попкорна и направляюсь к двери.
«Кассандра!» — раздается мое имя из-за закрытой двери.
Подождите.
Это…?
Кулак снова ударяет по дереву, и оно сотрясается в раме.
«Кассандра, открой дверь».
Мое сердце продолжает биться быстрее, но уже по новой причине.
Это Ганс?
И он назвал меня Кассандрой?
Пока я спешу к двери, под моими тапочками хрустит попкорн.
Ганс
Если бы я мог заставить себя отпустить книгу, я бы взломал замок и вошел внутрь.
Но я не отпущу.
«Кассандра», — кричу я в третий раз.
Засов щелкает, ручка поворачивается, и я вхожу в дверь, которую открывает Кассандра.
Она издает писк удивления, но не пытается остановить меня. Ничего не делает, только отступает.
«Что это за фигня?» Мой голос тише, чем раньше. «Кто их сделал?»
«Ч-что?» — Кассандра моргает, глядя на меня.
Ее глаза широко раскрыты, щеки пылают, и она так похожа на ту первую фотографию, что мне хочется поставить ее на колени и преподать ей урок игры с огнем.
«Кому ты это приготовила?» — кипя от злости, я все еще шагаю вперед.
Мне все равно, кто этот человек. Я его убью.
Кассандра продолжает отступать от меня, направляясь в гостиную.
«Ганс, что ты…» Ее вопрос обрывается, когда она натыкается на спинку дивана.
«Вот это». Я держу книгу. «Вот о чем я говорю, маленькая Бабочка. Для кого ты, черт возьми, это сделала?»
Она опускает взгляд на маленькую черную книгу в моей руке, и ее брови на мгновение хмурятся, а затем глаза расширяются.
Попалась.
"Боже мой!"
Ее вздох передается моему члену, который стал твердым как камень с тех пор, как я впервые открыл эту чертову книгу.
Она тянется к ней, но я поднимаю руку с книгой над головой.
Она среднего роста, а я нет, так что ей не дотянуться.
«Скажи мне». Мое требование смехотворно. Она мне ничего не должна. У меня нет на нее законных прав.
Но я уже не в силах быть благоразумным. И она меня подтолкнула к этому.
«Где ты это взял?» Ее взгляд мечется между мной и книгой.
«Это доставили мне на дом». Я подхожу ближе, оставляя между нашими телами всего лишь дюйм пространства. «А теперь ответь на вопрос, Кассандра. Кто это сделал?» Сместив хватку на обложке, я позволяю книге распахнуться.
Кэсси
У меня отвисла челюсть, когда я увидела изображение, висевшее на большой руке моего соседа.
Это я, но это…
Ух ты.
Румянец на моих щеках становится сильнее.
Это я, лежу на реквизитной кровати для фотосессии, подложив под себя пушистое одеяло, подняв руки над головой и согнув одно колено в сторону.
В тот день я повеселилась, притворяясь моделью. Притворяясь, что я настоящая секс-бомба. Но я не увидела ни одной фотографии. Вот в чем дело. Доверьтесь фотографу, и она выберет лучшие, чтобы поместить их в книгу.
И, черт возьми, этот фотограф заслужил каждый доллар, который я ей заплатила.
Ганс меняет хватку, и страница переворачивается, открывая новое, не менее провокационное изображение.
Затем мой мозг возвращается к реальности, и я вспоминаю, что происходит.
Ганс держит книгу.
Он здесь.
Он видел фотографии.
И по какой-то причине… он злится.
Я тянусь за книгой, но его свободная рука вытягивается вперед и хватает мое запястье, удерживая его между нами.
Он отводит от меня взгляд, и я понимаю, что в этот момент он переводит взгляд с руки, которую держит в плену, на мою грудь.
Его ноздри раздуваются, и я клянусь, что он стискивает челюсти.
И в ответ мои и без того тугие соски еще больше твердеют на тонкой рубашке. Ткань ощущается как сладкая пытка, и осознание того, что он смотрит, вызывает толчок по моему животу и между ног.
Я пытаюсь вспомнить, что он говорил. Я почти уверена, что Ганс задал мне вопрос.
Но все, на чем я могу сосредоточиться, это его близость. Тепло его тела, так близкого к моему. То, как кожа на моем запястье ощущается под его хваткой.
Я вдыхаю, пытаясь очистить мысли, но это не работает. Потому что это просто заполняет мое последнее чувство им. Этот мужчина и запах сосны. Тот, который преследует меня в этом доме, когда я слишком много думаю о нем.
«Ганс», — шепчу его имя.
Он придвигается ближе, наши руки теперь зажаты между нашими телами. «Кто сделал фотографии, Кассандра?»
Кассандра.
Моё имя произнесено его голосом… Почему это так греховно?
«Кто?» — повторяет он.
«Это был фотограф», — отвечаю я как идиотка.
«Назови мне его имя». Ганс наклоняется ближе.
И я чувствую…
Мое тело выгибается само по себе навстречу ему.
Он твердый.
Для меня.
Удовлетворенная гордость переполняет меня.
Я не знаю, что происходит. Это самое большее, что Ганс мне когда-либо говорил.
Он в моем доме. Ворвался без приглашения. Кричит мое имя. Потому что он заведен. И…
Подождите.
«Ты ревнуешь?» — я не могу скрыть неуместного волнения в своем тоне.
Он опускает руку, держащую книгу.
Я не отворачиваюсь от него, но краем глаза наблюдаю, как он прячет книгу за спинку подушки моего дивана.
Затем, с пустой рукой, он тянется вверх и хватает основание моего хвоста. «Не провоцируй меня, Бабочка».
Он крепко держит меня и одним легким движением откидывает мою голову назад.
Мое тело горит до самого верха.
Он снова подается вперед, не останавливаясь, пока наши тела не оказываются вплотную друг к другу, и я не оказываюсь полностью зажатой между ним и спинкой дивана. «Скажи мне, кто их сделал и для кого ты их приготовила. Я больше не буду тебя спрашивать».
Поскольку он не держал меня за руку, я тянусь и хватаюсь за его черную футболку, чтобы удержать равновесие.
Его мускулы напрягаются под моим прикосновением, и я понимаю, насколько он крепок.
Я не отвечаю. Я не хочу не отвечать. Я просто до сих пор не могу поверить в то, что происходит.
«Ты должна сказать мне все до счета три», — требует Ганс.
Господи, черт возьми.
«Что будет на счет три?» — выдыхаю я.
Он прижимается своими бедрами к моим. «Тебе это не понравится, девочка. А теперь ответь мне».
Я ему не верю.
Я думаю, мне понравится.
Мое дыхание становится быстрее.
Я думаю, мне это очень понравится.
«Один», — он отпускает мое запястье и кладет руку мне на бедро, другой рукой все еще сжимая мои волосы.
Его пальцы впиваются
