– Верно, готовить я не умею, – призналась Тесс. – И не собираюсь учиться.
– А вот я умею. Может быть, на следующей неделе я сделаю для тебя пирог с курицей.
Тесс сдвинула брови.
– Может быть, на следующей неделе я уже буду в Новокии. Мы будем обсуждать там образцы флаконов.
– В таком случае отложим угощение на пару недель, – сказал Джо уже с порога. – Пойдем, тетя Делл, надо дать людям отдохнуть.
Только когда Джо закрыл за собой дверь, Чарли заметила чуть заметную улыбку на лице Тесс.
– А что касается тебя, Дженни, – сказала Чарли, – то тебе пора спать.
Дженни поцеловала Гровера в голову и поднялась с пола.
– Мы здесь останемся? – спросила она.
– На эту ночь, – ответил Питер. – А завтра поедем домой. Тесс надо работать. А нам надо решить, как мы потратим три миллиона, раз я подал в отставку и ушел из текстильной компании «Хобарт».
Чарли не могла поверить своим ушам.
– Думаю, брат с удовольствием возьмет на себя мои обязанности, – продолжал Питер. – К тому же и мне самому пора заняться чем-то конструктивным. К примеру, я подумывал о том, чтобы открыть сеть магазинов модной женской одежды. Это будет семейный бизнес, только наш и больше ничей.
Чарли сияла улыбкой.
– И мы будем по-прежнему жить в старом особняке? – спросила Дженни.
Питер взглянул на Чарли.
– Наверное, мы его продадим. Продадим и построим для себя совсем новый дом, – с уверенностью подтвердил он.
– А как быть с моей лошадью?
– Для Колокольчика мы тоже что-нибудь соорудим, например, лишнюю комнату в доме, – пошутил Питер.
– У меня есть особая просьба, – сказала Чарли, по-новому ощущая, что такое подлинные ценности жизни. – Не заехать ли нам в Питсбург по пути домой? Повидаться с родными?
Слишком долго Чарли притворялась, как счастливо ей живется в роскоши, слишком долго она запрещала себе даже думать об уютном, гостеприимном старом доме О’Брайанов.
– Мы едем в Питсбург? – спросила Дженни с надеждой в голосе. – Мы там не были целых сто лет.
– Значит, едем в Питсбург, – сказал Питер. – Пока не прошло еще двести.
Дженни повернулась к матери, и Чарли увидела, как вспыхнуло в ее глазах радостное оживление, бесценный дар, без которого нет жизни.
– Интересно, сколько у меня тетей и дядей? – спросила Дженни. – Я уже забыла. А сколько двоюродных сестер и братьев?
– Боюсь, их не перечесть, – ответила Чарли. – А теперь иди в постель. Завтра нам предстоит долгая дорога.
Улыбаясь, Дженни вышла из комнаты, оставив за собой ощущение радости, молодости и мечту о том, что завтра все пойдет по-другому. Чарли была полна уверенности, что так оно и будет.
– Я сейчас поднимусь к тебе пожелать спокойной ночи, – крикнула она вслед Дженни.
– Что ты, мама, я теперь большая. Меня не надо целовать на ночь.
Маленькая девочка исчезла, и вместо нее появился подросток, почти взрослая девушка.
– Жди меня, я сейчас поднимусь к тебе. – Чарли взглянула на Питера. – И папа тоже.
Тесс поставила обе миски Гровера на пол и задумалась. Ожог на груди болел, но никогда прежде мысли ее не были столь ясными. Как близко в хаосе последних дней она подошла к той черте, за которой лежит мир тьмы, откуда нет возврата. Тот самый мир, куда она хотела уйти много лет назад. Как хорошо, что тогда ей это не удалось... Умри она тогда, она избавилась бы от больших страданий и одновременно лишила бы себя удивительных радостей: радости наблюдать, как растет Дженни, радости любви, подаренной ей Делл, радости надежды на будущее, которую теперь вернула ей Марина. И с этой новой надеждой возродилось прежнее забытое чудо: вернулся, вновь вспыхнул в ее груди тот крошечный огонек, ее путеводная звезда, сулившая успех и вдохновение творчества. Мысленно Тесс уже видела необыкновенные флаконы, которые она создаст для духов Марины... Ярко-розовые, украшенные золотым кружевом и маленькими искусственными жемчужинками.
Тьма рассеялась, и снова для нее засияло солнце. Никогда больше Тесс не позволит черным теням взять верх над светом. Она будет лелеять и хранить этот свет, пусть освещает он все, что ждет ее впереди, хорошее или плохое. Она с благодарностью примет все. Как тогда ей сказала Делл: «Никто не может сделать тебя счастливой, если ты несчастлива сама».
Завтра Дженни уедет вместе с Чарли и Питером, и кто знает, вернется ли она сюда когда-нибудь. Но пришло время перестать жить всего два с половиной месяца в году, воображая себя матерью чужого ребенка. И еще – надо раз и навсегда избавиться от грызущего чувства вины.
– Я хочу вам кое-что сказать, прежде чем вы пойдете наверх, – остановила Тесс Чарли и Питера.
Питер взял стул и сел, Чарли продолжала стоять.
– Прежде всего я хочу поблагодарить вас за поддержку, – начала Тесс. – За то, что вы поверили в мою невиновность, поверили, что я не похищала Дженни. – Чарли хотела что-то сказать, но Тесс жестом остановила ее. – Вы всегда верили в меня, хотя, случалось, я этого не заслуживала. – Она подошла к Чарли и чуть коснулась белого шрама у нее на лбу. – Я все еще чувствую свою вину...
– Тесс... – начала Чарли.
– Все в порядке, Чарли. Не надо беспокоиться. Наконец я решила обратиться за помощью. Теперь я три раза в неделю буду посещать доктора Мендельсона. Это уже начало.
– Твои проблемы начались ох как давно, – заметил Питер. – Еще когда мы были детьми, ты всегда была недовольна собой. Как если бы стремилась играть чужую роль, а не свою собственную.
Тесс улыбнулась. Значит, Питер все-таки ее замечал. Как жаль, что мать не может этого услышать.
– Мы всегда будем рядом с тобой, – сказала Чарли и взяла Тесс за руку.
– Спасибо, – поблагодарила Тесс; комок в горле мешал ей говорить.
– Но при одном условии, – добавил Питер, – что Дженни всегда будет иметь возможность рассчитывать на тебя. Ты будешь ей так нужна, когда она приедет сюда учиться.
Тесс крепко сжала зубы, чтобы не расплакаться, купаясь в море их любви. Чарли обняла Тесс, и уже никто не чувствовал обиды или вины, боль от шрама и ожога прошла и забылась. Просто перестала иметь значение.
* * *
Марина смотрела из окна «Боинга-747» на расстилавшуюся внизу Атлантику. Рядом в своем кресле спала Алексис. Какое наказание придумает король Андрей для сестры, этого хрупкого маленького создания, задумавшего похитить и, как считала Марина, даже убить Дженни? Предательство, всюду предательство... Предательство Алексис, предательство Николаса, и все ради денег и власти. Поймет ли когда-нибудь Алексис всю глубину своего преступления? Марина не удивилась, что Алексис не открыла полиции тайну рождения Дженни, в конце концов, не в интересах сестры разглашать, что Дженни является первой наследницей престола. К тому же ни Чарли, ни Тесс, ни даже Делл никогда не подтвердили бы утверждений Алексис, и это поставило бы ее в еще более глупое положение.
