идти путем, который предлагает мне Лена?
Ничего не ответив подруге, я разворачиваюсь и иду укладывать сына на ее кровать. Пользуясь тем, что он спит, я быстро надеваю на него подгузник и поправляю застежки бодика. Кирилл переворачивается на бочок со сладким причмокиванием, и я осторожно укрываю его. Боже, у меня руки онемели. Он явно весовой категорией пошел в своего папашу. Еще годок — и я вообще не смогу его держать на руках.
Выпрямляюсь и ловлю себя на мысли, что хочу остановить время.
Он так быстро растет. А я и так с трудом нахожу возможность побыть вместе со своим сыном, больше думая о том, как прокормить нас и не остаться без крыши над головой.
Может, совет Лены не так уж и плох. Но, черт, как же меня бесит вот это состояние, когда ты не знаешь, что и как лучше сделать.
Задвинув шторку и скрыв кровать в нише, я возвращаюсь на кухню. И не успеваю сесть на диванчик, как Лена снова меня огорошивает:
— Слушай, я тут подумала… тебе же все равно надо найти работу, пока ты там решишь: подавать на алименты или нет. Так вот, у Корнеева мама в ЦРБ медсестрой работает. Может, он поговорит с ней и тебя санитарочкой возьмут, там же ночные смены есть?
Я пожимаю плечами.
— Там сутками, наверное, работают.
— Ну надо поговорить и все выяснить, — она спрыгивает с подоконника и начинает что-то искать по шкафчикам. — Может, по связям-то и предложат что-нибудь подходящее? Тем более Корнеев неровно дышит в твою сторону. Уверена, он приложит максимум усилий, чтобы помочь тебе.
— Ой, Лен. Не говори ерунды, — отмахиваюсь и подтягиваю колени к груди. — Я не собираюсь пользоваться тем, что нравлюсь ему. Еще и поймет неправильно. А надежд никаких я давать не хочу.
Подруга запрокидывает голову и стонет.
— А что ты хочешь? Страдать по своей пантере?
Кладу подбородок на колени и закатываю глаза.
— Я не страдаю по нему, — бубню.
— Ага, скажи это той версии себя, которую я встретила в парадной. Понятно, что он отец Кирилла и все такое, но это не повод прыгать в омут с головой. Он точно не твой вариант, разве что только если подать на алименты, — Лена, особенно выделив последнее слово, продолжает открывать шкафчик за шкафчиком. — Блин, у меня вино закончилось.
Она поворачивается ко мне с нахмуренными бровями.
— Ну и ладно, — я говорю сквозь зевоту. — Пошли спать.
— Какое спать? Время еще детское и мы только начали разговор по душам. Сейчас позвоню Ромашке, пусть тащит сюда свою задницу, а заодно и вина прихватит.
— Лена, — я смотрю на нее красноречиво, — не занимайся сватовством, пожалуйста.
— Да какое сватовство? Я тебя умоляю. Мне просто нужна бутылка вина. А зная, что здесь ты, он не откажет!
— Ты можешь сама сходить в магазин.
— Ты погоду за окном видела?
Она подмигивает мне и прижимает телефон к уху.
— Заодно и про работу с ним поговорим.
— Лена, не нужно! Мне неудобно… — я тянусь, чтобы вырвать из ее рук телефон, — он звонил мне, а я сбросила и так и не перезвонила! Отдай!
Любова уворачивается, хихикая.
— Не вздумай! — рычу я.
— Але, Ромаш, не спишь?
— Лена, не беси, — шиплю вполголоса, но та лишь отмахивается и отходит к окну.
— Отлично, тогда может к нам? У меня Алиска в гостях. Ага. Все, тогда ждем. А и, эт самое, захвати вина нашего. Ага. Я переведу тебе сейчас денежку. — Лена улыбается до ушей. — Ой, ну ты прям душка. Спасибо, дорогой. Ждем.
Лена скидывает звонок, а я уже дышу как разъяренный бык.
— Ну чего ты злишься, Алис? Я ж для тебя все это!
— А я просила? — поднимаюсь из-за стола. — Пойду лучше к сыну.
Жаль только, что квартира Лены — всего лишь крохотная студия, в которой мне даже не хлопнуть дверью, чтобы избежать и ее, и Корнеева, который скоро появится здесь.
И нет, я неплохо к нему отношусь.
Рома — хороший парень и всегда готов выручить, но не люблю я о чем-то его просить. Потому что знаю, что нравлюсь ему. А ответить взаимностью не готова.
Поняла это еще в тот первый раз, когда Рома попытался поцеловать меня в подсобке, а у меня, кроме отвращения, застрявшего комом в горле, ничего в душе не возникло.
Я почувствовала себя ужасно неловко. И видеть лицо Ромы в тот момент было невыносимо.
Мы даже в какой-то период практически перестали обращаться, но, видимо, у него снова взыграли чувства и в последнее время он снова начал одаривать меня своими подкатами, без вариантов раз за разом оказываясь во френдзоне. Потому что после того казуса, я поняла, что не стоит даже пробовать.
Как бы я ни пыталась отрицать и закрывать глаза на свои внутренние заморочки, одно было очевидно — я дефективная. Я всегда была такой, но теперь у меня на один дефект больше. И он засел настолько глубоко, что я не знаю, как его искоренить. Багиров разбил мои розовые очки стеклами внутрь, и навряд ли я смогу когда-нибудь снова довериться мужчине…
Илай
В лагерь приезжаю злой как собака.
Езда на скорости ничуть не ослабила ни натянувшиеся нервы, ни гребаный стояк.
Только добавила пару штрафов в мою коллекцию. Зашибись, че.
Заезжаю на парковку и, заглушив тачку, устало провожу ладонью по лицу. М-да. С досадой качаю головой. Не так я планировал завершить наше недосвидание.
Не то чтобы я на что-то рассчитывал, но, блядь… уж точно не на ее желание съебать от меня как можно скорее. Только что мне оставалось делать?
Догнать ее и сгладить неидеальные углы нашего прощания? Хотел ли я этого? Да, черт возьми!
А она?
Определенно нет.
Мало того, что Алиса убежала от меня как от стихийного бедствия. Так еще этот ебаный Рома засел в моих мыслях. Кто он и зачем ей звонил?
Я понимаю, насколько глупо смотрится моя ревность, но еще глупее было бы начать выяснять с отношения с Алисой.
Скулы сводит от раздражения и какой-то беспомощности в этой ситуации.
Выдохнув сквозь зубы, несколько раз бьюсь затылком о подголовник.
Не должно меня волновать, с кем она крутит шашни. Перезвонила ли этому Роме? Или он ждал ее дома? Блядь.
Не думать об этом. Просто не думать.
В конце концов, Алиса имеет полное право на личную жизнь.
Остаток вечера провожу в зале в спарринге с грушей.
Пацанов решил не тревожить, боюсь,
