Арьергард сохранял бдительность всю дорогу до Абергавенни, но все считали это излишней мерой предосторожности, как оно и было. Дважды побежденный и проделавший приличный путь энергичным галопом, черный жеребец превратился в образец послушания. Как только мысли Саймона освободились от необходимости борьбы за собственную жизнь, они обратились к Рианнон. Поначалу Саймона, как и следовало ожидать, обуяла такая ярость, что он едва не задохнулся и почувствовал, что вот-вот взорвется.
Какого черта она имела в виду, когда в палатке офицера вражеской армии сказала, что наконец-то нашла его? Идиотка, додуматься посреди боя расхаживать и искать кота! И как она смела прокричать вслух, что станет его женой, где и когда он захочет, чтобы прикрыть этим свое требование дать ей лук?
Тут Саймон расхохотался. Никто не поверит в это, никто! Он сомневался, поверил ли бы он сам, если бы не сидел сейчас на спине не Имлладда, а этого черного жеребца. При мысли о жеребце он забеспокоился, не напала ли на повозку какая-нибудь банда, и, если так, то сумела ли Рианнон справиться с Имлладдом. Страх за нее опять разбудил в нем гнев, и он едва не дымился, пока снова не вернулся в мыслях к смешной стороне этой истории.
В промежутке между гневом и весельем он гадал, каким образом найдет Рианнон в сумасшедшем доме, в который, должно быть, превратился замок Абергавенни со все прибывающей добычей самого разного рода и количеством людей, десятикратно превышающим норму для подобного замка. Впрочем, Саймону не следовало беспокоиться об этих вещах, поскольку в Абергавенни находились и Пемброк, и Ллевелин. К тому времени, как арьергард достиг замка, все уже было приведено в порядок. У каждого входящего спрашивали его имя и имя его хозяина и направляли затем в ту или иную сторону, где расположился его отряд на отдых и перегруппировку. Имя Саймона заставило часового поднять глаза.
– Вас срочно ожидают в зале, милорд. Ваших людей мы разместим и дадим вам знать.
Подобный интерес к такой мелкой сошке в армии, как Саймон, мог быть связан только с Рианнон, так что он ничуть не удивился, увидев ее сидевшей рядом с Ллевелином, Пемброком и Гилбертом Бассеттом. Пока Саймон проходил через двор и входил в замок, основным его чувством была ярость, но выражения четырех лиц, нет, пяти – на коленях хозяйки сидел еще и Мэт, – глядевших на него, показались ему такими забавными, что он разразился смехом и с трудом сохранял ровную походку.
Лицо Ллевелина окаменело, а глаза блестели. Саймону было ясно, что его господин посмеялся бы тоже, если бы не боялся оскорбить своих гостей. Бассетт держался как можно дальше от Рианнон. Никто не посмел бы назвать дочь главного союзника ведьмой, но… Пемброк, поглядывая на нее, казался просто смущенным. А Рианнон… Саймон задохнулся: Рианнон и Мэт были теперь так похожи самодовольным выражением глаз.
Ллевелин дал знак слуге подать еще один табурет.
– Сядь, пока ты не свалился, – сказал он Саймону. – Нам нужно поскорее обсудить все это. Есть дела куда важнее, чем поведение моей идиотки-дочери, но, прежде чем перейти к ним, я должен разобраться с ней. Саймон, я засажу тебя в темницу! Какого дьявола ты смеешься?
– Она… она… Да вы знаете, что она сделала? – захлебываясь, проговорил Саймон. – Она… посреди боя закричала, что станет моей женой, где и когда я захочу. Целая армия… обе армии – свидетели этому. Eneit, ты ведь всегда все доводишь до конца.
Рианнон пожала плечами.
– Это никого не касается, кроме нас, и нет ничего зазорного в согласии на брак. Правда, ты саксонец, но в армии мало кто знает об этом, – поддразнила она.
– Рианнон! – взревел Ллевелин.
Рианнон замолчала и потупилась – она не хотела оскорбить Бассетта и Пемброка, однако просто забыла об их присутствии. В это время Мэт испустил страшный звук – странную смесь шипения и отрыжки. Ллевелин с видимым неодобрением взглянул на большого кота и затем поднял глаза. Взгляд Бассетта перешел с Рианнон на кота и обратно, и Ллевелину не понравилось его выражение. Остальные мужчины нетерпеливо переглядывались – не стоило больше тратить время на эти мелочи.
– Из всего сказанного я заключаю, что ты по-прежнему хочешь взять ее в жены. Это правда, Саймон?
– Да, но…
– Никаких но. Если ты готов взять ее, бери сейчас. И ты теперь отвечаешь за нее. Держи ее подальше от поля боя и… от этих… джентльменов. Меня не волнует, как ты это сделаешь, но ты должен. И не являйся мне на глаза, пока не перестанешь смеяться.
Саймон и так делал все, что мог, чтобы проглотить это неуместное веселье, которое было вызвано, конечно, недосыпанием, переутомлением, ужасным напряжением и огромным и неожиданным облегчением. Он крепко схватил Рианнон за запястье и поспешно удалился, не обращая внимания на то, что Мэт, когда он рывком поднял ее, свалился с ее колен. В глубине души его немного удивило, что Мэт не расцарапал его и что со стороны Рианнон не последовало никаких возражений, – она с готовностью пошла за ним до конца зала. Там она остановилась.
– Подожди, Саймон, куда мы идем? Замок битком набит, как банка с селедкой.
Саймон остановился и посмотрел ей в глаза. Его полуистерический смех прекратился в то самое мгновение, как он схватил ее за руку. Когда его пальцы сжались на ее запястье, он словно ощутил огромный прилив сил. Его наполнили тепло и свежесть, он словно вернулся в палатку после освобождения де Бурга. Глаза Рианнон излучали глубинное сияние, и он почувствовал все ту же ноющую потребность. Лицо его напряглось от желания.
– Я не думаю, что отец в самом деле рассердился, – сказала Рианнон, увидев, как изменилось его лицо, и неправильно истолковав это.
– Пожалуй, но меня это и не волнует, – сквозь зубы ответил Саймон.
Тут она поняла, и огонь объял и ее тоже. Она выдернула руку, чтобы самой ухватиться за его запястье, пока он держал ее. Они пристально посмотрели в глаза друг другу. Они не могли уйти из замка. Это не только грозило опасностью, но ко всему прочему ноябрьская ночь была слишком холодной. Внутри же матрасы были разложены так плотно, что даже вшам было тесно. И тут Саймон вспомнил каменные сараи, в которых в Роузлинде размещались закрома с зерном и овощами. Если в Абергавенни такие тоже есть… Он снова двинулся к выходу, и Рианнон пошла за ним; Мэт бежал вслед за ними, как собачка.
Даже при том голоде, который они испытывали друг к другу, теснота и упорядоченный бедлам во дворе не могли не давить на их желание. Если бы Саймон не был так изможден, он предложил бы Рианнон проехаться верхом в замок его матери Клиро. Он начал обдумывать эту идею, пока они шли через двор, но вскоре увидел желанные сараи. Он выбрал ближайший из них, хотя тот был маленький и низенький, и приготовился взломать замок, но дверь оказалась не заперта и легко подалась под рукой Саймона.
