сохраняя ясность разума.
Очередной телефонный звонок заставил едва не подскочить на месте от нетерпения. Звонил Разумовский.
— Да, Семён, слушаю. — На душе в который раз зашевелилась надежда.
— Егор Андреевич, ваша версия относительно Моренко подтвердилась. За похищением Матвеевой стоит некий Чемерис. Ребята сейчас занимаются его поисками.
— Егор, пускай подключат моих парней, — прислушиваясь к разговору, посоветовал Генка.
— Сём, я сейчас сброшу номер одного человека, созвонись с ним. Он поможет вам с поисками, хорошо? Введешь его в курс дела на месте.
Ну, вот и всё, потихоньку лёд начал трогаться. Скоро на его месте образуется огромная воронка.
— Ты куда? — Бердник обеспокоено выбросил окурок, следуя за Егором к БМВ.
— Пришло время воздать всем по заслугам, — скупо усмехнулся Студинский, садясь за руль. — Домой я, Гена, домой. За чудодейственной кассетой. Устал я от этого дерьма.
— Егор, ты только смотри… рискуешь, короче. И тебя ведь накроет ударной волной.
— А никто не говорит, что будет просто, — хотелось курить, но Егор сдержал сей порыв, спеша воплотить в жизнь задуманное. Теперь, когда он точно знал, кто стоит за похищением Лиды, у него словно второе дыхание открылось. — Давай, Гена, на связи, если что.
Не волновало, чем всё могло закончиться лично для него. Впервые было похрен. Лишь бы с Лидой ничего не произошло. Кто знает, где она сейчас, в каком состоянии. От мысли, что с ней могли плохо обращаться, причинять боль – ехала крыша, а перед глазами стелился кровавый туман.
Пока дергал за ниточки, сливая нужную информацию по проверенным каналам, и ждал соответствующей реакции – жутко устал. Как сел в машину в три часа дня, так и мотался по городу, как ненормальный, пытаясь быть везде и сразу.
Упёршись затылком о подголовник, прикрыл глаза. Не собирался спать. Пальцы размеренно выбивали барабанную дробь, стуча об руль, глаза жгло невыносимо, будто кто-то песка насыпал. Тело – сплошной оголенный нерв. Казалось, не день прошел, а целый год. Сколько всего свалилось, сколько всего пришлось пропустить через себя. Мозг буквально закипал.
… В огромной комнате, с выкрашенными в белый цвет стенами было прохладно.
Егор оглянулся по сторонам, пытаясь понять, как он тут оказался. Ведь с минуту назад ещё смотрел в лобовое стекло, стараясь не упустить долгожданный телефонный звонок.
По всему периметру, вразброс, стояли детские кроватки, и буквально из каждой доносился плач.
Сам того не ожидая, Егор улыбнулся. «Рехнуться можно. Ну и ор». Осторожно, чтобы не испугать новорожденных своим присутствием, стал заглядывать в каждую кроватку, не понимая до конца, зачем это ему нужно. Кого искал, не понятно? Что он тут забыл? У него нет детей. Если только…
Как вдруг сердце болезненно сжалось. Стало нечем дышать. В горле задрожал кадык. Именно тут, посреди этой комнаты неожиданно испытал всю никчемность своей жизни. Всю её бессмысленность.
Теперь детский плач уже не казался таким оглушающим. Скорее наоборот, едва уловимым.
К каждой кроватке, с торца крепился конвертик с данными малыша. Егор начал лихорадочно вчитываться в них, выискивая - с ума сойти можно - свою фамилию. Да! Именно свою. Счастливо рассмеялся, сообразив, что где-то должен быть его ребёнок.
Ивановы, Петровы, Шевченко, Шагаловы, Петрунины… всё не то… где же его? Чем больше искал, тем больше терялся. Запутался. Ни одной различительной черты, кроме расцветки балдахина. У мальчиков - голубая, у девочек – розовая. Ну вот, опять, Петрунина. Он точно тут уже был. Какой дебил их раскидал? Неужели нельзя поставить подряд?
Тяжело сконцентрироваться. А ещё тяжелее свыкнуться с нужной мыслью, впустить в сердце. С каждым новым заходом, с каждой новой попыткой всё больше думал о том, что не успокоится, пока не отыщет свою фамилию.
А потом, ни с того ни с сего его бросило в холодный пот.
Снова всё по кругу. Замкнутому, без конца и края. Снова одни и те же фамилии. Теперь точно знал, что отыщет, и почему-то был уверен, что это будет девочка.
Не нужно ему памятников, церквей, богатства. Не нужно, чтобы его помнили все те люди, которым он пытался помочь. Достаточно, чтобы помнил всего один человек.
В самом дальнем углу, мимо которого он не единожды проходил, притаилась ещё одна маленькая кроватка, не замеченная им раньше. С затаенным дыханием Егор подошел к ней и наклонившись, прочитал витиеватую надпись. «Матвеева Ева» — прошептал как можно тише, почувствовав, как защемило в груди… и тут же проснулся.
Лихорадочные мысли, доселе ютившиеся в голове, вмиг отпустили. Сердце громыхало с такой силой, что до сих пор было трудно дышать. И вместе с этим, что-то легкое, по-весеннему тёплое опьяняло, согревало изнутри.
Егор в шоке прошелся по лицу руками, прогоняя сонную дымку и с минуту сидел в образовавшейся темноте. Свыкался с мыслью. На душе - непередаваемое чувство. Не свойственное ему раньше. Ни разу не прожитое. Жаль, не успел разглядеть малышку как следует.
Убрав от лица руки, проверил телефон. Двадцать минут прошло. Потянулся к зажигалке. Закурил, снова откинувшись на спинку кресла. Кончик сигареты в руке подрагивал. Дрожал так предательски. И странное возбуждение волной по телу. Бесконтрольно. Обнажая все чувства и мысли.
Опустил стекло, впуская в салон прохладный воздух. Затянулся, отстраненно наблюдая за ночным городом, и тяжело вздохнул, разрываясь на части между мимолетным сном и жестокой действительностью.
На этот раз меня никто не бил по голове, зато нахлобучили чёрный вонючий пакет. Спасибо, хоть так. А то могли и задушить в нем.
Пошевелив руками, болезненно застонала - тонкую кожу запястья за спиной неприятно сдавливали пластиковые зажимы. Сволочи.
Как бы там ни было, я достаточно эмоционально переживала случившееся, глубокими глотками проглатывая спертый полиэтиленовый воздух и боролась с подступившей тошнотой. Почему нельзя просто завязать глаза? Что за варварские методы? Ещё и этот противный шорох в ушах. Никак не могла сосредоточиться на происходящем вокруг.
Сначала внедорожник мчался по городу, о чем свидетельствовали частые остановки на светофоре и плавное движение по гладкого асфальту. Когда же начало подкидывать на ухабах, стало ясно: меня везут за пределы города, причем на огромной скорости.
Стало страшно… страшно, что опять везли в безлюдное место. Что всё могло повториться. «За что?» Этот вопрос потерялся среди многих других. Зачем? Почему? Уповала на Серёжку. Что понял об опасности. Эгоистично ждала помощи и надеялась на его рассудительность и трезвый ум. А ещё… что даст знать Егору.
Продемонстрировав несколько резких
