее больше всего на свете.
Ее киска пылала от его прикосновений, да и вообще от чего бы то ни было.
Калеб прижал ее к стене кухни. Твердый выступ его члена уперся ей в живот, от его размеров у нее перехватило дыхание. Даже в штанах он был большим мужчиной.
Но ей было все равно.
Она не была девственницей, не знающей, что будет дальше, и хотела этого больше всего на свете. В своей жизни она часто сталкивалась с сексом. Отец не отвлекал ее от некоторых женщин, которых он любил подцепить на ночь. Именно случайные женщины рассказывали ей о месячных, о том, чего ждать, когда она станет старше, и о том, чтобы мальчики всегда держали свой член в презервативе.
Это было интересное воспитание. Некоторые женщины были жестоки к ней, а другие сочувствовали ей.
Он прервал поцелуй, и ей стало не хватать его прикосновений. Облизав губы, она ощутила его вкус на языке, желая большего. Никто из них не разговаривал, а ей отчаянно хотелось чего-то, чего угодно, только не отказа.
Конечно, ей следовало ожидать его.
"Этого не должно было случиться".
Член Калеба сейчас был чертовски твердым. Он не хотел останавливаться и уж точно не считал это гребаной ошибкой. Далеко не так. Он уже давно пытался игнорировать эти чувства, но в этом платье, выглядящей такой уязвимой, он хотел ее больше всего на свете.
"Мне очень жаль", — сказала она.
Фейт попыталась уйти. Калеб не мог ей позволить, поэтому схватил ее за руку, прижав к стене.
"Что ты делаешь?" — спросила она.
Он увидел слезы в ее глазах и возненавидел себя
