переходит на какой-то дикий шепот. — Неужели свое?
— Прекрати! — я сильно вздрагиваю и убираю из-под мужского подбородка плечо. — Девушки, конечно.
— Кость, ну ни хрена не понятно. Извини, шеф, но я по долгу службы-дружбы имею право знать. В конце концов, мы каждую пятницу за этим сраным «Эрудитом» обмениваемся интеллектуальным мнением о разуме друг друга, а как что-то интересненькое — так в час, да по чайной ложке. С девицей, я так понимаю, ты больше не встречаешься. Так что мешает исповедаться сейчас? И я после этого — говорю исключительно для того, чтобы настроить и подбодрить тебя — буду считать Котяна самым крутым мужиком. Аксёнов, конечно же, пойдет непроходимым лесом, а я вдобавок для пущей уверенности, что не будет возврата и отката, отправлю абонента, находящегося пока на скоростном наборе, в глубокий черный список. Так далеко, что его собственные парни не найдут. Итак, я весь внимание, и приготовился послушать, старичок.
— Назвал девушку другим именем, — специально понижаю децибелы, уменьшаю громкость собственного голоса до минимальной линии.
— И избежал расстрела? Ай-яй-яй! — он громко щелкает в неудовольствии тем же языком, которым девок до жужжания доводит.
— Что? — прокручиваюсь вокруг оси и обращаюсь лицом к Фролу.
— Она тебя не придушила и не расстреляла, не повесила и не отравила. Красов, вывод чересчур простой и интересный. Она неискушенная мужской интимной лаской телочка. Опиши образ! Что там по параметрам и чертам? Вдруг я встречу эту… Как ее? — берет в руки «фотографию» и медленно, не торопясь, прищурив взгляд, читает по буквам весьма простое имя. — А… Сь… Йа-а-а-а!
— Она не Юля…
— И что? — он с гулким стуком возвращает вещь на место. — Красов, что? Не Юля! И черт с этим. Скажи, что был пьян, слегка сглупил. Хотя «слегка» здесь не подходит. Это я к тому, что ты вряд ли отмажешься после такого казуса. Ты, что ли, пока долбился, повторял:
«ЮлЯ, ЮлЯ, ЮлЯ!»?
— Очень смешно!
— Да какой там! Тут плакать, если честно, хочется, — отмахивается от меня рукой. — Столько мужиков мечтают оказаться на твоем месте. Горят желанием сбросить оковы долбаного брачия, снять с бычьей шеи спиногрызов, закрыть для пользования общий счет, лишить средства передвижения…
— Это еще зачем?
— У женщин есть небольшой заскок, дружок.
Я бы еще добавил:
«И не один, Сашок!».
— Они, как мыши, хомяки, кроты, сурки, бурундуки и белки, все тянут в норку, обчищая супермаркеты и ПВЗ. Когда осуществляют так называемый адский шопинг вживую и онлайн, девочки превращаются в нечто, что мужчинам в руках невозможно удержать.
— А-а-а-а!
— А так — собственными ножками, зажав в обеих рученьках по пакетику приобретенной ерунды — охота быстро сникнет, и весь запал сойдет на «нет»! Но все же. Ты имя перепутал? Типа стонал не Ася, а как? Погоди-погоди… Неужели я оказался прав?
— Да. Я называл ее именем бывшей, когда…
— Она точно святая! Ты трахал бабу, вспоминая бывшую жену? Тебе бы проколоться, Костя. Извини, старик, но с памятью и речью, по всей видимости, у тебя огромные проблемы.
— Она другая, Сашка. Полная противоположность. Представляешь?
— Сколько можно? Ведешь себя, как брошенка, разведенка с охренительным прицепом травмирующих твою психику воспоминаний — РСОПТПВ. Блядь, я не ошибся в буковках? Две повторяющиеся — и черт с этим. Сколько я за такое слово получу?
— Отвали!
— У тебя лебединая верность, Котян?
— Не замечал, — пожимаю плечами. — А что? — и тут же дурачка включаю. Притом уверен, что весьма бездарно!
— Эта Ася отвалила законно.
— Что?
— Надеюсь, что и себе на чай взяла из твоего дырявого кармана! — указывает подбородком на купюру. — Тебя, стало быть, оценила в двести деревянных? Ты кредитки проверял?
— Прикинь! — откинувшись на спинку кресла, зло шиплю. — Все на месте.
К тому же, она как будто не умеет этим пользоваться.
— Я вот за всю свою половую экспедицию пару раз был удостоен нескольких — количество сейчас не вспомню — укусиков-пощечин, один раз получил удар коленом в пах…
— Это больно. писюша! — сильно морщусь.
— Я дал ей сдачи. Заканчивай называть меня этим дебильным прозвищем, склеротик.
— Пусть будет «склеротик».
Это лучше, чем «зайчик», «котик», «медвежонок» и, конечно же, «писюша». Очередная постельная подруга Сашика называла его ласково этим похотливым именем. Пока он с куколкой встречался и получал с нее сполна, дружбан почти не реагировал на «миленькое прозвище», а после страстного разрыва Фролова словно подменили. Девица канула в небытие, да и Шурик дальше пошагал, а кличка к старичку приклеилась. Как говорится:
«Она исключительно твоя!».
— Фрол, я не ослышался? Ты поднял руку на женщину?
— В своеобразной форме, конечно. Изо всех сил и ото всей души, на совесть и долгую память круто отъе. ал и, не посетив душ, сразу же слинял. Поверь, шеф, наилучшее наказание из всех возможных. Она, бедняжечка, дергала ногами, пока отходила от того, что испытала, когда я напоследок шпилил ей в позе лотоса дыру, я же с небольшой отдышкой, — на этом слове я смеюсь, а Сашка, не обращая на меня внимания, надменно продолжает, — натягивал трусы и трамбовал туда свой член. Тварь такая! «Буравчик» не желал идти баиньки в кровать. Пришлось силком укладывать.
— Бедный!
— Зато стерва навсегда запомнила, что бить мужчину по яйцам — себе дороже выйдет. Она вопила в мою спину, при этом называла «сволочью», «уродом», «тварью распоследней». Однако, когда я поравнялся с дверным проемом, вдруг вскочила с изуродованной нашими метаниями кровати и на коленях пересекала комнату лишь для того, чтобы уткнуться личиком мне в зад. До сих пор помню, как крошечка кусала мои ягодицы, в то время как руками разминала и без того не спящий член. Вот так!
— Герой! — беру ту рамку, поворачиваю к себе задней частью и, подковырнув ногтем держатели, аккуратно снимаю удерживающую планку.
Купюра тут же выпадает. Перышком опускается на мой стол и подпрыгивает, когда Сашка дует на нее.
«Спасибо!»…
«Я Ася!»…
«АСЯ!»…
Все очень просто. И все же спрашивается:
«Что на меня тогда нашло?».
Не могу сказать, что страдаю за женою, но оговорочки случаются. Личного секретаря я тоже называю «Юлей», но, правда, лишь тогда, когда она катастрофически раздражает и доводит своей нерасторопностью до белого каления. И еще… Я называю Лилию — моего ленивого помощника руководителя — бывшим именем не вслух, а исключительно про себя…
По дороге домой заезжаю в единственный в этом южном месте гигантский — не преувеличение, если что — супермаркет. Похоже, это стало своеобразным ритуалом, а кто-то подобное назовет традицией, я же предпочитаю более рациональное определение — обыкновенная необходимость. Заказанной посредством приложения еде я
