Мечтаю прожечь взглядом Соколова, который уже застегнул ширинку, но засекаю, как он завязывает резинку, и краснею.
Вместо грозного вида у меня выходит жалобный и, подозреваю, затраханный. Вместо обличительной речи — прерывистое дыхание.
А босс, убедившись, что моя задница прикрыта красной тряпкой, отпускает лифт в дальнейшее недолгое путешествие.
Говорить ничего не хочется.
Мысли вязкие и неповоротливые, да и во рту сухо.
Когда кабина открывает свои двери на минус втором этаже, я отлепляюсь от стенки лифта и на нетвердых ногах собираюсь покинуть это пропитанное сексом место.
Но Соколов, вышедший первым, и не думает оставлять меня один на один с моим грехопадением. Выбросив в урну резинку, он обхватывает меня за талию и прижимает к своему боку.
Идти так легче, но тревожнее.
— Дмитрий Константинович, вы же уже… э… высказались, — еле ворочая языком, намекаю ему я, что мы квиты.
— Я не уверен, что ты согласилась со всеми аргументами, — хмыкает он, подводя меня к своей блестящей черной тачке.
— Я… прониклась по самое некуда, — вяло препираюсь я.
Мне сейчас хочется попить и вытянуть ноги. И все.
Это все мама виновата.
А вот не пошла бы я на бухгалтера, не работала бы в фирме, и не отодрали бы меня, как сучечку толстым членом. Писала бы себе из дома в полной безопасности.
Но нет.
«А как ты собираешься жить на пенсии?»
Бе-бе-бе.
С такими сверхурочными я до пенсии не дотяну…
— Маша, — привлекает мое внимание босс.
Я поднимаю глаза на Соколова и вижу, что он ждет ответа. Кажется, я задумалась и пропустила вопрос.
— Что?
— Тебе надо кого-то предупредить, что ты не ночуешь дома? — терпеливо повторяет он.
— Я планирую спать дома и хочу начать, как можно скорее…
— Нет, Машунь, — Соколов смотрит на меня сочувственно. — По обоим пунктам мимо.
Он открывает дверь машины и предлагает мне туда сесть.
Натертое место тут же напрягается.
— Ну уж нет! Если я сяду, вы меня опять поимеете!
— Обязательно, Маша. И не один раз. Мы с тобой не всю программу прошли. Только сцену из подвала.
— Но ведь подвала не было! — возмущаюсь я. Кругом обман!
— Исправлюсь, — не моргнув глазом, обещает Соколов. — Как раз к следующим входным закончится ремонт в загородном доме. Я тебе туда и качельки куплю…
Глава четырнадцатая
— Но… — мозг работает медленно. — Что за качельки? Мне не пять…
— Я заметил, — серьезно отвечает Соколов. — Маша, садись.
И утрамбовывает меня на переднее пассажирское.
Сам пристегивает мой ремень, со вздохом сожаления, гладит и сжимает мою грудь, но я такая вялая, что даже не сопротивляюсь.
Правда, когда мы выезжаем на кольцевую, в кисель из мыслей наконец вторгается одна здравая.
Это что? Я сейчас подписалась на очередной секс с боссом?
На ночь?
Да я сумасшедшая!
И вообще я вдруг начинаю стесняться. Перебираю в голове, как легко и быстро Соколов меня получил. Комкаю ручку сумки. Кошусь на него из-под ресниц и сталкиваюсь с горячим взглядом.
Никакого презрения или пренебрежения я не замечаю. Только острое желание босса повторить. Я вот не уверена, что хочу больше.
Честно говоря, я вообще думала, что у меня более сильный темперамент, но на практике оказывается, что два оргазма в день мне достаточно.
Господи, и это мысли барышни, отправляющейся зарабатывать трудовую мозоль в интересном месте!
Судя по тому, как Соколов на меня смотрит на каждом перекрестке, его темперамент по сравнению с моим просто неуемный.
Это он поэтому обрадовался, что я могу быть якобы мультиоргазменной? Чтобы лялька копытца не отбросила от многократных заездов?
Как вспомню, как он в меня входил…
Мурашки, выступающие на руках, намекают, что рано хоронить наш темперамент. И пальчики поджимаются в босоножках, когда в памяти всплывают звуки шлепков бедер о ягодицы.
Песец твоему вареничку, Маша.
Что-то я нервничаю.
Никогда не поздно себя взвинтить на ровном месте. Женщина я или где?
И к моменту, как мы паркуемся возле элитной высотки, я накручиваю себя так, что готова сбежать сразу, как только глохнет двигатель.
Соколов мгновенно считывает мою реакцию, и лицо его хмурится:
— Маш, давай не будем.
— Но Дмитрий Константинович…
— Лучше «Дима».
— Дима, я не… — и мнусь, не очень понимая, что конкретно «не».
Что я не такая? Да как бы уже вполне показала, что такая…
— Маш, я тебя хочу. Ты меня тоже. Это мы уже выяснили. Ты не замужем, я проверил. Какие проблемы?
Мама не разрешает трахаться с боссом…
Но, пожалуй, я маме рассказывать не буду.
— Я не зна-а-ю… — душераздирающее подвываю я.
Тяжело вздохнув, Дима отстегивает и себя и меня, выходит из салона, обходит машину, открывает мою дверцу и протягивает руку:
— А такую смелую литературу взялась осваивать. Твоя героиня похрабрее будет, — и глаза его смеются.
— Это мое дерзкое альтер эго, — бубню я, осторожно вкладывая пальчики в теплую ладонь.
И опять меня будто молния бьет, когда лапка попадает в плен его ручищи.
Снова какое-то магическое влияние, и я, прижимая к себе сумочку, покорно цокаю за широко шагающим Соколовым.
В лифте я ожидаемо нервничаю.
За последние два дня у меня прочно крепнет ассоциация между лифтом и развратом. Глаза босса тоже темнеют, но, слава богу, мы просто скучно добираемся до нужного этажа. Дима все еще ведет меня за руку, видимо, чтобы я не улепетнула.
Не доверяет.
Правильно делает.
Я и сама бы себе не доверяла.
Когда за моей спиной захлопывается тяжелая металлическая дверь, на меня накатывает новый приступ робости.
Я у взрослого мужчины дома!
И я знаю, зачем он меня привел.
Ыыыыы!!!
Кошмар!
Чувствую себя четырнадцатилеткой, которую снял матерый мужик.
Ну Соколов, конечно, еще молодой…
Кроссы в прихожей стоят совсем не старперские.
— А сколько тебе лет? — решаюсь я спросить, глядя на то, как он нога за ногу стаскивает обувь.
— Двадцать девять, — отвечает Дима, отбирая у меня сумочку, которую я держу так, будто собираюсь ей обороняться.
Чего уже защищать-то?
Крепость пала. Ее захватили варвары…
Киска в этот момент трагично сжимается. Сто пудов, в ужасе от варварства.
В ужасе, я сказала!
А Соколов начинает расстегивать рубашку, которая после наших катаний в лифте выглядит слегка пожеванной, и я соображаю, что надо бы тоже босоножки снять.
Но засматриваюсь на шикарное тело.
Чума.
Босс знает, что делает, когда демонстрирует мне себя.
Широкие плечи, мощная грудь с негустой растительностью, рельефные бицепсы, плоский живот в кубиках, золоченных загаром…
Это все мне, да?
Еще немного и я закапаю слюной полы прихожей.
«Нехочуха» во мне начинает сдавать позиции. Тут такое! Нельзя прошляпить! Хоть потрогать. Когда еще выпадет такой объект?
Надо дать.
Тьфу. В смысле, надо брать!
В общем, я откровенно пожираю глазами безупречный торс. Машеньку взяли на наживку. Тепленькой взяли. Я гипнотизирую маленькие плоские соски, тугие жгуты мышц на ребрах…
И не сразу вкуриваю, что полураздетый Соколов подходит ко мне вплотную.
Я вскидываю глаза, вижу во взгляде Димы откровенное обещание, то самое: «Ходить не сможешь», и гормончики запускают гоу-гоу-дэнс, радостно машут помпонами и всячески одобряют грядущее развитие событий.
Дима опускается передо мной на корточки и, бережно поглаживая щиколотки, расстегивает ремешки босоножек. Меня даже не удивляет, как быстро у него это выходит. Сама бы я пару минут провозилась. Но у Димы это выходит ловко, что неудивительно, учитывая с какой скоростью он оказался у меня между ног.
Освободив ступни от обуви, он поглаживает мои икры, скользит сухими ладонями вверх к коленям, ныряет под подол и жадно оглаживает бедра.
