Он внезапно перешел в движение. Его огромные руки на моих плечах порождали ощущение власти на моей коже, прямо как в тот момент, когда мы впервые прикоснулись друг к другу. Место прикосновения трещало, горело — ощущение со свистом проносилось через мою нервную систему, оставляя меня запертой в его хватке.
Я втянула воздух, мое тело гудело от таких разных ощущений. Мой шокированный взгляд встретился с его, ледяным и преследуемым призраками. Его кожа была мертвенно-бледной, а скулы составляли яркий контраст. Он выглядел так, как будто не спал несколько дней. Но под бледностью призрака он сиял связью. Он тоже это чувствовал. Горел так же, как и я.
— Чувствуешь это? Это судьба. Нам предназначено быть вместе. Пожалуйста, Зел. Ты не знаешь? Ты не знаешь, как я, черт побери, сильно забочусь о тебе? Как сильно скучаю по тебе? Я не убежал — я ушел, чтобы найти искупление. И я могу касаться. Я прикасаюсь к тебе. — Он сделал вдох, наклонившись ближе, отправляя еще большую дозу ярости по моей крови. — Я здесь. Для тебя. Навсегда, если ты примешь меня. Только, пожалуйста, прости меня.
— Он не плохой человек. Я люблю его, поэтому он не плохой.
Мои колени подогнулись, и мысли вылетели из головы. Я повела плечами под его хваткой, желая, чтобы он отошел. Я не могла справиться с тем, что он вызывал во мне. Я не могла поддаться этому еще раз. Он не был безопасным. Для моего спокойствия или моего рассудка.
— Как ты можешь говорить это? Ты правда считаешь, что я могу вернуться к тебе? Даже если я прощу тебя за побег, это не меняет факта, что ты не можешь дать мне то, в чем я нуждаюсь. Ты опасен для всех, кто подходит к тебе близко. Взрослого, ребенка, младенца — если они прикоснуться к тебе неправильно, ты убьешь их.
Я не могла сказать ему. Я не могла позволить ему быть рядом с его ребенком, так как я никогда не смогу доверять ему. Мое сердце билось о мои ребра в ужасе. «Я ношу твоего ребенка, но не могу сказать тебе, потому что не доверяю, что ты не убьешь его».
Его лицо исказилось, потемнев от гнева.
— Я не могу жить без тебя, dobycha.
Мои глаза распахнулись шире.
— Не называй меня так. Я не твоя добыча. Я, черт побери, с тобой на равных и… — Я не знала, что еще сказать. Я повела плечами и пробормотала: — Даже если бы я захотела, — провела рукой по лицу, мне было так тяжело, я устала. — Ты разрушил меня Фокс, и сейчас я хочу, чтобы ты отпустил меня.
Как любовь могла быть такой неправильной?
Как могло это все быть зря?
Снова подняв голову, я закрылась в себе. Мне нужно было уйти от него, чтобы я могла вернуться к оплакиванию Клары.
— Оставь меня в покое, пожалуйста. Я не хочу обсуждать это. Сегодня день не для нас. Он для Клары. И у тебя нет уважения к ее памяти, раз ты заставляешь меня ругаться с тобой.
Фокс обнажил зубы, его руки сильнее вцепились в мои плечи. Я задрожала, когда еще одна волна напряжения и энергии зажгли меня изнутри.
— Уважения? Ты думаешь, что у меня нет уважения? У меня так много уважения к тебе, что это пугает меня. У тебя есть власть надо мной, о которой ты даже не знаешь. И сегодня идеальный день, чтобы положить конец недоразумениям, потому что Клара не хотела бы, чтобы мы ругались. Она бы хотела, чтобы мы были счастливы.
— Не смей использовать Клару против меня! — яростные слезы навернулись на моих глазах. Я не могла поверить в эту наглость.
Он покачал головой. Его большие пальцы потирали мои плечи, каждое прикосновение было как маленькая бомба, разрывающая мое сердце, так как напоминало мне, что он был слишком уникальным и особенным, чтобы разрушать.
Фокс прижал свое лицо к моему, не оставляя мне выбора, кроме как смотреть в душевную боль глубоко внутри него.
— Я никогда не буду в состоянии описать, как сильно я любил твою дочь, и как сильно она исцелила меня. Я никогда не буду в состоянии показать глубину моей ненависти к себе за то, что оставил тебя, когда ты нуждалась во мне больше всего. У меня никогда не будет достаточно слов, чтобы умолять тебя простить меня и быть достойным прощения. Но я нуждаюсь в тебе, Хейзел. Я думал, что могу уйти и отпустить тебя, но не могу. Я так чертовски сильно нуждаюсь в тебе. Ты заставляешь меня чувствовать себя живым. Ты заставляешь мое гребаное сердце биться как в первый раз, и я не собираюсь отказываться от этого. Не важно, как ты борешься со мной, я не остановлюсь. Каждый день я буду пытаться снова и снова. Каждый час я буду прикасаться к тебе, просто, чтобы доказать, что я хочу быть всем, в чем ты нуждаешься и заслуживаешь. Ты никогда не освободишься от меня, потому что я не могу провести и дня без тебя в моей гребаной жизни.
Я хотела.
Я желала.
Я хотела схватиться за него и позволить унести меня.
«Он убьет твоего нерожденного ребенка. Он убежал, когда Клара умерла. Ты не можешь сделать это».
Все мое тело вибрировало, я не могла контролировать себя. Запутавшись, я прошипела:
— Ты использовал нас. Ты купил меня и влюбился в Клару, но это все, только чтобы исцелить себя. Это все было для тебя. Черт побери, для тебя. Только ты, ты, ты. Все твои разговоры, что никогда не отпустишь меня. Все твои обещания, что ты можешь быть достойным. Это все еще о тебе! Что насчет меня и Клары — о том, что было нужно нам? Я отдала тебе все, включая мою дочь, и что это сделало со мной?
Я вырвалась из его хватки и ткнула пальцем ему в лицо.
— Я расскажу тебе, что это сделало со мной. Это показало мне, что мне лучше быть самой по себе. У тебя нет выбора в этом вопросе. Я не позволю тебе прикасаться ко мне или преследовать меня, или надеяться на второй шанс. Все кончено!
Образ маленького мальчика снова возник передо мной. Я чувствовала нутром, что вынашиваю сына. Его сына. Сына, которого я буду растить одна. Сына, которого он не будет знать, потому что он слишком непостоянный, слишком трахнутый на голову, чтобы доверять ему.
— С тобой не безопасно. Я больше не собираюсь подвергать себя риску. Я покончила с этим, Фокс. Ты должен забыть меня.
Я ненавидела каждое слово, половина меня верила в них, другая хотела вымыть мой рот. Я ткала ложь как в прошлом, смешивая с правдой, так как пока не знала, чего хочу больше.
— Не ругайся, мамочка. Я не хочу, чтобы ты грустила.
Я почти сломалась пополам, когда мое сердце разрывало себя на куски.
— Черт, Хейзел, — Фокс сделал нервный вдох, проведя трясущимися руками по волосам. — Пожалуйста, позволь мне показать тебе. Я изменился. Позволь мне рассказать, где я был. Я никогда не обижу тебя снова. Просто, пожалуйста, не уходи и не дай мне потерять тебя. Я не выживу. А я пережил слишком много, чтобы позволить тебе отказаться от меня. Я, черт побери, не позволю тебе!
