15-го числа. Жаль, если ты не придешь, но Джулиан поймет.
— Мероприятие в честь моего дня рождения? То, на котором вы помогали мне выбирать платья? — Смятение смешивается с яростью, когда я вспоминаю, почему мне так не нравится разговаривать с этой женщиной. Как будто я стала соперницей в игре, на которую никогда не подписывалась.
— Нет. Эйлин выбрала платья, основываясь на том, что я сказала ей, что должно олицетворять мероприятие. Она сказала мне, что ты выбрала самое яркое из трио. Ты ведь любишь быть в центре внимания, не так ли?
— Я не знаю, что за жук… — Я останавливаю себя от того, чтобы отчитать женщину, которая родила мужчину, который сломал всю свою жизнь, чтобы заботиться обо мне. Вместо этого я делаю глубокий вдох и меняю тему. — Я прошу прощения. Кажется, кофеварка пуста. Пойду проверю, не пришли ли фильтры для нее.
Слова не обязательно должны иметь смысл, главное, чтобы я была подальше от нее. Я пишу Джулиану, что возвращаюсь домой на целый день, и прошу сообщить мне, если мне нужно будет остаться. У меня нет никакого желания снова сталкиваться с его матерью.
Когда приходит ответ, что мы увидимся завтра, я понимаю, что не стоит ожидать такого проявления, как прошлой ночью. Мы будем вести себя как обычно и не обращать внимания на бушующий между нами роман.
Послушайте меня. Бурная романтика? Больше похоже на влажный сон, разбитый реальностью.
Бонни ждет меня на парковке, открывая дверь со стороны пассажира, чтобы впустить меня. Мне нужно с кем-то поговорить об этом:
— Мать Джулиана в команде Фионы. Я не думала, что могу кого-то не любить больше, чем Фиону, но они обе относятся ко мне как к ребенку. Я не просилась здесь работать. Я не просила Джулиана нанимать меня. Почему они не могут просто оставить меня в покое? — Я надулась и уставилась в окно.
— Ты закончила? — Спрашивает Бонни с однобокой ухмылкой.
— Может быть. Ты знаешь, что она винит меня в том, что Джулиан ни с кем не встречается? — Я качаю головой. — Как будто мое присутствие рядом меняет его решения.
— Меняет, — говорит Бонни.
— Что? Не меняет. Джулиан буквально делает все, что хочет. — Кроме как трахать меня, конечно.
— Ты не должна заботиться ни о ком, кроме себя, Клэр. Другое дело, когда ты хочешь лучшего для кого-то другого. Когда тебе поручают сохранить жизнь другому человеку, это большая ответственность, если ты заботишься о том, чтобы не облажаться. Посмотри на меня и Дэнни.
Я хмыкаю и вздыхаю.
— По крайней мере, вы двое есть друг у друга. А я застряла с Джулианом, его грубой матерью и жутким отцом, который смотрит на меня похотливо.
— Как похотливо? — С беспокойством спрашивает Бонни.
— Это бывает нечасто, потому что Джулиан держит меня подальше от своих родителей. Я начинаю понимать, почему, но каждый раз, когда я нахожусь в комнате с Чарльстоном Блэквеллом, он заставляет меня чувствовать себя так, будто я его любимый вкус в кафе-мороженом.
Бонни смеется с легким дискомфортом.
— Звучит отвратительно. Но видишь? Именно это я имею в виду, когда говорю, что Джулиан меняет свои решения, заботясь о тебе. Он взрослый мужчина, который не может находиться рядом с отцом, потому что его отец склонен к молодым женщинам, а такая красивая, как ты, оказалась под его опекой. Конечно, Джулиан будет защищать тебя. Защищать кого-то — значит жертвовать частью себя. Не расстраивайся, потому что, как ты уже сказала, Джулиан делает все, что ему вздумается.
— Да, и?
— И, — улыбается она, подталкивая меня локтем. — Это значит, что забота о тебе, это то, что он хочет делать. Ему не нужно было этого делать. Он мог бы легко позаботиться о том, чтобы тебя усыновила какая-нибудь семья, такая же богатая, как и он. Ему не нужно было становиться твоим опекуном. Он уважал желания твоих родителей. Не обижайся на него, ну или подумай об этом, прежде чем слушать кого-то из его родителей.
— Хорошо, я так и сделаю. — Я смирилась и дала волю гневу. Бонни права. Джулиан не обязан держать меня рядом. Его никто не заставлять брать надо мной опеку.
Мы приезжаем домой, и я стою на веранде поместья Блэквелл, любуясь величием большого дома. По периметру раскинулись зеленые лужайки с копьевидными соснами для уединения. Вымощенная булыжником подъездная дорога огибает фонтан с парадным входом. До меня доносится звук газонокосилки, и я понимаю, что сегодня на территории дома находится персонал.
Вместо того чтобы зайти внутрь, я направляюсь в сторону дома, где в массивном гараже хранятся несколько любимых машин и мотоциклов Джулиана. Здесь же находится оборудование, которое использует команда ландшафтных дизайнеров, когда приезжает ухаживать за территорией. Огромный грузовик с логотипом компании стоит внутри, а кто-то из их команды, прислонившись к нему, ест яблоко.
Он примерно моего возраста, с коротко подстриженными темными волосами и в потрепанной майке, которая похожа на майку только потому, что он оторвал от нее рукава. По его руке тянется татуировка в виде колючей проволоки, и все в нем говорит об опасности. Он чертовски горяч, но не в таком утонченном смысле, как Джулиан.
Темно-карие глаза наконец замечают мой взгляд. Он протягивает мне свое яблоко.
— Хочешь откусить, принцесса?
— Нет, спасибо. Кто ты? — Спрашиваю я, делая робкий шаг ближе.
Он пожимает плечами и откусывает еще один кусочек. То, как он ухмыляется, позволяя соку яблока стекать по бокам рта, делает его вид скорее смешным, чем самоуверенным.
— Девон Шонесси, милая. — Он подмигивает мне, прежде чем раздается звук рации на его бедре. Он поднимает палец, призывая меня замолчать, пока он отвечает. — Да, Тони?
— Подгони грузовик и не по траве, придурок. — Рация щебечет, завершая передачу.
— Долг зовет, принцесса, — ухмыляется он и идет к водительскому сиденью. Я поворачиваюсь, чтобы вернуться в дом, благодарная за то, что мне есть о чем подумать, кроме как о том, что Джулиан позволил мне ощутить его, а потом убежал от меня, как от любовного репеллента.
Двигатель взревел, но тут что-то взорвалось в воздухе поздним вечером. Я с криком бросаюсь на землю. Страх сотрясает мое тело изнутри и заставляет меня дрожать в позе зародыша. Слезы, текущие по моим щекам, напоминают о том, почему я живу с Джулианом.
Из темноты воспоминаний я слышу голос отца…
— Пожалуйста, вы можете взять машину. Только позволь мне взять дочь. Она спит на заднем сиденье. Пожалуйста…
Мольбы человека, умоляющего спасти жизнь его ребенка, заглушаются тремя выстрелами, которые приводят меня в полную боевую
